Политические воззрения Сперанского М.М.

Омский Государственный Педагогический Университет

Реферат

на тему:

Выполнил:

Студент гр.52

Рыбаков Р.В.

Проверил:

Преподаватель

Чернышов Б.А.

ОМСК 2002

Имя графа Михаила Михайловича Сперанского (1772–1839) известно всем,

кто хоть немного знаком с русской историей; однако – как это нередко

бывает, – как правило, кроме самого общего определения «прогрессивного

деятеля», которое говорит меньше чем ничего, никаких ассоциаций с ним не

связывается. Тому есть свои причины: широко задуманные реформы

государственного секретаря и ближайшего сотрудника Императора Александра I

в последние годы перед Отечественной войной в основном не осуществились,

Государственная Дума была избрана без малого через столетие после того, как

он это предлагал, а неосуществленные реформы – каков бы ни был их замысел –

редко становятся предметом пристального общественного внимания.

Деятельность же при Николае I – Свод законов Российской Империи (1832–1839,

15 тт.) и Полное Собрание законов Российской Империи (1830, 45 тт.) – в

глазах «прогрессивных исследователей» омрачается участием в Верховном

уголовном суде над декабристами, где ему пришлось взять на себя тяжкое

бремя судебной расправы над людьми, желавшими передать ему верховную власть

в Империи.

Родившись в семье священника села Черкутино Владимирской губернии,

будущий государственный секретарь еще во Владимирской семинарии обратил на

себя внимание выдающимися способностями; как один из лучших учеников, он

получил возможность продолжить свое образование в Александро-Невской

(Петербургской) Духовной академии, а окончив ее (1792 г.), был оставлен

преподавателем; через три года он стал префектом академии, но в 1797 году

резко изменил свою судьбу и поступил на государственную службу. Сам по себе

отказ от духовной карьеры в XVIII веке – не исключение; но более

традиционным путем для талантливых выходцев из духовного сословия, желавших

достичь высокого общественного положения в миру, была учебная и научная

карьера; в отношении же государственной службы «попович» (получивший

возможность делать чиновничью карьеру от Императора Павла I) был

первопроходцем.

А служба изначально складывалась очень удачно. Секретарь в канцелярии

генерал-прокурора – образцовый бюрократ в лучшем смысле этого слова – скоро

назначается статс-секретарем при одном из наиболее доверенных чиновников

нового Императора, Д. П. Трощинском, потом его берет к себе министр

внутренних дел В. П. Кочубей, и Сперанский становится директором

департамента Министерства внутренних дел, входит в доверие к Императору

Александру I. Его карьера разворачивается стремительно – начав службу

титулярным советником, он уже в 1801 году удостаивается чина

действительного статского советника (IV класса, соответствующий

генеральскому званию). Сторонник французской ориентации входит в силу после

Тильзитского мира (впоследствии разрыв и война с Францией положат конец

карьере государственного секретаря). Смелые реформаторские замыслы

сопряжены у него с предпочтением постепенности и медленности в их

осуществлении (о чем он будет рассуждать и в нижеследующей записке).

Собирается законосовещательный орган – Государственный совет, преобразуются

в 1811 году министерства.

В 1812 году следует служебная катастрофа – ссылка в Нижний Новгород, а

затем в Пензу. Статус наказанного преступника сменится еще высокими

административными постами – в 1816 году Сперанский становится пензенским

губернатором, в 1819 году – генерал-губернатором Сибири. На этой должности

ему удается сделать многое; но милость Императора и его доверие не вернутся

уже никогда, и так и останется практически неосуществленным широкий и

смелый замысел превращения России в конституционную монархию с двухпалатным

парламентом и слаженно работающей административной машиной. В 1821 году

Сперанский возвращается в Петербург и назначается членом созданного им

Государственного совета.

Смерть Александра I и воцарение Николая Павловича со всеми трагическими

обстоятельствами (декабрист Батеньков был личным секретарем и близким

другом Сперанского) также не дали бывшему государственному секретарю

возможность вернуться к высшим административным постам Империи. Его роль в

новом царствовании – второстепенная; но и здесь ему удается кодифицировать

русское право, разобрав авгиевы конюшни накопившихся за много лет

противоречащих друг другу указов и законов. В награду за свои заслуги

Сперанский получил высший орден Империи – Андрея Первозванного – и,

примерно за месяц до смерти, графский титул (в администрации Николая I

обычное поощрение министров).

Необходимо отметить одну особенность характера и жизненного стиля

Сперанского, поскольку личность его загадочна для наших современников:

именно тот человеческий тип, который сложился в результате петровских

реформ и который является господствующим в XVIII столетии, кажется нам

двойственным и чудовищно противоречивым. В царствование Екатерины II и

Александра I такой поступок, как отказ Солженицына от ордена Андрея

Первозванного, был вдвойне немыслим: во-первых, за литературные достижения

не жаловали орденами Империи и тем более высшим из них (классическая

награда в первой половине XIX века – царский бриллиантовый перстень,

Екатерина предпочитала табакерки с червонными), во-вторых – отказ от

награды был бы шагом неслыханным и немыслимым. Чувство собственного

достоинства смирялось перед верховной властью: потому Суворов тяжело

переживал опалу со стороны Павла I, потому великий поэт М. М. Херасков,

прося Державина о заступничестве, отрекался от своих масонских взглядов,

добавляя, что лишиться милости императорской – все равно что жизни, потому

фельдмаршал, по-настоящему крупный полководец князь Н. В. Репнин посещал в

угоду тому же Павлу нелепые тактические лекции одного из его любимцев, а

Державин мирился с царем, прибегая к помощи своего таланта. Нам сейчас все

это показалось бы забвением собственного достоинства; тогда люди смотрели

на вещи иначе. Стоит добавить, что вышеупомянутые поэты, администраторы и

полководцы занимали высокие посты в Империи, что все они отличались

совершенно неслыханными по сегодняшним дням неподкупностью и бескорыстием,

а их заслуги у нас просто нет возможности оценить по достоинству.

Мысли о чрезмерном влиянии иностранных обычаев на петровское

просвещение высказывалась в России. Так, адмирал А. С. Шишков писал

Императрице Марии Федоровне о Петре: «Он ввел науки и просвещение, но не

взял осторожности не допустить вместе с ними войти духу уничижения. Отселе

есть у нас науки, но нет их корня; есть просвещение, но не собственное

свое, а потому не позволяющее быть нам самими нами: мы почитаем себя как бы

творением рук чуждых народов. Отселе начало нравственного нашего рабства,

от которого мы, при всей силе и торжестве оружия, освободиться не можем;

ибо от сего не силою оружия освобождаются, но духом честолюбия и народной

гордости, тогда только рождающейся в душах наших, когда воспитывают нас

собственные наши отцы, матери и наставники». Мысли же о ненужности Академии

глубоко несправедливы: элементарная школа существовала в России и до XVII

века, но, поскольку науки уже существуют, стимулировать их развитие у себя

можно только путем импорта; Запад пользовался опытом античности, Россия

могла прибегнуть и к новому, европейскому. В данном случае во взглядах

Сперанского сквозит излишний бюрократический утилитаризм.

В то же время разносторонность талантов Сперанского, соединявшего в

себе ум теоретика-систематика со способностями администратора-практика,

повела к тому, что его влиянию подпала вся текущая деятельность

правительства до внешней политики включительно. Сперанский явился

кодификатором и финансистом; ему было поручено устройство финляндских дел;

он проектировал отдельные мероприятия самого разнообразного содержания; он

пересматривал и переустраивал действующие учреждения. Словом, он ведал все,

что интересовало государя, и стал влиятельнейшим фаворитом, умевшим,

однако, держаться не только скромно, но даже уединенно.

Проект государственного устройства Сперанского, или «Введение к

уложению государственных законов», имеет задачей реформу общественного

строя и государственного управления. Сперанский расчленяет общество на

основании различия прав. «Из обозрения прав гражданских и политических

открывается что все они в рассуждении принадлежности их на три класса могут

быть разделены:

1) права гражданския общия, всем подданным принадлежащия;

2) права гражданския частныя, кои должны принадлежать тем только, кои

образом жизни и воспитания к ним будут приуготовлены;

3) права политическия, принадлежащия тем, кои имеют собственность. Из

сего происходит следующее разделение состояний:

1) дворянство;

2) люди средняго состояния;

3) народ рабочий».

Дворянству Сперанский усваивает все категории прав, причем права

политические «не иначе как на основании собственности». Люди среднего

состояния имеют права гражданские общие, но не имеют особенных, а

политические имеют «по их собственности». Народ рабочий имеет общие права

гражданские, но не имеет прав политических.

Если мы будем помнить, что Сперанский разумеет под общими гражданскими

правами гражданскую свободу личности, а под политическими правами—участие

в государственном управлении, то поймем, что проект Сперанского отвечал

либеральнейшим стремлениям Александра: он отрицал крепостное право и шел к

представительству. Но вместе с тем, рисуя две «системы» коренных законов,

Сперанский изображал одну из них как уничтожающую самодержавную власть в ее

существе, а другую—как облекающую власть самодержавную внешними формами

закона с сохранением ее существа и силы. Указывая, что вторая система

существует во Франции (которой тогда увлекался Александр), Сперанский как

бы

соблазнял Александра следовать именно этой системе, ибо при ней законом

созданное представительств на деле было бы «под влиянием и в совершенной

зависимости от власти самодержавной». С другой стороны, в сфере «особенных»

гражданских прав, принадлежащих одному Дворянству, Сперанский сохранял

«право приобретать недвижимою собственность населенную, но управлять ею не

иначе, как по закону». Эти оговорки сообщали будущему строю гибкость и

неопределенность, которыми можно было пользоваться в любую сторону.

Устанавливая «гражданскую свободу» для крестьян помещичьих, Сперанский

одновременно продолжает их называть «крепостными людьми». Говоря о

«народном представлении», Сперанский и при нем готов определять существо

верховной власти как истинное самодержавие. Очевидно, что очень либеральный

по принципам проект Сперанского мог быть очень умерен и осторожен по

исполнению.

Формы государственного управления представлялись Сперанскому в таком

виде: Россия делится на губернии (и области на окраинах), губернии—на

округа, округа—на волости. В порядке законодательном в волости

составляется из всех землевладельцев волостная дума, избирающая членов

местной администрации и депутатов в окружную думу; в округе такая же роль

принадлежит окружной думе, состоящей из депутатов дум волостных, а в

губернии—губернской думе, состоящей из депутатов дум окружных. Губернские

думы посылают своих депутатов в Государственную думу, составляющую

законодательное сословие империй. В порядке судном действуют суды

волостные, окружные и губернские под верховенством Сената, который «есть

верховное судилище для всей империи». В порядке исполнительном действуют

управления волостные, окружные и губернские под руководством министерств.

Все отрасли управления соединяются Государственным советом, который служит

посредствующим звеном между державной властью и органами управления и

составляется из особ, назначаемых государем.

Если бы роль Сперанского ограничилась составлением проекта

преобразований, о Сперанском можно было бы говорить немного, так как его

проект остался без всякого влияния на строй общества и государства.

Значение

этого проекта заметнее в истории идей, чем в истории учреждений: он служил

показателем известного направления в русском обществе и возбудил против

себя

протест представителей иных направлений. Известна записка Н. М. Карамзина

«О

древней и новой России», поданная императору Александру против проекта

Сперанского. Охранительный тон этой записки и ее резкость вызвали

неудовольствие Александра: но Карамзин метко указывал на то, что Сперанский

спешил (или, вернее, сам Александр спешил) с общей реформой в духе

произвольного заимствования со стороны, от той самой Франции, которую все

русское общество считало тогда очагом политических и социальных опасностей.

Быть может, реформа Сперанского потому и не была осуществлена, что

Александр боялся ее скороспелости и убедился в ее непопулярности среди

окружающих его сановников и чиновников, не любивших Сперанского.

Гораздо действительнее были работы Сперанского в сфере текущей

правительственной деятельности. В звании товарища министра юстиции

Сперанский заведовал комиссией законов, которая подготовляла проект нового

гражданского уложения, составленный под очевидным влиянием французского

Code civil (или «Кодекса Наполеона»). Внесенный в Государственный совет,

этот

проект, однако, не получил санкции. Хотя отношение современников и ученых к

проекту кодекса никогда не было благоприятным, однако нельзя не признать

некоторого значения в истории русской кодификации за первыми работами в

этой

сфере Сперанского. Для самого же Сперанского его первые законодательные

работы были подготовкой к позднейшим его трудам по составлению Свода

законов. Привлеченный императором Александром к устройству управления в

новоприобретенной Финляндии, Сперанский сопровождал Александра во время его

поездки на сейм в Борго, редактировал его сеймовые речи, писал проекты

устройства финляндского сената, руководил комиссией финляндских дел,

образованной в Петербурге. Та самая гибкость и неопределенность

политических

понятий о верховной власти и о народном «представлении», которую мы видели

общем проекте Сперанского, наблюдается в актах о Финляндии, редактированных

Сперанским. Верный своей мысли о законодательном сословии, которое «на

самом деле было под влиянием и в совершенной зависимости от власти

самодержавной»,Сперанский так стремился поставить и финляндский сейм,

учрежденный, но не действовавший при Александре.

Литература

1. Шильдер Н. Император Александр I: Т.III. - Спб., 1897.

2. Томсинов В.А. Светило российской бюрократии: Исторический портрет

М.М.Сперанского. - М.: Молодая гвардия, 1991.

3. Чибиряев С.А. Великий русский реформатов: жизнь, деятельность,

политические взгляды М.М.Сперанского. - М.: Воскресенье, 1993.

4. История России в портретах". В 2-х тт. Т.1. 1990.