Конституционно-правовое регулирование политической системы

Конституционно-правовое регулирование политической системы

Конституционно-правовое регулирование политической системы.

План:

1. Конституция и политическая система: круг объектов и пределы

конституционного регулирования.

2. Органическое и обычное законодательство. Конституционные обычаи.

Законодательное санкционирование корпоративных норм.

3. Конституционное право и политический режим.

4. Политическая и правовая культуры.

5. Конституционно-правовое регулирование задач организации и порядка

функционирования публичной власти в политико-территориальных единицах и

на зависимых территориях.

6. Конституционно-правовой статус политических партий, неполитических

общественных объединений и средств массовой информации.

7. Понятие политического процесса, его виды и стадии. Политический процесс

и политический режим.

Конституция и политическая система: круг объектов и пределы

конституционного регулирования.

1. Политическая власть и политическая система. Политические отношения,

образующие в своей совокупности политическую систему, — это отношения,

связанные с функционированием политической власти в обществе,

концентрированным выражением которой является государственная власть.

Вообще власть — это такое общественное отношение, которое

характеризуется способностью и возможностью одних людей или групп

(властвующих) добиваться осуществления своей воли другими людьми или

группами (подвластными). Данное отношение наблюдается в самых различных

общностях людей — от всего общества в целом до семьи, дружеской компании и

т.п. В семье, дружеской компании власть лидера никак не оформлена и

опирается исключительно на его личный авторитет. В коммерческой фирме^

власть главы ее получает известное оформление и опирается на его долю в

капитале, а власть менеджера — на уполномочие собственников капитала.

Власть церкви над прихожанами четко оформлена и опирается на их

конфессиональную принадлежность, на их твердость в вере. Власть

руководителей партии, профсоюза и тому подобного общественного объединения

в отношении его членов обычно также оформлена и опирается, помимо личного

авторитета, на соответствующим образом (например, посредством выборов)

выданное уполномочие членов общественного объединения. •1Й).' Политическая

власть — это власть определенной группы людей (элиты) над всем обществом,

характеризуемая использованием в случае неповиновения насильственных

принудительных средств. Осуществляется политическая власть через посредство

ряда политических институтов, регулируемых обычно в той или иной мере

конституционным правом. Подробнее эти институты рассматриваются в следующей

главе, а сейчас отметим лишь, что главный из них — это государство, власть

которого легитимно (законно) распространяется на все общество и которое

обладает монополией на применение в установленных

случаях, установленными способами и в установленной степени

физического насилия к подвластным. В демократических странах важным таким

институтом является также система местного самоуправления. Распространенное

у нас до принятия действующей Конституции Российской Федерации 1993 года

понимание государства, государственной власти было таково, что готово было

охватить и местное самоуправление43, однако в зарубежных странах большей

частью, как теперь и у нас, местное самоуправление не рассматривается как

составной элемент государства. Государство и система местного

самоуправления (подчас также иного самоуправления, например

профессионального) в совокупности своей суть институты публичной власти**.

В осуществлении политической власти участвуют также правящие партии и

близкие к ним иные общественные объединения.

Оппозиционные к правящим либо нейтральные общественные объединения тем

не менее оказывают в различных формах воздействие на формирование и

функционирование институтов публичной власти. Велико такое воздействие и со

стороны средств массовой информации.

Все эти институты образуют институциональный костяк политической

системы — механизм осуществления политической власти. В отношении структуры

политической системы в литературе высказано очень много суждений как

взаимно противоположных, так и совпадающих в большей или меньшей части.

Одни считают, что политическая система исчерпывается указанными выше

институтами и установленным или сложившимся порядком отношений между ними,

другие полагают, что политическая система состоит из политических

институтов, политических норм, средств политической коммуникации,

политического сознания, третьи, соглашаясь в основном со вторыми, убеждены,

что политическое сознание — это часть существенной среды, в которой

функционирует политическая система, и т.д. Аргументы за и против позиции

каждого автора можно находить без конца, но это — дело политологии. Мы же

констатируем, что политические институты и нормы, регулирующие отношения

между этими институтами, признаются в качестве компонентов политической

системы практически всеми исследователями. Институты — это структурная

характеристика политической системы, а нормы отношений — функциональная.

Правовой статус институтов и правовые нормы отношений между ними обычно в

той или иной степени входят в предмет конституционного права. Ниже это

будет показано.

Первоначально конституции регулировали два-три блока общественных

отношений.

Первый блок — это права и свободы человека и гражданина. По существу

данный блок представлял собой, как уже отмечалось, главный смысл создания

конституций как основных законов. Ведь конституции учреждались прежде всего

для того, чтобы гарантировать человека от произвола государства. Их высшая

юридическая сила призвана была защитить провозглашенные права и свободы от

возможного ущемления путем издания обычных законов и иных правовых актов.

Второй блок — организация высшей власти. Эта организация, основанная

на принципе народного суверенитета, призвана реализовать вытекающие из него

принципы представительного правления и разделения властей. Принцип

представительного правления означает, что власть, по крайней мере

законодательная, избирается народом, выражает и формирует его волю. Принцип

разделения властей предполагает, что законодательная, исполнительная и

судебная власть будет осуществляться различными государственными органами,

которые будут друг друга уравновешивать, чтобы тем самым избежать произвола

любого из них. Конституции с самого начала устанавливали основные принципы

формирования властей государства, их компетенцию и взаимоотношения между

ними. Третий блок обязательно включался в конституции федеративных

государств, но нередко и унитарных. Этот блок — политико-территориальное

устройство: виды территориальных структур, их отношения с центральной

властью и между собой.

Уже с середины прошлого века весьма заметное место в конституциях

стали занимать нормы, регулирующие внешнеполитические функции государств,

их международно-правовую позицию. Можно выделить несколько крупных проблем,

получивших отражение в большинстве конституций. К ним относятся:

установление принципов внешнеполитической деятельности государства;

регулирование вопросов, связанных с объявлением войны и заключением мира;

регулирование соотношения международных и внутригосударственных

законоположений; определение полномочий органов государства по заключению,

ратификации и денонсации международных договоров; наконец, установление

правил, определяющих сотрудничество в области защиты прав человека —

гражданство, права и свободы человека, экстрадиция и право убежища и др.

Развитие содержания конституций обусловлено развитием общества в

соответствующих странах. Перемены, происходящие в экономической, социальной

и политической жизни, находят свое отражение в эволюции конституционного

законодательства. Ее тенденции достаточно отчетливо просматриваются во всех

блоках регулирования.

В области прав и свобод происходит прежде всего расширение их круга

путем включения в конституции новых прав и свобод. Так, во многие

конституции включались право на охрану окружающей среды, на получение

информации, на употребление языков меньшинств, на участие в развитии науки

и культуры, на охрану материнства и др. Развитие прав и свобод идет также

по пути их детализации, уточнения, более подробного регулирования ранее

известных прав и свобод и, наконец, по пути своего рода их унификации.

Появление какой-либо конституционной свободы в одной стране рано или поздно

влечет появление такой же или подобной в другой стране. «Старые»

конституции, действующие с прошлого или начала текущего столетия, обычно не

являются исключением из общего правила; они подравниваются под новые и

новейшие основные законы. В то же время некоторые права и свободы,

известные на заре конституционализма (право на восстание, на сопротивление

угнетению и т.п.), почти исчезли из конституционных текстов.

Эволюция во взаимоотношениях высших государственных органов

характеризуется тенденцией к усилению исполнитель

ной власти. В конституциях, однако, этот процесс прямолинейно не

прослеживается. Он весьма противоречив. Наряду с усилением полномочий

правительства конституции стали более четко и определенно регулировать

отношения законодательной и исполнительной властей. Устанавливаются

детализированные положения об ответственности правительства в условиях

парламентарных форм правления, наблюдаются возникновение новых и развитие

известных форм этой ответственности. В послевоенных конституциях получают

широкое развитие нормы о делегированном законодательстве, о чрезвычайном

положении (конституции Франции 1946 и 1958 гг., Италии 1947 г., Германии

1949 г., Испании 1978 г., Португалии 1976 г. и др.).

Появляются нормы, направленные на обеспечение устойчивости

правительств. Так, по довоенным конституциям, чтобы заставить правительство

уйти в отставку, обычно достаточно было в парламенте (чаще всего в нижней

палате) получить негативное голосование большинства членов (присутствующих

или избранных — в различных странах по-разному) без выдвижения новой

кандидатуры на должность главы правительства, то есть так называемый

деструктивный вотум недоверия. А вот Основной закон для Федеративной

Республики Германии 1949 года предусмотрел конструктивный вотум:

Федеральный канцлер (глава правительства) может быть смещен только путем

избрания нового Федерального канцлера (ст. 67). Это существенно

ограничивает право парламента смещать главу правительства. Во Франции и в

Испании по действующим конституциям устойчивость правительств

обеспечивается иначе: требования к большинству голосов членов нижних палат

парламентов, необходимому для выражения недоверия правительству, более

жесткие, когда инициатива вотума исходит не от самого правительства, а от

парламентариев, да и процедура в этом случае более сложная, чем когда

правительство само ставит вопрос о доверии к себе.

В конституциях XX века, особенно в послевоенных, стали в большей мере,

чем раньше, встречаться нормы, регулирующие статус экономических и

социальных органов государства, его экономическую и социальную

деятельность. Это отражало усиление регулирующей роли государства в

общественной жизни, обусловленное отрицательными последствиями стихийного

развития на данном этапе, необходимостью борьбы против разрушительных

экономических кризисов, чреватых тяжелыми социальными потрясениями. В

конституции включались обязательства государства перед обществом в

экономической и социальной сферах, чему должны были служить специальные

государственные органы и учреждения, в том числе те, которые предназначены

для урегулирования возможных социальных конфликтов. Так, Конституция

Французской Республики 1946 года содержала специальную главу об

Экономическом совете; Конституция 1958 года имеет раздел Х «Об

Экономическом и социальном совете», а также предусматривает полномочие

Парламента принимать программные законы, определяющие цели экономической и

социальной деятельности государства. Конституция Италии содержит нормы о

Национальном совете экономики и труда (ст. 99), а Основной закон Германии —

положения об участии Федерации в осуществлении общих интересов (ст. 91-а),

в частности, и в экономической, и социальной сферах. В Испанскую

конституцию 1978 года включена целая глава об основных принципах социальной

и экономической политики. ' "^Особенно крупный вклад в этом отношении

внесли конституции «социалистических» стран. Содержавшееся в них

регулирование (оно и ныне таково в странах, продолжающих именовать себя

социалистическими) призвано было гарантировать под видом обеспечения

интересов трудящихся экономическую основу тоталитарной политической власти,

а также замаскировать действительную социальную структуру общества —

создать видимость того, что «социалистическое» общество состоит из таких

классов и социальных слоев, между которыми нет и не может быть сколько-

нибудь существенных противоречий.

Следует, однако, иметь в виду, что новая эпоха, в которую вступает

общество наиболее развитых стран уже примерно с 70-х годов, — эпоха

информатизации — повлечет, судя по всему, определенное сужение общественной

роли государства, что, надо полагать, отразится и на конституционном

регулировании общественных отношений. Поскольку в наиболее развитых странах

новые конституции в последнее время не принимались, а действующие

существенно не реформировались, сказанное остается пока что лишь прогнозом.

Тенденция усиления исполнительной власти, проявившаяся в конституциях

ряда стран, влечет подчас искажение принципа разделения властей, по-

прежнему, а порой в большей мере, чем прежде, демонстрируемого в

конституционном законодательстве. Это выражается в ограничении полномочий

парламента в пользу исполнительной власти. В наибольшей степени названная

тенденция нашла отражение во французской Конституции 1958 года, где точно

определен круг вопросов, по которым только и может законодательствовать

Парламент (ст. 34). Французскому приме

ру последовал ряд развивающихся стран, бывших ранее колониями Франции

и воспринявших ее конституционную модель. Так, Конституция Марокко 1972

года (ст. 45), перечислив подобно французской Конституции 1958 года области

законодательного регулирования, оставила все остальные на усмотрение регла-

ментарной власти, осуществляемой Королем и Правительством. Подобным же

образом определила объем законодательной власти и Конституция Республики

Сенегал 1963 года, предусмотревшая в качестве главы государства не короля,

а Президента (ст. 56).

Эволюция структуры парламентов обнаружила тенденцию к отказу от

двухпалатности (бикамерализма): в парламентах ряда стран упраздняются

верхние палаты. Так, в декабре 1950 года упразднен Законодательный совет в

Парламенте Новой Зеландии, Конституция Государства Дании 1953 года учредила

однопалатный Фолькетинг, в 1971 году ликвидирована верхняя палата шведского

парламента, Конституция Португальской Республики 1976 года предусмотрела

однопалатное Собрание Республики, то же предусмотрено Конституциями Греции

1952 и 1975 годов. Однопалатные парламенты учреждены во многих государствах

Азии и Африки. Они были характерны и для унитарных «социалистических»

государств. Впрочем, в настоящее время в Польше, Румынии, Чехии

восстановлены (учреждены) верхние палаты.

Там же, где верхние палаты продолжают существовать, наблюдается

относительное уменьшение их полномочий. Слабые верхние палаты учреждены

действующими конституциями в Германии, Франции, Испании, Польше и др.

Нижние палаты в этих странах могут преодолевать при установленных условиях

возражения верхних палат против законопроектов и иных решений.

Новая тенденция, проявившаяся в конституционном законодательстве

относительно недавно, указывает на откровенное подчинение верхних палат

интересам правительства. Так, во французском Парламенте по Конституции 1958

года обе палаты равноправны в законодательной области. В случае расхождения

в позициях палат многократное движение законопроекта между ними («челнок»)

продолжается до тех пор, пока палаты не придут к согласию или пока его не

остановит Правительство, которое вправе после проведенной по его инициативе

согласительной процедуры потребовать, чтобы нижняя палата — Национальное

собрание — приняла по законопроекту окончательное решение. Таким образом,

верхняя палата — Сенат — нужна Правительству, ибо она может тормозить

принятие нежелательных законопроектов и тем самым служить орудием

правительственной политики в Парламенте (разумеется, в случае, если

партийное большинство в Сенате совпадает с партийным составом

Правительства). В Германии Федеральное правительство с помощью верхней

палаты — Бундесрата — может обеспечивать в некоторых ситуациях принятие

законов минуя нижнюю палату — Бундестаг.

В конституциях многих демократических стран, особенно в послевоенное

время, находит место регулирование института конституционного контроля

(надзора). В европейских странах постепенно вырабатывается собственная

модель этого института, отличающаяся от традиционной американской, при

которой надзор осуществляется обычными судами при соблюдении обычных правил

судопроизводства. В Европе стало нормой создание специального органа

конституционного контроля, отделенного от органов общей и административной

юстиции. Причем орган конституционного контроля, как правило, в

государственной иерархии стоит выше других судебных органов, будучи

единственным в стране. Этот институт получил конституционное оформление во

Франции в 1946 и 1958 годах, в Италии в 1947 году, в Германии в 1949 году,

в Португалии в 1976 году, в Испании в 1978 году, в Польше в 1982 году, в

Венгрии в 1989 году, в Болгарии и Румынии в 1991 году и т.д. Его

распространение в указанный период объясняется необходимостью обеспечения

конституционной законности в условиях весьма широкой правовой

урегулированности общественной жизни, что делает систему законодательства,

а особенно правительственного правотворчества, труднообозримой, порождая

сложные проблемы толкования и применения конституционных принципов и норм.

Получают заметное развитие как по кругу регулируемых вопросов, так и

отчасти по объему, конституционные нормы, связанные с международными

отношениями. Это прежде всего касается положений о внешнеполитической

деятельности государства. В конституциях, принятых после второй мировой

войны, нередки положения, декларирующие миролюбивый внешнеполитический

курс. Наиболее заметны в этом отношении сохранившая свое действие преамбула

французской Конституции 1946 года, согласно которой «Французская

Республика... не предпримет никакой войны с целью завоевания и никогда не

употребит своих сил против свободы какого-либо народа», а также ст. 11

итальянской Конституции и ст. 9 японской, где обе страны, потерпевшие во

второй мировой войне поражение, отказались от войны как средства политики.

Эта тенденция распространилась и на продолжающие действовать «старые»

конституции. В Федеральный конституционный закон Австрии 1920 года в

редакции 1929 года наряду с уже существовавшим положением ч. 1 ст. 9

(«Общепризнанные нормы международного права действуют в качестве составной

части федерального права.») был инкорпорирован в качестве составной части

Государственный договор 1955 года о нейтралитете страны. Сходную формулу

объявления принципов своей внешней политики избрала и Республика Мальта,

провозгласившая свой нейтралитет в Декларации 1981 года.

Республика Индия в руководящих принципах политики дала развернутую

характеристику своего миролюбивого поведения на международной арене (ст. 51

Конституции). Подобные внешнеполитические принципы декларируют, хотя и в

разной форме, действующие конституции Греции, Португалии, Испании, Болгарии

и др. Следует отметить, что «социалистические» конституции послевоенного

периода также провозглашали приверженность к миру и международному

сотрудничеству, однако при этом зачастую предписывали различное отношение

государства к другим государствам в зависимости от того, к какой системе те

принадлежат.

Миролюбивая тенденция в современных конституциях есть несомненный

результат прогрессивных сдвигов в общественном сознании, наступивших в XX

веке не в последнюю очередь вследствие создания таких средств войны,

которые способны обесценить смысл любой военной победы: потери обязательно

будут столь велики, что одоление противника не приведет практически к их

существенной компенсации, не говоря уже о том, что применение оружия

массового уничтожения грозит гибелью всему человечеству.

Развитие сотрудничества между государствами и, как следствие этого,

резкое увеличение числа международных договоров и международных организаций

привели к тому, что конституционное право вынуждено реагировать на этот

процесс. В конституциях все чаще появляются нормы о соотношении

международно-правовых положений и норм внутреннего права. Общая тенденция

состоит в признании примата международного права по отношению к

внутреннему.

После второй мировой войны обозначилась еще одна тенденция в

конституциях стран, участвующих в региональных интеграционных процессах.

Так, в конституциях стран Европейского союза и некоторых других

предусмотрены возможности передачи национальными органами власти

определенных полномочий в пользу наднациональных организаций. Об этом

говорят конституции Франции 1946 года (преамбула), Германии (ст. 24—25),

Италии (ст.10—11), Дании (§ 20), Греции (ст. 28), Испании (ст. 93) и др.;

эти нормы иногда разрешают ограничивать на добровольной основе суверенитет

государства в пользу таких организаций.

Действие конституции. Обычно конституция вступает в действие (в силу)

с момента, который указан в ее заключительных положениях или, реже, в

сопровождающем ее принятие особом законе. Переходные положения конституции

могут предусматривать, что отдельные ее нормы начинают применяться позднее

— обычно по наступлении какого-либо события (выборов и т.п.).

Как правило, конституция вступает в силу на всей территории

государства. В случае последующего присоединения к данному государству

каких-либо новых его частей с этого или с иного установленного особым актом

момента конституция начинает действовать и на их территориях. Например,

Основной закон ФРГ, принятый в 1949 году, в соответствии с его ст. 23

действовал первоначально на территориях тогдашних западногерманских земель

и должен был вступить в силу в остальных частях Германии после их вхождения

в состав Федеративной Республики; в 1990 году после того, как бывшая ГДР

вошла в состав ФРГ, указанная статья, полностью реализованная, была

отменена.

Конституция имеет обязательную силу для всех государственных органов.

Она обязательна и для всех лиц, учреждений и организаций на территории

данного государства, а также для его граждан, юридических лиц, учреждений и

организаций за границей. Иностранные государства и международные

правительственные организации должны уважать конституцию, за исключением

положений, противоречащих общепризнанным принципам и нормам международного

права (разрешающих вести агрессивные войны, нарушающих права человека и

т.п.).

Очень важное значение имеет вопрос о непосредственном действии

конституционных норм. В «социалистических» странах конституция зачастую

рассматривается как политико-правовой документ, то есть практически как

декларация принципов, непосредственно государственные органы и должностных

лиц не обязывающих. Не случайно в нашей стране было бессмысленно обращаться

в суд, ссылаясь только на Конституцию: если нет какого-либо закона, указа

или, еще лучше, приказа министерства по данному вопросу, суд дело не

принимал, да и в судебных решениях ссылок на Конституцию не бывало.

Демократический же режим предполагает судебную защиту конституционных прав,

и поэтому в каждом случае важно выяснить, можно ли конституционную норму

применить непосредственно.

Есть такие конституционные нормы, в отношении которых сомнений в их

непосредственной применимости не возникает. Возьмем, например, ст. 23

японской Конституции, которая устанавливает: «Гарантируется свобода научной

деятельности». В случае любого преследования научного работника за

избранное им направление исследований или за опубликование их результатов

научный работник может обратиться за защитой в суд, ссылаясь на свою

конституционную свободу. Или другой пример из той же Конституции. Согласно

ее ст. 6, части второй, «Император назначает Главного судью Верховного суда

по представлению Кабинета». Эта норма для своей реализации не нуждается ни

в какой конкретизации и может быть применена непосредственно.

Но вот согласно ст. 47 той же Конституции, «избирательные округа,

способ голосования и иные вопросы, относящиеся к выборам членов обеих

палат, определяются законом». Эта норма имеет чисто отсылочный характер, и

очевидно, что без соответствующего закона определить, в каком порядке

избираются члены Парламента, невозможно. Невозможны, следовательно, и

выборы. Действует ли данная конституционная норма непосредственно? Если

иметь в виду, например, регулирование отношений между избирателями и

кандидатами в члены Парламента, то безусловно нет. Если же учесть, что она

обязывает законодателя издать соответствующий закон, то безусловно да (тем

более, что в части второй ст. 100 устанавливается срок для выполнения этой

обязанности).

Встречаются, однако, более сложные случаи. Например, часть вторая ст.

19 испанской Конституции устанавливает, что испанцы «имеют право въезжать в

Испанию и свободно покидать ее на установленных законом условиях».

Возникает вопрос: до принятия закона, о котором идет речь, возможно ли

осуществление испанскими гражданами указанного конституционного права?

Вопрос спорный. Представляется, однако, что опоздание законодателя с

изданием закона и вообще отсутствие процедуры реализации права не может

служить основанием для отрицания за любым гражданином возможности

осуществлять право, поскольку оно гарантировано Конституцией. С этой точки

зрения примечательно положение ч. 3 ст. 1 Основного закона Германии,

согласно которому «нижеследующие основные права обязывают законодательство,

исполнительную власть и правосудие как непосредственно действующее право».

А ст. 19, ч. 1 и 2, устанавливает, что предусмотренный Основным законом и

ограничивающий эти права закон должен носить общий характер и не может

затрагивать существенное содержание основного права.

Органическое и обычное законодательство. Конституционные обычаи.

Законодательное санкционирование корпоративных норм.

Объективные причины (источники) возникновения и существования

конституционного права коренятся в материальных условиях жизни общества.

Правовой же наукой выработано понятие юридических источников права. Под

источником права в юридическом смысле понимаются те формы, в которых

находят свое выражение правовые нормы. Основными видами источников

конституционного права являются нормативно^гщавовые а^ты, судебные_прецеден-

ты и^^1ВОВЫЁ-_обычаИд_ а также иногда международные и внутригосударственные

договоры. • Нормативно-правовые акты кон-ституционного права обычно

подразделяются на законы, нормативные, акты исполнительной^ласти,

нормативные_акть1_^^ганов ^онституциодногд^онтролд (надзора), парламентские

регламенты, акты местного самоуправления. """""~~'

Законы принимаются обычно законодательными собраниями, иногда другими

высшими органами власти — монархами в абсолютных монархиях, узкими

постоянно действующими коллегиальными органами в некоторых

«социалистических» странах (например, Постоянным Комитетом Всекитайского

Собрания Народных Представителей), народом на референдумах и т.д.

По степени важности и характеру регулируемых общественных отношений

законы подразделяются на конституционные, органические _и обычные.

~~~"

Конституционные законы обладают высшей юридической силой. "Среди них

следует прежде всего выделить такие, которые именуются конституциями и

провозглашают основные права и свободы человека и гражданина, регулируют

основы общественного строя, форму государства, устанавливают принципы

организации и деятельности государственных органов. В отдельных странах они

регулируют не все отмеченные общественные отношения. Иногда их называют

основными законами, однако в некоторых странах понятие основного закона не

совпадает или не вполне совпадает с понятием конституции. Но к этому мы еще

вернемся в следующей главе.

Конституционные законы как источники права имеют различное значение в

разных странах. В Чехо-Словакии, например, было принято, что

конституционные законы дополняют Конституцию, которая и сама считалась

одним из конституционных законов; подчас конституционные законы содержат не

нормы, а однократные распоряжения (например, об однократном изменении —

продлении или сокращении — срока полномочий представительных органов). В

Италии конституционные законы издаются по отдельным указанным в Конституции

наиболее важным вопросам и имеют более высокую юридическую силу, чем

обычные законы, но меньшую, чем Конституция; это аналог рассматриваемых

ниже органических законов. В Югославии принято издавать конституционные

законы одновременно с принятием новой Конституции или группы поправок к

ней; в конституционных законах содержатся переходные положения (одно время

конституционными законами именовались в Югославии основные законы

автономных краев).

Органические законы в ряде стран (обычно романской системы права)

определяют статус органов государства и процедуры народного голосования на

основе бланкетных статей конституций. Например, Конституция Франции

предусматривает урегулирование органическими законами статуса таких

государственных органов, как Конституционный совет (ст. 63), Высокий суд

правосудия (ст. 67), Суд правосудия Республики (ст. 68—2), Экономический и

социальный совет (ст. 71), Высший совет магис

тратуры (ст. 65), порядка выборов палат Парламента (ст. 25) и др.

Наряду с отсылками к органическим законам во французской Конституции

содержатся отсылки и к обычным законам (например, в ст. 72 по вопросу об

организации местного самоуправления). В литературе иногда органическими

называют все законы, к которым отсылает конституция, однако к Франции, как

видим, это неприменимо. В Бразилии подобного рода законы именуются

дополнительными (дополняют Конституцию).

Р^)ычные_ законы в тех странах, где имеются также конституционные,

органические и им подобные законы с повышенной юридической силой,

регулируют менее важные общественные отношения, образующие предмет

конституционного права.

Конституции, конституционные, органические и им подобные законы всегда

в полном объеме являются источниками конституционного права, обычные же

законы — либо в полном объеме, либо частично, в зависимости от места,

которое в них занимают конституционно-правовые нормы.

Ту же юридическую силу, что и законы, имеют в некоторых странах

^шрмативныеакты, цздаваемые^&^злорядке замещения парламентов (декреты-

законы Государственного совета на Кубе, значительная часть указов

Государственного совета во Вьетнаме, законодательные декреты и декреты-

законы Правительства в Испании и т.п.). Они зачастую подлежат последующему

утверждению парламентом и являются источниками конституционного права, если

содержат соответствующие нормы.

К но'рмативно - правовым^ актам исполнительной власти относятся

"нормативные а^ты глав рт(^аротв^укая^т7~7Гекр^ приказы и т.п.) и

нпрмативцьте акты правительств, а иногда и. ведомств, (ордонансы, декреты,

постановления и т.п.). Указанные акты служат источниками конституционного

права лишь в той части, в какой содержат его нормы. Между ними существует

определенная субординация: нормативные акты нижестоящих государственных

органов не должны противоречить актам вышестоящих. Нормативные акты глав

государств и правительств имеют наиболее широкую сферу действия.

К нормативно-правовы^лл^там органов конституционного контроля

(надзора) относятся решения Конституционного совета. _вс)'"ранции,

Конституционных^ судов в Италии, Германии, Болгарии, Венгрии,"

Конституционных трибуналов в Польше, Испании, Верховных судов в США,

Японии, Индии и т.п. Нормативно-правовой характер имеют такие решения этих

органов, которые содержат конституционно-правовые нормы — о

конституционности законов и других нормативных актов, о компетенции

государственных органов, о толковании конституции и т.п. Во Франции,

например, подобное значение имеют и некоторые решения Государственного

совета — высшего органа административной юстиции. Фактически многие акты

органов конституционного контроля (надзора) имеют ту же юридическую силу,

что и конституционные нормы.

Регламенты палат парламентов как источники конституционного права

содержат нормы, определяющие порядок деятельности палат и их внутренних

структур. Иногда такое же значение имеют парламентские прецеденты —

поведение в конкретных ситуациях, которое считается обязательным в случае

повторения таких ситуаций.

Решения органов местного самоуправления (например, местные уставы,

статуты) являются источниками конституционного права, когда регулируют

общественные отношения, связанные с осуществлением публичной власти.

В некоторых странах источником конституционного права выступает

судебный прецедент, то есть решение суда по конкретному делу, которое

признается обязательным при рассмотрении в последующем аналогичных дел.

Особенно широко он применяется в Великобритании, США, Индии и ряде других

стран, воспринявших англо-саксонскую систему права. В этих странах судьями

создана целая система норм, которая именуется общим правом в отличие от

статутного права, то есть законов, принятых парламентами. Нормы

прецедентного конституционного права очень многочисленны и разнообразны.

Они в значительной степени определяют правовое положение граждан и

общественных объединений, а также взаимоотношения между органами

государства. Так, в Великобритании именно судебный прецедент обосновал

неответственность монарха («король не может быть неправ»), санкционировал

институт контрассигнатуры («король не может действовать один»).

Признание судебного прецедента источником конституционного права

означает, что судебные органы осуществляют не только юрисдикционную функцию

(разрешение конфликтов на основе права), но и правотворческую. Обилие

прецедентов, накопившихся за сотни лет и, естественно, не всегда между

собой согласующихся, требует очень высокой квалификации участвующих в

процессах адвокатов и дает судьям значительную свободу выбора при

постановлении решения.

Практически в каждой стране существуют конституционно-правовые обычаи,

однако лишь в отдельных странах они считаются официальными источниками

конституционного права. Это

правила поведения, нигде в официальных изданиях не записанные в

качестве таковых, однако в течение длительного времени применяемые и

молчаливо санкционированные государством. Впрочем, судом они в любом случае

не защищаются.

Широкое распространение обычай получил в конституционном праве

Великобритании (конституционные соглашения). Многие положения британской

конституции существуют ныне именно в этой форме: «король должен согласиться

с биллем, прошедшим через обе палаты Парламента»; «лидер партии большинства

— Премьер-Министр»; «министры выходят в отставку, если перестают

пользоваться доверием Палаты общин»; «Палате лордов не принадлежит

инициатива финансовых биллей» и др.

Международные договоры служат источниками конституционного права в

случаях, когда регулируют конституционные проблемы и предусмотрено их

непосредственное применение. В современных конституциях многих государств

содержатся положения о примате международного права перед

внутригосударственным. Это порождено процессом дальнейшей

интернационализации экономики и других сторон общественной жизни. В

Западной Европе формируется единое правовое пространство, охватывающее

страны Европейского союза, где непосредственно действуют акты, издаваемые

не только национальными органами власти, но также и органами Союза7. Такие

тенденции обозначились и в некоторых других регионах мира.

Внутригосударственные договоры служат источниками конституционного

права, если регулируют конституционные проблемы в случае, когда заключившие

их субъекты на это управомо-чены. В качестве примера можно указать на

договоры, заключаемые территориальными общностями между собой или с

центральной властью. Например, согласно ст. 14, ч. 2, Конституции Испании,

статуты автономных сообществ могут предусмотреть случаи, условия и цели, в

которых автономные сообщества могут заключать между собой соглашения для

управления и взаимного оказания услуг, а также характер и последствия

уведомления об этом Генеральных кортесов (парламента страны). В прочих

случаях договоры автономных сообществ о сотрудничестве нуждаются в

утверждении Генеральных кортесов. В западной правовой литературе нередко

высказываются утверждения, что источниками конституционного права являются

также доктрины известных ученых-юристов (У. Блэкстона, А. Дайси и др.).

Так, современный французский правовед Р. Давид заявляет: «...Доктрина в

наши дни, так же как н в прошлом, составляет очень важный и весьма

жизненный источник права»9. В древние и средние века трактаты выдающихся

юристов, толковавших нормы права, фигурировали в судах как источники права.

В настоящее время в решениях, например, британских судов можно встретить

ссылки на труды ученых-юристов, однако они рассматриваются уже не как

источники права, а как средство обоснования, дополнительной аргументации

судебного решения. Аналогичную роль выполняют так называемые частные

кодификации права, проводимые отдельными юристами.

Специфическим источником права, в том числе конституционного, в

отдельных странах выступают своды религиозных правил, причем юридическая

сила их порой превосходит даже силу конституционных норм. Например, в

Исламской Республике Иран .высшим источником права является шариат — свод

норм мусульманского права.

Конституционное право и политический режим.

Этим понятием обозначается система приемов, методов, форм, способов

осуществления политической (включая государственную) власти в обществе.

Можно сказать, что именно анализ политического режима позволяет вынести

наиболее адекватное суждение о подлинных возможностях человека в его

взаимоотношениях с властями предержащими.

Политическим режимом обусловливается присущий тому или иному периоду

жизни страны порядок политических отношений, степень политической свободы,

образ правления. Это функциональная характеристика власти. Она не может не

отражаться на правовых формах государства и его отношений с обществом и

отдельным человеком, урегулированных прежде всего конституционным правом,

однако нередко именно политический режим выступает как причина фиктивности

соответствующих правопо-ложений, содержание которых выхолащивается

практикой осуществления государственной власти или которые этой практикой

нарушаются.

Типология политических режимов разработана слабо. И мы предлагаем

здесь лишь самую грубую схему.

1. Демократический политический режим характеризуется высокой степенью

политической свободы человека, реальным существованием политических и

правовых институтов, позволяющих ему оказывать влияние на государственное

управление обществом. Политическая элита обычно довольно узка, однако она

опирается на широкую социальную базу.

Дело в том, что политическая деятельность или заинтересованность

(ангажированность) в условиях экономически и социально высокоразвитого

общества (а именно для таких обществ наиболее характерен демократический

политический режим), как правило, не является средством улучшения

благосостояния. Оно зависит от места человека в гражданском обществе,

определя

емого его экономической активностью. Человек обычно ограничивается

поддержкой той политической силы, которая, по его мнению, наилучшим образом

действует в интересах его лично, его общины, его страны. Поддержка эта в

большинстве случаев сводится к голосованию на выборах и референдумах.

Однако чувство свободы, в том числе свободы политической, ценится

достаточно высоко, и привыкшие к демократии люди, не замечающие ее подчас,

как не замечают воздуха, которым дышат, в случае угрозы демократическому

режиму быстро политизиру-ются и выступают в его защиту.

Демократический режим обычно н_ахрдит отражение в ^конституциях и

законах, регулирующих развитые формы участия в поли^ич_ескои_жизни?

"~йнстйту^ы__^е^тави_тёл "и непосредственной демократии, гарантированные

гражданские (личныеУ и политические _права и свободы, независимые средства

массовой информации, па^тисиный плюрализм, включающий разнообразную

оппозицию власти, разделение властей, широкое самоуправлений^"иГ

'профессий, гарантии для меньшинств и многое другое. Органы публичной

власти прибегают к силовым методам лишь в исключительных случаях. Бывает,

хотя и редко, что конституция менее демократична, чем реально существующий

в стране политический режим. Например, действующая Конституция Франции дает

Президенту Республики широкие возможности для осуществления вполне законным

образом личной власти, однако французские президенты этими возможностями не

пользуются, предпочитая демократические методы правления.

2. Либеральный режим был характерен для развитых стран в XIX веке и

сейчас наблюдается в ряде развивающихся стран, приблизившихся к развитым

(например, в Индии, на Филиппинах). Этот режим отличается высокой степенью

политической свободы, однако вследствие культурной отсталости большинства

общества реально пользоваться демократическими политическими институтами

могут сравнительно немногие. Государству чаще, чем в условиях

демократического режима, приходится прибегать к различным формам

принудительного воздействия, ибо социальная база правящей элиты довольно

узка. Низкий уровень жизни многочисленных слоев общества порождает марги-

нальность и склонность к насильственным действиям для достижения своих

социальных целей. Поэтому демократические институты, включая легальную

оппозицию, функционируют как бы на поверхности общественной жизни, пуская

лишь отростки в толщу общества.

В конституционном праве это получает отражение в виде более или менее

значительных ограничений демократии, оставляющих органам и должностным

лицам публичной власти довольно значительное поле для действий по

усмотрению. ^"3. Авторитарный режим характеризуется полным или почти полным

отсутствием на деле демократических политических отношений. Оппозиция либо

прямо запрещается, либо ставится в такие условия, которые не позволяют ей

нормально функционировать. Публичная власть широко прибегает к средствам

подавления, администрирования. Самоуправление практически отсутствует.

Выборы и референдумы, если и проводятся, то под контролем властей.

Формальным характером отличается и разделение властей, даже если и

провозглашено конституционно. Реально все функции власти сосредоточиваются

в руках диктатора (президента, премьер-министра или монарха) или правящей

олигархии. Разновидность авторитарного режима составляют военные диктатуры

разного рода.

^"Конституционное (фактически — государственное) право может

маскировать авторитарный режим, а может его достаточно неприкрыто

оформлять. Примеры авторитарного режима дают такие государства, как

Марокко, Иордания, Индонезия.

4. Предел авторитаризма образует тоталитарный режим. Если обычный

авторитарный режим довольствуется контролем за поведением граждан, то

тоталитаризм претендует на контроль над мыслями, стремится воспитать все

население как биороботов, готовых послушно выполнять любые указания властей

и верящих, что власть — их собственная, действующая им только на благо. Для

всеохватывающего овладения обществом используется такой политический

институт, как государственная «партия», проникающая во все ячейки общества,

включая семью, и подчиняющая их изнутри политике режима. Свое законченное

выражение тоталитаризм получил в виде фашистского (нацистского) и

коммунистического («социалистического») государства. Декларируемое

равноправие граждан на деле оборачивается в условиях тоталитарного режима

сложной системой дискриминации и привилегий, которые подчас, как при

феодализме, зависят не от деятельности человека, а от того, где или кем он

был рожден.

Государственное право таких стран (строго говоря, его и правом-то

назвать нельзя) часто не скупится на провозглашение многочисленных прав

граждан и трудящихся, но реального значения эти права и свободы приобрести

не могут, поскольку отсутствие независимого суда лишает их какой бы то ни

было

защиты, а требования законодательства к осуществлению прав и свобод

только в интересах «строительства социализма» выхолащивают их гуманное

содержание. Конституции в условиях^ тоталитарного режима — не более чем

вывеска, призванная / замаскировать действительные политические отношения,

но ни-/ как не источник права.

Можно установить определенную зависимость между уровнем социально-

экономического развития общества и эолитическим режимом. Чем выше этот

уровень, тем демократичнее режим. Но это, конечно, лишь тенденция, которая

в конкретных странах в отдельные периоды их истории может нарушаться.

Например, в 1933 году нацизм победил в весьма высоко развитой Германии,

однако это имело место в условиях всеохватывающего экономического и

политического кризиса. Коммунизм (не в смысле идеального, по К. Марксу,

устройства общества, а в смысле тоталитарного политического режима)

утвердился в высокоразвитой Чехословакии и ряде других стран на штыках

Советской Армии. В 1967 году авторитарный режим «черных полковников» был

установлен в Греции, а в 1970 году проком-мунистический режим одержал на

выборах победу в Чили, где сменился в результате военного переворота 1973

года весьма авторитарным режимом генерала Пиночета; обе страны отнюдь

нельзя было отнести к слаборазвитым, но в обеих авторитаризм существовал

относительно недолго. Все это — именно отклонения от подчеркнутой выше

генеральной тенденции. И сегодня авторитарные и тоталитарные режимы

существуют лишь в наиболее отсталых странах, хотя и не во всех.

Политическая и правовая культуры.

Определение данного явления есть предмет широкой дискуссии в мировой

литературе, однако среди всего многообразия позиций и взглядов можно

вынести за скобки некоторые относительно бесспорные положения, признаваемые

значительным большинством исследователей. Может возникнуть вопрос: зачем

вообще затрагивать данную проблему в курсе конституционного права?

Политическая культура — предмет политологии, правовая культура — предмет

общей теории права. Однако и то, и другое, во-первых, непосредственно

отражается на содержании и форме конституционно-правового регулирования

общественных отношений, а во-вторых, определяющим образом влияет на

эффективность этого регулирования. Не имея представления о политической и

правовой культуре соответствующего общества, мы не поймем, например,

партийную систему Индонезии, не увидим принципиального различия между

реализацией одинаковых конституционных положений о правах человека и

гражданина во Франции и в Габоне.

В главе II мы затрагивали вопрос о культуре в связи с конституцией, а

теперь осветим его несколько шире, имея в виду условия функционирования

конституционного права в целом.

Культура общества вообще представляет собой единство материальных и

духовных сторон его жизни. Это в полной мере относится к политической и

правовой культуре как проявлениям общей культуры общества в определенных

сферах жизни. Материальная культура в нашем случае — это предметы,

созданные или приспособленные для функционирования политических и правовых

институтов. Например, мы вряд ли можем представить себе парламент,

эффективно действующий вне специального здания, где есть залы для

заседаний, кабинеты, оборудование и т.п. (вспомним, что выше говорилось о

здании бразильского парламента). Но материальная культура в данной сфере

при всей своей важности и необходимости имеет все же подчиненное значение.

Главное — культура духовная, высокоразвитое политическое и правовое

сознание.

Мы можем выделить два_ уровня этого сознания. Верхний уровень — это

политическая и правовая идеология, то есть система знаний и" представлений

о политике и праве и о тех образцах политического и правомерного поведения,

которым надлежит следовать, если разделять систему определенных

общественных ценностей, например, стремиться к демократическому

функционированию власти, обеспечению реальности прав и свобод человека и

гражданина и т.д. Нижний уровень — это политическая и правовая психология",

которая непосредственно определяет поведение людей (наряду, разумеется, с

внешними факторами). Между обоими уровнями существует известная

взаимозависимость, но применительно к отдельным людям и их группам, порой

весьма значительным, достаточно часто наблюдается противоречие. Человек

считает себя демократом, знает, как нужно действовать демократическим

образом, однако если такой образ действий ему почему-либо неудобен, кажется

неэффективным, то, сознавая ценность демократии, он готов поступиться ею в

конкретном деле, оправдывая себя в лучшем случае тем, что в конечном счете

действует на благо людей, а следовательно, и той же демократии. В правовой

сфере можно привести еще более примитивный пример: человек знает, что

красть нельзя, в принципе согласен с этим, однако для себя в конкретном

случае допускает исключение. Здесь речь не о тех, кто убежден, что

демократия вредна для общества или что красть можно и нужно, ибо не крадут

лишь дураки. У таких людей все сознание антисоциально, и их не так уж

много. А вот таких, у кого идеология и психология ориентированы

несовпадающим образом, к сожалению, порой оказывается и большинство.

Особенно опасно, когда в руках такого человека с раздвоенным сознанием

оказываются публично-властные полномочия. При их реализации он склонен

часто нарушать права других субъектов отношений, в которых участвует как

носитель публичной власти, и тем дискредитировать эту власть, подрывая

доверие к ней. Недоверие же общества к публичной власти чревато опасностью

разрушения всякого правопорядка и гибели самого общества. Поэтому

политическая и правовая культура развитых обществ всегда предусматривает

систему институциональных и нормативных гарантий от возможного

злоупотребления властью, а люди в политическом и правовом отношении

настолько культурны, что в любой момент готовы оказать противодействие

такому злоупотреблению.

Политическая и правовая культура — явление сложное не только с точки

зрения "уровней их "в сознании человека, но и потому, что различается в

зависимости от исторических условий жизни конкретного общества и его

составных частей. Мы можем поэтому говорить о существовании различных

субкультур. Например, заметны различия в политической и правовой культуре

государств, население которых в своей массе исповедует христианскую или

мусульманскую религию, восприняло англо-саксонскую или романскую правовую

систему. Политическое и правовое поведение отдельных людей зачастую

определяется их принадлежностью к той или иной общественной группе,

разделяемыми этой группой ценностями. Имеются даже субкультуры преступных

сообществ.

В этой связи можно выделить господствующую субкультуру — ту, которую

насаждает политическая элита, руководящая часть общества. Прочность

господства такой субкультуры зависит, однако, от того, насколько она

согласуется с политической и правовой психологией основной массы населения.

Если общественная психология считает дачу взятки нормальным явлением, то

любое запрещение взяточничества, какими бы санкциями ни поддерживалось, не

будет эффективным до тех пор, пока в массовом сознании не произойдет

соответствующий сдвиг. До этого официальная субкультура неизбежно будет

оставаться тонким поверхностным слоем. В развивающихся, да и в

«социалистических» странах, это можно наблюдать сплошь и рядом.

Конституционное же регулирование обычно и отражает этот тонкий слой, а

реальное регулирование подавляющего большинства общественных отношений

зачастую происходит в противоречии с конституционными нормами. Это

обстоятельство нельзя упускать ^из вида, читая конституции, например, стран

Тропической Африки, где очень многие институты заимствованы от бывших

метрополий — Франции, Великобритании, Испании, Бельгии. Для жителей

«глубинки» в таких странах само понятие конституции неизвестно: в условиях

племенного строя оно никакой связи с жизнью иметь не может.

Таким образом политическая и правовая культура общества, отражающая

достигнутый им уровень социально-экономического, политического и духовно-

культурного развития, есть непременное условие действенности и

результативности конституционного права.

Конституционно-правовое регулирование задач организации и порядка

функционирования публичной власти в политико-территориальных единицах и

на зависимых территориях.

9. Федеральные территории. Это территориальные единицы, не являющиеся

субъектами федераций и непосредственно подчиненные центральной власти.

Такие единицы имеются не во всех федерациях; например, в Германии их нет.

Однако в большинстве федераций мы их находим.

В числе федеральных территорий мы можем прежде всего отметить

существующие в ряде федеративных государств (США, Мексика, Австралия и др.)

федеральные округа, в которых находятся столицы этих государств. Это

сделано в качестве одной из гарантий равноправия субъектов федераций: там

считается, что размещение столицы на территории какого-либо субъекта

федерации дало бы ему преимущества перед другими субъектами. Но не везде

разделяют такие опасения. Скажем, в Австрии столица Вена сама представляет

собой одну из 9 земель, которая, кстати говоря, по численности населения

существенно превосходит любую другую землю. В Германии же до последнего

времени столицей служит сравнительно небольшой город Бонн, находящийся на

территории земли Северный Рейн — Вестфа-лия и не являющийся даже ее

столицей; лишь в 1994 году принято решение о постепенном переносе столицы

обратно в Берлин, имеющий после объединения Германии в 1990 году статус

федеральной земли. В Швейцарии столица находится в Берне, который служит

столицей и одноименному кантону, и никого это не волнует.

Из ст. 43 и 48 мексиканской Конституции следует, что федеральный

округ, в котором расположена столица Мехико, наряду со штатами считается

составной частью Федерации, то есть не относится к федеральным территориям.

Последние же — это острова, островки и рифы, не находящиеся под юрисдикцией

штатов. Примечательно положение ст. 44, согласно которому если федеральные

власти переедут в другое место, то територия округа будет преобразована в

штат Валье де Мехико, границы которого определит Генеральный конгресс

(федеральный парламент).

Бразильская Конституция также отделяет федеральный округ от

территорий. Согласно ее ст. 32, федеральный округ не может делиться на

муниципии. Он управляется на основе органического закона, принимаемого его

Законодательной палатой 2/3 голосов и двумя голосованиями с промежутком не

менее 10 дней. Ему принадлежат законодательные полномочия, сохраняемые за

штатами и муниципиями, он формирует свою законодательную и исполнительную

власть аналогично штатам. И представительство в федеральном парламенте он

имеет такое же, как и штаты, что позволяет сделать вывод об отличии его от

штатов лишь по названию и отсутствию политико-административного деления.

Напротив, федеральный округ Колумбия, в котором расположена столица

США Вашингтон, в Конгрессе США не представлен. Лишь в 1961 году вступила в

силу XXIII поправка к Конституции США, которая предоставила жителям

федерального округа право участвовать в выборах Президента США.

Что касается иных федеральных территорий, то они могут находиться под

управлением администраторов, назначенных федеральными властями, а могут и

наделяться определенными правами самоуправления. Например, ст. 32

бразильской Конституции установила, что федеральные территории могут

делиться на муниципии, имеющие тот же статус, что и муниципии штатов. Счета

Правительства территории представляются предварительно Счетному трибуналу

Союза и затем Национальному конгрессу, то есть финансируется федеральная

территория Союзом. Федеральные территории, насчитывающие более 100 тыс.

жителей, избирают Губернатора, имеют суды двух инстанций, членов

прокуратуры (Мт151;епо РиЬИсо) и федеральных публичных защитников, выборное

Территориальное собрание с решающей компетенцией.

10. Зависимые территории. Это пережиток колониальной системы, рухнувшей в

1960 году. Сейчас осталось очень мало территорий, которые находятся в

юридической зависимости от госу- дарств, выступающих по отношению к этим

территориям в роли метрополии, то есть колониальной державы. Формы такой

зависимости довольно разнообразны. Как правило, коренные жители зависимых

территорий не считаются полноправными гражданами метрополии и не участвуют

в избрании ее парламента и других выборных органов, хотя эти органы издают

обязательные для зависимых территорий акты.

Классическая схема колониального управления заключалась в том, что

метрополия назначала в колонию администраторов, располагавших там обычно

всей полнотой власти. Иногда администраторы опирались на местную родо-

племенную знать, использовали формы феодально-государственной зависимости,

в частности протекторат, при котором существовавшая государственная

организация после захвата страны колонизаторами сохранялась, но поступала в

подчинение администраторам метрополии. По мере заселения колоний выходцами

из метрополии и повышения образовательного уровня коренных жителей колонии

обретали в той или иной мере автономию и в них вводилось самоуправление в

разных формах. Во многих колониальных странах такое самоуправление

послужило основой последующей суверенной государственности.

Приведем некоторые примеры сохранившихся сегодня форм зависимости тех

или иных территорий от государства-метрополии.

Так, французские владения имеют статус заморского департамента или

заморской территории. Согласно ст. 72 Конституции Французской Республики

1958 года, заморские департаменты и заморские территории, как и другие

территориальные коллективы, создаются законом. Законодательный режим и

административная организация заморских департаментов могут, согласно ст.

73, изменяться с учетом их особого положения. В настоящее время заморскими

департаментами являются Реюньон, Гвиана, Мартиника, Гваделупа, а также Сен-

Пьер и Микелон. Они считаются неотъемлемыми частями территории метрополии,

хотя и расположены от нее за многие тысячи километров. Законом об

административной децентрализации 1982 года первые четыре из них приравнены

к регионам.

Заморские территории в соответствии со ст. 74 Конституции имеют свою

особую организацию, сочетающую их собственные интересы с интересами

республики. Она определяется и изменяется законом после консультации с

заинтересованным Территориальным собранием, из чего следует, что заморские

территории имеют самоуправление. Статус заморской территории имеют в

настоящее время Новая Каледония, острова Уоллис и Футуна.

Ряд островных владений принадлежит США (Гуам, Виргин-ские острова и

др.). Там, где имеется достаточное местное население, введено

самоуправление. Пуэрто-Рико считается свободно присоединившимся к США

государством. Микронезия, которая включает Каролинские, Марианские и

Маршалловы острова, переданные после второй мировой войны Организацией

Объединенных Наций под опеку США, разделена ныне на три «государства»,

также имеющих статус свободной ассоциации с США, что предполагает их полное

внутреннее самоуправление. Опека считается прекращенной.

Самоуправление введено и в островных владениях Великобритании. В ряде

из них (например, на Виргинских островах, на острове Монтсеррат) действуют

конституции.

Островные владения имеют также Нидерланды, Новая Зеландия, Австралия.

Как правило, это самоуправляющиеся территории.

Конституция Республики Венесуэла 1983 года в ст. 9 предусматривает

наряду со штатами, федеральным округом и федеральными территориями

существование также федеральных зависимых территорий (Серепс1епс1аз

Гео1ега1е5). Однако это не колониальные владения (Венесуэла никогда не была

колониальной державой), а «части территории Республики, не находящиеся в

составе Штатов, Территорий и Федерального округа, а также острова,

образовавшиеся или возникшие в территориальном море или в море над

континентальным шельфом» (первое предложение ст. 14).

Усложнение форм и методов деятельности политических партий,

возрастание их роли в обществе закономерно приводят к их юридической

институционализации. Если конституции XIX века ни одной буквой не упоминали

о политических партиях, хотя партии уже тогда играли весьма заметную роль в

политической и государственной жизни, то ныне они образуют полноценный

конституционно-правовой институт.

Институционализация политических партий проявляется в двух

взаимосвязанных процессах: конституционализации, то есть включении в

конституции основных принципов их статуса, и законодательной

институционализации, в результате которой правовое положение партий

определяется законом достаточно детально.

Законодательная Институционализация обычно включает правовое

регулирование следующих элементов статуса политических партий: 1) понятия

политической партии, определения места и роли партий в политической системе

и государственном механизме; 2) условий и порядка создания и прекращения

политических партий; 3) требований к идеологии и программным положениям

партий; 4) требований к их организационному строению и порядку

деятельности; 5) финансово-экономической базы партий; 6) взаимоотношений с

публичной властью, прежде всего участия в выборах и в деятельности

представительных органов государства и местного самоуправления.

В условиях коммунистических однопартийных систем и, соответственно,

авторитарных и тоталитарных политических режимов правящие круги, всячески

подчеркивая ведущую роль единственной государственной партии в обществе,

часто избегают регламентировать ее статус. Выражение или молчаливо они

исходят из того, что партия выше всякого закона, а следовательно, никаких

законодательных границ ее власти устанавливать не следует. В недавнем

прошлом так было и у нас.

Почти все принятые после второй мировой войны демократические

конституции содержат в том или ином объеме положения о политических

партиях. Конституционные принципы получают свою конкретизацию и развитие в

текущем законодательстве — специальных актах о политических партиях

(например, в Германии), в избирательных законах (например, в Мексике) и др.

Такое законодательство развивается и в тех странах, где

конституционализация политических партий места не имеет. Иногда законы

регулируют лишь какую-то одну сторону статуса партий, например, их

финансирование, как это сделано, в частности, в соответствующих законах

Швеции 1965 года, Финляндии 1969 года, США 1974 года.

В ряде стран Восточной Европы акты, регулирующие статус политических

партий, были приняты вскоре после падения «социалистической» власти. В

Румынии, например, Декрет Совета Фронта национального спасения о порядке

регистрации и деятельности политических партий и общественных организаций

от 31 декабря 1989 г. был издан уже через неделю после свержения

коммунистического режима и взятия Фронтом власти.

Обратимся к конкретным примерам конституционно-правового регулирования

статуса политических партий.

В Конституции Японии о политических партиях специально не говорится; в

части первой ст. 21 установлено лишь: «Гарантируется свобода собраний и

объединений...». А вот Основной закон ФРГ в ст. 9 особо говорит об

объединениях (союзах и обществах) и в ст. 21 о политических партиях.

Согласно ч. 1 ст. 21, «партии участвуют в формировании политической воли

народа. Они основываются свободно. Их внутренний строй должен

соответствовать демократическим принципам. Они должны публично давать отчет

о происхождении и использовании своих средств, а также о своем имуществе».

В этих положениях просматривается стремление избежать повторения недавнего

прошлого, когда гитлеровцы, опираясь на поддержку определенных групп

крупного капитала, создали массовую партию, основанную на беспрекословном

подчинении вождю (фюреру), и установили с ее помощью фашистскую диктатуру.

Этим же продиктовано и содержание ч. 2 данной статьи Основного закона:

«Партии, которые по своим целям или по поведению своих сторонников

стремятся нанести ущерб основам свободного демократического строя или

устранить его или поставить под угрозу существование Федеративной

Республики Германии, противоконституционны. Этот вопрос решается

Федеральным конституционным судом».

Заслуживают внимания в данной связи положения ст. 11 болгарской

Конституции, которая гласит:

«I. Политическая жизнь в Республике Болгарии основывается на принципе

политического плюрализма.

2. Ни одна политическая партия или идеология не может объявляться или

утверждаться в качестве государственной.

3. Партии содействуют формированию и выражению политической воли

граждан. Порядок образования и прекращения политических партий, а также

условия их деятельности, регулируются законом.

4. Не могут образовываться политические партии на этнической, расовой

или вероисповедной основе, а также партии, которые ставят своей целью

насильственный захват государственной власти».

Очевидна обусловленность ч. 4 цитированной статьи важной для Болгарии

проблемой турецко-мусульманского меньшинства. Несмотря на указанное

запрещение это меньшинство создало свою партию — Движение за права и

свободы, которое в болгарском парламенте имеет определенный вес. Формально,

однако, эта партия, как видно из ее названия, строится не на этнической и

не на вероисповедной основе, поскольку защита прав и свобод представляет

общенациональный, а не этнический и не вероисповедный интерес. Попытка

оспорить в Конституционном суде правомерность существования этой партии

успеха не имела.

В некоторых восточноевропейских странах (например, в Болгарии,

Хорватии) законодательство о политических партиях предписывает создавать

партийные структуры только по территориальному принципу, фактически

запрещая тем самым создание их по производственному принципу, то есть по

месту работы. В условиях коммунистических тоталитарных режимов именно

производственный принцип, по которому создавались первичные партийные

организации, обеспечивал беспрекословное повиновение партийных масс

руководителям: предприятия, учреждения и т.п. возглавлялись директорами,

состоявшими в номенклатуре партийных комитетов, и всякое недолжное, с их

точки зрения, поведение члена партии грозило ему не только партийными, но и

административными наказаниями вплоть до увольнения с работы. В западных же

странах такой проблемы не было, соответственно нет обычно и препятствий для

создания партийных организаций по производственному принципу.

Законодательно определяется порядок использования политическими

партиями радио и телевидения, причем приоритет отдается ведущим партиям

(Великобритания, Германия, Франция, Индия).

В качестве примера законодательного регулирования статуса политических

партий приведем относящиеся к нему положения (ст. 19—73) мексиканского

Федерального закона о политических организациях и избирательном процессе

1977 года.

Закон устанавливает, что граждане могут свободно организовываться в

национальные политические партии и национальные политические ассоциации.

Национальные политические партии — основная форма политической организации.

Они способствуют объединению политической воли народа и путем участия в

выборах содействуют установлению национального представительства. Их

деятельность направлена на: I) обеспечение общественной активности и

демократического участия граждан, П) повышение идеологического уровня своих

членов, III) координацию политической деятельности в соответствии со своими

принципами и программами, IV) проведение дискуссий по вопросам,

представляющим общий интерес, и обсуждений национальных задач для

установления постоянных связей между общественным мнением и публичными

властями. Национальные политические партии выражают публичный интерес и,

будучи зарегистрированы, пользуются правами юридического лица.

Если организация желает учредиться как национальная политическая

партия, она обязана иметь декларацию принципов, программу действий и устав.

В декларации должны содержаться: обязательство соблюдать Конституцию и

вытекающие из нее законы и нормы, идеологические основы в политической,

экономической и социальной областях, обязательство не попадать в

зависимость от международных организаций и иностранных учреждений или

политических партий, обязательство действовать мирными средствами и

демократическим путем. Программа действий должна включать меры по

реализации принципов и достижению целей и политические предложения по

решению национальных проблем, а также методы идеологического руководства

членами партии, их политического образования и привлечения их к участию в

выборах. В отношении устава закон также предусматривает ряд обязательных

реквизитов, среди которых стоит отметить требование открытого выдвижения

кандидатов в выборные государственные органы и минимальные требования к

системе партийных органов, которая должна включать национальную ассамблею,

национальный комитет, представляющий партию на всей территории страны,

комитеты не менее чем в половине федеральных единиц или избирательных

округов (допускаются региональные комитеты, деятельность которых

распространяется на несколько федеральных единиц).

Национальная политическая партия регистрируется Федеральной

избирательной комиссией в одном из выбранных партией порядков: а)

учреждения и окончательной регистрации или б) условной регистрации до

результатов выборов.

Для учреждения партия должна иметь не менее, чем по 3 тыс. членов в

половине федеральных единиц или по 300 членов в половине из 300

избирательных округов по выборам в нижнюю палату парламента. Общее число

членов должно быть не менее 65 тыс. На собраниях в федеральных единицах или

в избирательных округах должны быть одобрены документы, о которых речь шла

выше. После этого производится регистрация.

Для условной же регистрации партия должна подтвердить, что имеет

вышеуказанные документы, что представляет направление общественного мнения,

выражая политическую идеологию, характерную для какой-либо из общественных

сил, составляющих национальное сообщество (подтверждается партийными

публикациями), и что на протяжении предшествующих четырех лет осуществляла

политическую деятельность или в течение года была национальной политической

ассоциацией. Если на предстоящих выборах такая партия получит не менее 1,5

% голосов, она регистрируется окончательно; если же нет, то утрачивает

условную регистрацию.

Возможно слияние партий и объединение их с национальными политическими

ассоциациями.

Закон устанавливает права и обязанности политических партий, в том

числе исключительные права: постоянный доступ на радио и телевидение,

средства для публикации изданий, минимальные средства на избирательную

кампанию, освобождение от налогов и сборов, почтово-телеграфные льготы.

Что касается национальных политических ассоциаций, то это объединения

граждан для обсуждения идей и распространения идеологии. Они могут

участвовать в выборах лишь в блоке с партиями. Будучи зарегистрированы в

Федеральной избирательной комиссии, они получают права юридического лица.

Для этого ассоциация должна иметь не менее 5 тыс. членов, руководящий орган

национального значения и отделения не менее, чем в 10 федеральных единицах,

осуществлять в течение предшествующих двух лет политическую деятельность и

иметь документы, отражающие ее идеологическую платформу и нормы внутренней

жизни.

Политические партии и ассоциации могут образовывать союзы, фронты и

избирательные коалиции.

2. Конституционно-правовое регулирование статуса социально-

экономических и социально-культурных общественых организаций. Существует

несколько вариантов конституционно-правового регулирования статуса

общественных организаций.

Во-первых, важнейшей и нередко единственной конституционной основой

статуса этих организаций служит правр^на объединение в союзы (ассоциации),

которое рассмотрено выше в главе 711. Это право было осознано человеческим

сообществом как фундаментальное еще в период буржуазных революций, записано

в подавляющем большинстве конституций и входит в перечень традиционных прав

и свобод. Фиксируя в конституции право на объединение, законодатель

устанавливает одинаковый правовой режим для всех видов союзов (ассоциаций),

и тем самым, как справедливо заметил исследователь из ФРГ К. Хес-се,

«определяется более общий принцип строения общества, а именно принцип

свободного образования социальных групп»0". Нормы конституций о свободе

объединений создают возможность образования любого союза в рамках

требований закона, что позволяет обществу структурироваться в соответствии

со своими потребностями (разумеется, речь идет только о либерально-

демократических режимах). В условиях тоталитарных режимов, как уже

указывалось, данное "право носит формальный и фиктивный характер.

Во-вторых, наряду с правом на объединение в конституции могут быть

включены нормы о правовом статусе„отдельных видов общественных объединений

(профсоюзов, объединений предпринимателей, молодежных и т.д.). В более

мягком варианте это рассматривается как частный случай реализации свободы

личности и закрепляется в соответствующих главах и разделах о правах и

свободах граждан: так, статус профсоюзов нашел отражение в ст. 23

Конституции Греции, ст. 39 Конституции Италии, ч. 3 ст. 9 Основного закона

ФРГ, ст. 28 Конституции Японии и др., правовой статус союзов

предпринимателей (и профсоюзов) — в § 17 главы 2 шведского конституционного

акта Форма правления.

В случае, если законодатель придает каким-либо объединениям особое

значение и стремится это подчеркнуть, нормы об отдельных видах общественных

объединений включаются не в главы и разделы о правах и свободах, а в иные

главы и разделы конституций (в «Политические, социальные и экономические

основы государства» Конституции Кубы, во Введение Конституции Китайской

Народной Республики <1982 г. и т.д.). В Конституции Испании ст. 7 о

профсоюзах и союзах предпринимателей включена во Вводную часть сразу же за

статьей о политических партиях, а ст. 51 и 52 (об организациях потребителей

и опять о профсоюзах) — в главу 3 «Об основных принципах социальной и

экономической политики» части первой «Об основных правах и обязанностях».

Включение в конституцию статей об отдельных видах общественных

объединений в условиях демократической государственности является

признанием их важной роли в политической системе.

В-третьих, могут быть указаны условия образования общественных

объединений и предъявляемые к ним требования. Так, Конституция Италии

запрещает тайные общества и такие объединения, которые, хотя бы косвенно,

преследуют политические цели посредством организаций военного характера

(ст. 18). Деятельность тайных или военизированных объединений запрещена ч.

5 ст. 22 Конституции Испании. В ч. 3 ст. 9 Основного закона ФРГ содержится

запрет объединений, цели или деятельность которых противоречат уголовным

законам или направлены против конституционного строя или против идей

согласия между народами. Статья 56 Конституции Швейцарии признает за

гражданами право образовывать союзы, «если только цель этих союзов или

применяемые ими средства не являются противоправными или опасными для

государства».

В отличие от «социалистического» периода, когда конституции исходили

из монолитного единства общественных организаций под руководством компартии

и существовать могли только те «общественные организации», которые

содействовали «строительству социализма», конституции пост-

«социалистических» государств базируются на идеях политического плюрализма,

не оговаривая характера и целей этих организаций в том виде, как это было

при «социализме». Тем самым не исключается, конечно, возможность появления

конституционных норм об условиях существования общественных объединений.

Так, часть вторая ст. 43 Конституции Хорватии право на объединение

ограничивает запрещением «угрозы насилием демократическому конституционному

строю, а также независимости, единству и территориальной целостности

Республики». В соответствии с частью второй ст. 44 Конституции Республики

Сербии 1990 года «запрещается деятельность, имеющая целью насильственное

изменение установленного Конституцией строя, нарушение территориальной

целостности и независимости Республики Сербии, нарушение гарантированных

Конституцией свобод и прав человека и гражданина, возбуждение национальной,

расовой и религиозной нетерпимости и ненависти и подстрекательство к этому»

Своеобразно решен вопрос о правовом статусе общественных объединений в

Болгарии. В соответствии с ч. 2 ст. 12 болгарской Конституции «объединения

граждан, включая профсоюзные, не могут ставить перед собой политические

цели и осуществлять политическую деятельность, присущую только политическим

партиям». Согласно болгарскому Закону о политических партиях 1990 года,

общественные организации, не зарегистрированные как политические партии, не

могут осуществлять деятельность политической партии — проводить митинги,

демонстрации, собрания и другие формы политической агитации в поддержку или

против политических партий и кандидатов на выборах. Если профсоюзы или

другие общественные организации явно осуществляют такую деятельность,

окружной прокурор вправе предложить им прекратить политическую деятельность

или в месячный срок зарегистрироваться как политическая партия; в противном

случае эта организация подлежит роспуску по ходатайству Главного прокурора.

В конституциях стран Азии и Африки также нередко встречаются различные

условия, вызванные к жизни политической реальностью той или иной страны. В

Конституции Габонской Республики ч. 8 ст.1 гласит: «Запрещаются ассоциации

или общества, цели или деятельность которых противоречат уголовньш законам

и доброму согласию этнических групп». В тех странах, где мусульманское

право играет большую роль в жизни государства и общества, претворение в

жизнь законов шариата является одним из основных условий существования

общественных объединений. Конституции Алжирской Республики 1989 года и

Марокко 1972 года гарантируют особое положение ислама, а ст. 2 Конституции

Арабской Республики Египет 1971 года в редакции 1980 года объявляет

принципы шариата главным источником законодательства. Поскольку

деятельность общественных объединений должна строиться в сответствии с

законами государства, эти положения прямо затрагивают и статус общественных

объединений. Наиболее отчетливо эта идея выражена в Конституции Исламской

Республики Иран 1979 года в редакции 1989 года. Свобода ассоциаций по ст.

26 этой Конституции гарантируется при условии, что они не противоречат

исламским ценностям; а в соответствии со ст. 14 Правительство и все

правоверные должны относиться к немусульманам (и, следовательно, их

объединениям) по «исламской справедливости» и уважать их права, если они

«не плетут заговоров против ислама». В этих статьях получил конституционное

оформление провозглашенный еще аятоллой Хомейни принцип надзора за работой

всех государственных органов, общественных объединений и деятельностью

простых мусульман со стороны религиозных организаций с целью

последовательного воплощения в жизнь принципов мусульман-ского-^права.

Общественные объединения обычно должны быть зарегистрированы и внесены

в соответствующий реестр. Так, ч.""Т"ст. 22 Конституции Испании гласит:

«Ассоциации должны быть занесены в реестр с единственной целью — придать им

гласность». Сходные нормы содержатся в некоторых пост-«социалистических»

конституциях. «Гарантируется свобода политической, профессиональной и

другой организации и деятельности без одобрения, но с занесением в реестр

компетентного органа»,— гласит, например, ст. 44 Конституции Сербии.

Несоблюдение этого требования в условиях демократического режима не влечет

преследований участников и самого объединения, но может привести к тому,

что объединение не будет признано юридическим лицом и не сможет отстаивать

свои права в гражданско-право-вых и некоторых конституционно- и

административно-правовых отношениях. В этом случае, оно, в частности, не

сможет предъявлять иски ни к своим членам, ни к третьим лицам, на что,

например, указывает § 2 ст. 20 Гражданского кодекса Бразилии.

К общественным объединениям применяется также требование обязательной

систематической финансовой отчетности перс-д

государственными органами; при этом необходимо указывать все источники

доходов и все статьи расходов. В уставе объединения должны быть указаны

лица (кроме членов данной организации), которым передаются его средства

(после погашения долгов) в случае его роспуска или самороспуска. При

отсутствии такого указания в уставе вопрос решается судом, а в некоторых

латиноамериканских странах — президентом (ст. 650 ГК Колумбии, ст. 599 ГК

Эквадора). В законодательстве некоторых стран указывается, что

использование имущества прекратившего существование общественного

объединения должно осуществляться с аналогичными или тождественными целями

(ст. 22 ГК Бразилии, ст. 64^ ГК Колумбии).

-^^Принудительный роспуск общественных объединений в условиях

демократии возможен только при нарушении ими условий, указанных в

Конституции и законе, и, как правило, на основании судебного решения.

В-четвертых, имеется также опыт упоминания в конституции конкретных

общественных объединений с указанием^ их~офйцй-ального названия. ^Это

характерно для «социалистических» стран. В их конституциях обычно прямо

указывалось и Указь1ваётся, что данные организации действуют под

руководством марксист-ско-ленинской партии, а главной их задачей является

вовлечение граждан в социалистическое строительство. Так, ст. 6 Конституции

Кубы специально посвящена Союзу молодых коммунистов, который определен как

организация передовой молодежи, которая «ведет под руководством партии

(Компартии Кубы.

— Авт.) работу по подготовке в своих рядах будущих ее членов и

содействует воспитанию новых поколений на идеалах коммунизма, приобщая их к

учебе и патриотической, трудовой, военной, научной и культурной

деятельности».

В ст. 7 назван еще ряд общественных организаций, деятельность которых

кубинское государство «признает, охраняет и поощряет» — Профцентр (Сеп1та1)

трудящихся Кубы, Комитеты защиты революции, Федерация кубинских женщин,

Национальная ассоциация мелких земледельцев, Федерация университетских

студентов, Федерация учащихся средних учебных заведений, Союз пионеров

Кубы. Этот перечень открытый, так как в соответствии с данной статьей

включает «и другие организации, которые, возникнув в ходе исторического

процесса борьбы нашего народа, объединяют в своих рядах различные слои

населения, представляют их специфические интересы и приобщают их к решению

задач строительства, укрепления и защиты социалистического общества».

Примечателен текст второй части этой статьи: «В своей деятельности

государство опирается на массовые общественные организации; эти организации

также непосредственно осуществляют государственные функции, которые

согласились принять на себя в соответствии с Конституцией и законом».

Во Введении Конституции КНР указывается на особую роль массового

движения в Китае — Единого фронта в сплочении рабочих, крестьян и

интеллигентов, «всех сил, которые можно сплотить». «В ходе длительной

революции и строительства уже сформировался руководимый Коммунистической

партией Китая широкий патриотический Единый фронт различных демократических

партий и народных организаций, объединяющий всех социалистических

тружеников, патриотов, поддерживающих социализм, и патриотов,

поддерживающих объединение Родины. Этот Единый фронт будет и впредь

укрепляться и расширяться. Народный политический консультативный совет

Китая — широкая представительная организация Единого фронта — в прошлом

сыграл важную историческую роль. В дальнейшем он сыграет еще более важную

роль в политической и общественной жизни страны, во внешних дружественных

связях, в борьбе за осуществление социалистической модернизации, за

сохранение единства и сплоченности страны».

Коротко охарактеризуем некоторые общественные организации социального

характера.

2. Конституционно-правовое регулирование СМИ. Правовая регламентация

статуса СМИ — необходимое условие их функционирования в цивилизованном

обществе. Конституционное право зарубежных стран, наряду с рассмотренными

выше — в главе ПТ — правом человека на информацию и вытекающими отсюда

другими его правами и свободами, "регулирует статус СМИ, который призван, с

одной стороны, обеспечить реализацию упомянутых прав и свобод, а с другой,

— гарантировать общество от злоупотребления столь мощным-орудием

воздействия на сознание, каким являются СМИ. Этот статус лишь самым общим,

рамочным образом намечается в конституциях, а в деталях регулируется

текущим законодательством. В этой связи можно указать на такие

законодательные акты Франции, как действующий доныне с поправками Закон о

свободе печати 1881 года, Закон об ограничении концентрации и обеспечении

финансовой гласности и плюрализма предприятий печати 1984 года, Закон о

реформе правового положения прессы 1986 года, Закон о свободе коммуникации

1986 года. В Австрии соответствующие общественные отношения регулируются

Федеральным законом об обеспечении независимости радио и телевидения 1974

года, Федеральным законом о задачах и организации АРТ (Австрийского радио и

телевидения) 1974 года, в США — Законом о свободе информации 1966 года, в

Великобритании — Актом о коммерческом телевидении 1963 года и др. Кроме

законов, специально регулирующих проблематику СМИ, она подчас затрагивается

иными законодательными актами.

Понятие политического процесса, его виды и стадии. Политический процесс

и политический режим.

Политический процесс. Это явление мы можем определить как порядок

функционирования политической системы, ее институтов, включая

взаимоотношения между ними. Следует сразу же отметить, что это — не

юридический процесс, точнее говоря, — лишь частично юридический. Поэтому мы

не можем установить общую последовательность стадий этого процесса45.

Понятие «политический процесс» охватывает самые различные формы, способы и

направления политической деятельности самых различных субъектов.

Регулируется он как нормами права (прежде всего конституционного), так и

разнообразными писаными и неписаными неправовыми нормами (корпоративными

нормами — уставами и другими документами партий, иных общественных

объединений, обычаями, традициями, этико-моральными нормами и др.), а

подчас и вообще ничем не регулируется, протекает спонтанно, непредсказуемо.

Толчок политической деятельности людей и их групп дают их социальные

потребности. Будучи осознаны (другое дело — правильно или неправильно), эти

потребности превращаются в интересы. Как только субъект осознает, что для

удовлетворения интереса необходимо какое-то использование публичной власти,

а для этого на нее нужно соответствующим образом воздействовать, интерес

приобретает политический характер. Удовлетворение интереса либо осознание

ошибочного его понимания или невозможности реализовать влечет прекращение

данной политической деятельности или замену ее другой. Из совокупности

такой деятельности субъектов политической жизни и складывается общий

политический процесс.

Правовое, прежде всего конституционно-правовое, регулирование получает

преимущественно та часть политического процесса, в которой прямо участвуют

носители публичной власти. Политический процесс в этой части становится

процессом юридическим и имеет четко выраженные стадии. В качестве примера

можно привести рассматриваемые ниже институты конституционного права —

избирательный процесс, законодательный процесс, административный процесс,

бюджетный процесс. Можно констатировать, что и судебный процесс по делам

публичного права есть тоже проявление политического процесса46. Основные

принципы различных видов юридического процесса обычно устанавливаются

конституциями, а подробное регулирование осуществляется законами и иными

актами (регламентами, договорами и др.).

Надо также иметь в виду, что понятие «юридический процесс» имеет

обычно два значения: 1) деятельность, протекающая в установленном порядке,

и 2) система правовых норм, эту деятельность регулирующих, то есть

определяющих порядок ее проведения.

Список используемой литературы:

|№ п/п|Авторы: |Название: |Издание: |

|1 |Ветров Н.И. |Уголовное право. Общая часть. |М.: Новый Юрист, 1997|

| |Ляпунов Ю.И. |учебник |г. |