Дипломная работа: Культурная жизнь общества: поздний "сталинизм", "оттепель", "застой"

Дипломная работа: Культурная жизнь общества: поздний "сталинизм", "оттепель", "застой"

Министерство образования и науки Российской Федерации

Ставропольский государственный педагогический институт

Историко-филологический факультет

кафедра истории и права

Дипломная работа

на тему: «Культурная жизнь общества: поздний «сталинизм», «оттепель», «застой».

Работу выполнила

Студентка vi курса

Костюренко

Виктория Викторовна

Группы фзо история

 (подпись)

Работа допущена к защите

научный руководитель

кандидат исторических наук, доцент

 «___» ___________ 200__ г.

Литвинов Владимир Васильевич

Заведующий кафедрой                   рецензент

                   (подпись)

                   дата защиты «___» _________ 200_ г.

                   оценка: «_______________________»

Ставрополь 2005 г.

Введение

Глава I.Противоречия поствоенной духовной жизни общества: истоки и культурный феномен «оттепели»

§1.Жесткая регламентация культурной жизни.

§2.Идейные искания и перемены в стиле и духовной жизни людей.

§3.Культурный эффект «оттепели».

Глава II.Культурная жизнь эпохи «застоя».

§1.От «двоецентрия» к «двоемирию» культуры.

§2.Достижения и проблемы в развитии науки и образования.

§3.Литература и сценографическое искусство, культурный андеграунд «застойной» эпохи, диссидентство.

Заключение.

Примечания.

Библиография.

ВВЕДЕНИЕ

Культура – одна из важнейших областей общественной жизни. В современном обществе, в изучении его исторического развития существует понятие: культура – всегда включала и включает в себя, прежде всего образование – умственное и нравственное (В.И. Даль). Трудно найти такую сферу общественной жизни, которая не имела бы культурно-исторического аспекта. В понятии «культура» человек и его деятельность выступают как синтезирующая основа, поскольку сама культура есть творение человека. Но в культуре человек не только действующее, но и само изменяющееся существо. Создавая мир предметов и идей, он создает и самого себя.

«В самом акте воспроизводства изменяются и сами производители, вырабатывая в себе новые качества, развивая и преобразовывая самих себя благодаря производству, создавая новые силы и новые представления, новые способы общения, новые потребности и новый язык, обретая душевное богатство».1

Сообразно двум основным сферам человеческой деятельности существуют понятия материальной и духовной культуры. Однако в настоящее время многие исследователи истории культуры, социологи все более склоняются к условности такого деления. При изучении любого периода исторического развития нашего Отечества действительно не удается провести четкого разграничения между сферами материальной и духовной деятельности человека, так как они тесно связаны между собой. Произведения материальной культуры не могут возникнуть без участия человеческого сознания, мышления, его духовного мира, таланта. Они являются духовным воплощением творческой деятельности человека, его знаний, интеллекта, т.е. содержат духовный компонент. Продукты духовной культуры, как правило, имеют материальное воплощение (книги, картины, кинофотомагнитные пленки и т.д.) Культурное наследие является важнейшей формой, в которой выражается преемственность в историческом развитии общества. Использование духовной культуры и материального культурного наследия крайне необходимо для поступательного развития современного российского общества. Ведь создание качественно новой культуры невозможно без творческого освоения культурного более чем тысячелетнего наследия, без бережного отношения к культуре прошлых лет, без сохранения тех богатств, которые были созданы в различных областях культуры до нас.

Формирование всесторонне развитой личности сложный процесс, в котором культуре, ее нравственно-этическим ценностям принадлежит немалая роль. Мы особенно ясно осознаем сегодня, что из прошлого нам надо взять все: «науку, технику, все знания, искусство»; обогатить свою память «…знанием всех тех богатств, которые выработало человечество».2

В условиях радикальных преобразований взят курс на демократизацию, наше общество получило возможность более широкого доступа к культурному наследию прошлого, его критическому осмыслению. И это несомненно дает возможность более глубоко ознакомиться с традициями отечественной культуры, особенно в сопоставлении с культурой народов других стран. Для каждой культуры одинаково вредны как национальная замкнутость, приводящая к застою, так и игнорирование национальных культур других народов. Однако вектор развития русской культуры определялся, прежде всего, внутренними процессами, а не внешними влияниями.

История культуры является составной частью истории общества. При этом следует иметь в виду и проявление специфических, свойственных только ей закономерностей, обусловленных историческими условиями данного времени.

Таким образом, все вышеотмеченное свидетельствует о том, что заявленная тема является, несомненно, актуальной, поскольку исследование позволяет сформировать достаточно целостную «картину» культурных процессов в нашем обществе, тенденции, им присущих, начиная от эпохи позднего сталинизма и завершая эпохой «застоя».

Хронологические рамки: с конца 40-х до середины 80-х годов.

Территориальные рамки: территория СССР. Структура: введение, две части, заключении, примечание, библиография.

Объект исследования: культурная жизнь общества эпохи позднего сталинизма, «оттепели», «застоя».

Цель исследования: выявить сущностные особенности и общие тенденции в культурной жизни общества эпохи позднего сталинизма, «оттепели», «застоя».

Исходя из поставленной цели автором сформулированы следующие задачи:

-     осветить культурную жизнь общества эпохи позднего сталинизма;

-     исследовать феномен культурных процессов общества эпохи оттепели;

-     охарактеризовать специфику и противоречия культурной жизни общества эпохи застоя.

Методологической основой работ выявилось сочетание формационного и цивилизационного подходов, соотношение национальных традиций и доминировавшего идеологического контекста.

В процессе выполнения дипломного исследования автор опирался на ряд методов исторического познания. В первую очередь на такие, как:

-     историко-генетический, историко-системный.

1.   Историко-генетический метод позволил автору исследовать культурные процессы в динамике, все изменения, происходящие в исследуемой сфере на каждом этапе развития.

2.   Благодаря историко-сравнительному методу оказалось возможным обнаружение своеобразия влияния на развитие культуры, оказанное такими политическими деятелями, как И.В. Сталин, Н.С. Хрущев, Л.И. Брежнев.

3.   Историко-типологический метод позволил обнаружить наиболее характерные особенности, присущие культурной жизни общества и обусловленные сменой качественных состояний исследуемых эпох.

4.   Историко-системный метод позволил автору комплексно подойти к исследованию заявленной темы и исходить из того, что культура является одним из многих сегментов жизни деятельности общества, а, следовательно, ее развитие проходит в контексте неразрывного единства с самим обществом.

Историография.

Историография по заявленной теме весьма разнообразна: это документы, воспоминания современников событий, постановления, решения, указы ЦК КПСС и Совмина, критические стати о произведениях литературы и искусства 40-80-х гг. ХХ века, монографии, посвященные произведениям художественной литературы, живописи, кинематографии, театральным постановкам. Изданы хрестоматии по истории России, по истории Государства и права, Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик и т.п.

В ряду перечисленных заслуживают внимания следующие монографии и документы:

1.   Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия Политический портрет И.В. Сталина. В 2-х книгах. – М.: Изд-во Агентства печати Новости. 1989 г.4

В своей работе автор показывает, как триумф одного человека завершился трагедией для народа.

Автор использует многие достоверные исторические документы, прослеживает весь процесс усиления идеологического давления Сталина на все сферы культуры. Он остался главным виновником репрессий в области науки, виновником усиления идеологического давления на развитие науки, культуры, особенно в последние 40-е – начало 50-х гг. его жизни.

2.   Шевелев В.Н. Н.С. Хрущев. Серия «След в истории». – Ростов-на-Дону; «Феникс». 1999.5

Автор пишет: «Политическая история никогда не двигается по заранее намеченному руслу, но, как и сама жизнь, подвержена множеству случайностей. Потому и выглядит она как бессмысленное нагромождение невесть откуда взявшихся фактов, событий, этапов пути»… История в принципе непредсказуема… а ее «неправильность» обусловлена «неправильностью» самой действительности.

Именно такой непредсказуемой личностью, попытавшейся изменить «неправильную реальность, и вошел в историю ХХ в. Н.С. Хрущев…» Именно Хрущев первым из коммунистических лидеров, как показывает автор, попытался отделить «культ личности Сталина». Автор раскрывает особенности «хрущевской оттепели», говорит о его чаще всего «запутанные» реформы и о его отстранении от власти. Мы видим, что Хрущев был действительно человеком – одним из самых интересных, незаурядных и противоречивых правителей советской эпохи».

3.   А.В. Шубин. От «застоя» к реформам СССР в 1967-1985 гг. – М.: РОССПЭН 2001 г.6

Автор ставит задачу рассмотреть те процессы, которые уже в недрах равновесия 70-х гг. предвещали будущую социальную бурю. Его интересуют те ростки, которые пробивались сквозь кирпичи монументального строения «реального социализма» и в итоге разрушили его, как делались первые шаги, как и вся история Перестройки, породили немало мифов. Но «Корпус источников» реальной картине старта Перестройки, отделить публицистические мифы от выводов, которые вытекают из проверяемых фактов.

Читателю вместе с автором предстоит провести свое следствие в тех случаях, где источники противостоят друг другу, где позднейшие оценки противоречат фактам. Может быть, мы, благодаря этому, лучше поймем и нашу сегодняшнюю жизнь.

4.   Арбатов Г. Свидетельство современника. – М.: «Международные отношения». 1991 г.7

Автор делится с читателями воспоминаниями и мыслями о сложном и ответственном периоде истории нашей страны между смертью Сталина и началом перестройки. Периоде, в течение которого он «вблизи» наблюдал, а подчас и участвовал в важных политических событиях, непосредственно работал со многими политическими лидерами.

5.   Яковлев А.Н. Горькая чаша.

Большевизм и Реформация в России. – Ярославль. Верхневолжское книжное издательство. 1994 г.8

Новая работа крупного ученого и политика А.Н. Яковлева – глубокий философский анализ Реформации России и «злоемкой роли большевизма в судьбе народа». Академик добровольно и свободно принял на себя подвиг постановки и оглашения детального диагноза циничной системе порабощения человека, проросшей в силу различных исторических обстоятельств, на российской почве. В обращении к читателю в предисловии к книге автор пишет: «И так уж повелось в нашей истории. Снова и снова повторяются гримасы власти, игры элит, леденящая душу неуверенность, снова то, с чем мириться совесть не разрешает… Народ России давно стремится к тому, чтобы надежда обручилась с человеком, но его никак не пускают в ту церковь, где венчают на счастье».

Его работа – это его покаяние, свидетельство и его надежды. Он пишет, что так уж повелось в нашей истории, что снова и снова повторяется то, с чем совесть мириться не разрешает. В работе содержится попытка суммировать те прозрения и заблуждения, которые подверглись жесткой проверке жизнью в период, когда народы Советского Союза, России сделали очередную в своей истории попытку вырваться к свободе.

Он считает своим долгом говорить правду о большевизме, анатомировать причины его появления, его ложь и насильственную сущность. По его убеждению, это одно из условий социально-исторического освобождения России, успеха Реформации.

6.   Хрестоматия по истории России /авт. сост. А.С. Орлов, В.А. Георгиев, Т.А. Сивохина, Н.Г. Георгиева. – М.: «Проспект». 2005.9

В хрестоматию включены материалы, отражающие развитие российской государственности, состояние и мировоззренческие понятия общества, особенности российского, советского менталитета. Приведены источники, содержащие различные оценки современниками наиболее выдающихся личностей, действовавших в русской истории.

В хрестоматии использованы различные виды источников: официально-актовые, законодательные, номартивно-директивные, статистические, информационно-публицистические, мемуарные, эпистолярные и др.

Хрестоматия построена на основе проблемно-хронологического принципа. Текст документа сопровождает краткая справка о роли и историческом значении источника, месте и времени его возникновения.

Глава I. Противоречия в поствоенной духовной жизни общества: истоки и культурный феномен «оттепели»

§1. Жесткая регламентация культурной жизни.

Послевоенная – жизнь в СССР во многом определялась изменениями внешнеполитических условий развития страны, развитием отношений с союзниками по антигитлеровской коалиции. Союз этот уже на завершающем этапе войны начал обнаруживать свою недолговечность. Народ возвращался к мирной жизни с надеждой не только на лучшую жизнь в своей стране, но и на жизнь в согласии с бывшими союзниками по войне, на расширении связей с ними. Часть народа, окрыленная гордостью за свою страну, испытывала ощущение непобедимости, возможности утверждения, по меньшей мере в Европе, праведных коммунистических идей и порядков.

Население в целом и после войны продолжало верить в мудрость И.В. Сталина, «великого строителя народного счастья», по словам патриарха Алексия I. Оно поддерживало возглавляемые Сталиным партию, правительство. Все это отразилось на выборах в высшие органы власти в феврале 1946 г. Отвечая чаяния и сограждан, Сталин в своих предвыборных заявлениях подтвердил довоенный курс на построение полного социализма в ближайшие 15-20 лет, утверждая при этом, что коммунизм в одной стране построить можно, особенно в такой, как СССР. Для начала, считал он, надо в ближайшие три пятилетки втрое поднять уровень промышленности. Это послужило бы гарантией, от всяких случайностей».

«Хорошо представляя соотношение потенциалов СССР и капиталистического мира, Сталин не разделял чрезмерных иллюзий насчет возможности наших быстрых побед на международной арене. Согласно его выступлениям, не предназначенным для печати (апрель 1945 г.), через 15-20 лет следовало ожидать непременного возобновления войны между СССР и капиталистическими странами».1

В то же время в сталинском окружении, как свидетельствует Н.С. Хрущев, были свои надежды на Европу, которая «пережив катастрофу Второй мировой войны, станет советской». В частности, полагали «что послевоенная Германия устроит революцию и создаст пролетарское государство – были такие же надежды в отношении Франции и Италии». И действительно, огромный вклад СССР в победу вызвал всплеск симпатий к социализму на Западе. Численность компартий за годы Второй мировой войны увеличилась там почти в три раза. В 1945-1947 гг. коммунисты входили в правительства 13 буржуазных государств мира, в Италии и Франции они были близки к приходу к власти.2

Относительная сплоченность держав – победительниц после войны наблюдалась недолго. Она проявилась при создании Организации объединенных наций (ООН) и в июне 1945 г. во время Нюрнбергского процесса 1945-1946 гг., при подписании мирных договоров государств-победителей во Второй мировой войне с пятью бывшими союзниками гитлеровской Германии: Италией, Финляндией, Болгарией, Венгрией и Румынией (1947 г.)

Однако по ряду других важных вопросов согласовать позиции не удавалось. Руководители США, захватившие в годы войны лидерство в западном мире, перспективы мирового развития видели иначе, чем советское правительство. Они полагали, что со временем весь мир будет жить по американским принципам. Уверенность эта опиралась на мощный экономический потенциал государства, выросший за годы войны в полтора раза. Более половины золотого запаса западного мира скопилось в сейфах американских банков. Кроме этого, у США в 1945 г. уже был запас атомных бомб. США мечтали о мировом господстве и использовали для этой цели политику Ядерного шантажа.

В ходе освобождения Восточной Европы, Китая и Северной Кореи от фашизма и японских агрессоров Советский Союз приобрел доминирующее военно-политическое и экономическое влияние в этих районах мира. Кроме этого по решениям Крымской и Потсдамской конференции было признано право СССР на часть Восточной Пруссии (г.Кенигсберг с прилегающим районом ныне Калининградская область России), Южный Сахалин и Курильские острова.

Политика «холодной войны» стала реакцией Запад во главе с США на революционные процессы в мире и рост советского влияния в странах Восточной Европы. Ее выражением стала идеологическая конфронтация проамериканского и просоветского блоков государств.

Особую подозрительность в отношении СССР демонстрировал У.Черчилль, руководитель Великобритании, теряющий лидерство в мире. Еще весной 1945 г. он предложил командующему британскими войсками в Германии фельдмаршалу Б. Монтгомери собирать немецкое оружие для вооружения пленных немцев в случае, если русские не остановятся в Берлине и продолжат поход на Запад. 5 марта 1946 г. в своей речи в Вестминстерском колледже города Фултон (США, штат Миссури) он в присутствии американского президента заявил, что «Советская Россия хочет… безграничного распространения своей силы и своих доктрин», и призвал противопоставить этому силу «братской ассоциации народов, говорящих на английском языке».

Его речь возвестила о кризисе в отношениях между союзниками по антигитлеровской коалиции:

«От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике железная завеса опустилась на континент. За этой линией хранятся все сокровища древних государств Центральной и Восточной Европы, Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София – все эти знаменитые города и население в их районах находятся в советской сфере и все подчиняются в той или иной форме не только советского влиянию, но и в значительной степени контролю Москвы… я не верю, что Советская Россия хочет войны. Она хочет плодов войны и безграничного распространения своей силы и своих доктрин… Русские больше всего восхищаются силой… По этой причине наша старая доктрина равновесия сил является несостоятельной. Мы не можем позволить себе полагаться на незначительный перевес в силах».3

Такие призывы находили отклик в США. Руководитель разведывательного ведомства этой страны А. Даллес еще в марте 1945 г. предложил план послевоенной борьбы с СССР, в ходе которой «эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа». К декабрю 1945 г. здесь был составлен первый план бомбардировки промышленных центров СССР и трассы Транссибирской магистрали атомными бомбами. Президент США в феврале 1947 г. обнародовал свою «доктрину Трумэна», согласно которой «мир в целом должен принять американскую систему», а Соединенные Штаты обязаны вступать в бой с любым революционным движением, любыми притязаниями Советского Союза.

Политика США в отношении СССР определялась стратегическими задачами – не допустить дальнейшего расширения сферы влияния Советского Союза и его коммунистической идеологии (доктрина сдерживания социализма), а затем заставить социализм уйти в свои прежние границы.

Конкретным шагом к достижению этой цели стало оказание широкомасштабной экономической помощи странам Европы, ставившей их экономику в зависимость от США и фактически закреплявшей американскую гегемонию в мире. Это делалось в соответствии с программой, официально выдвинутой государственным секретом США Дж. К.Маршаллом 5 июня 1947 г. («План Маршалла») и вступившей в действие в апреле 1948 г. Эту же цель преследовали создание военно-политических союзов стран во главе с США, направленных против СССР; размещение у границ СССР сети военных баз США; поддержка антисоциалистических сил внутри стран советского блока.

Конфронтация сторон начала отчетливо проявлять в связи с обсуждением «плана Маршалла» на совещании министров иностранных дел Великобритании, Франции и СССР в конце июня – начале июля в Париже. Но условия для осуществления плана, выдвинутого Молотовым, не допускавшего диктата США, не были приняты. СССР, страны народной демократии и Финляндия отказались от участия в плане. 16 стран примкнули к «плану Маршала». Реализация его фактически завершила раздел сфер влияния в Европе.

1947 г. стал переломным и в оформлении просоветского блока государств. И.В. Сталин надеялся, что условиях, когда на конференциях «Большой тройки» был де-факто признан послевоенный раздел мира на сферы интересов великих держав, социалистические преобразования в Восточной Европе пройдут постепенно и без ухудшения отношений с союзниками. Эти надежды ухудшения отношений с союзниками. Эти надежды не оправдались. Коммунистические правительства созданы после освобождения от оккупации были созданы лишь в Югославии и Албании. В Восточной Европе процесс установления коммунистических режимов шел сложнее, в два этапа. В результате Болгария, Польша, Венгрия, Румыния, Чехословакия вместе с СССР, Монголией, Северной Кореей, Северным Вьетнамом и Китаем составили единый социалистический лагерь или, как стали говорить позднее мировую систему социализма. Для координации экономического сотрудничества этих стран 5 января 1949 г. был создан Совет Экономической Взаимопомощи. В него вместе с СССР вошли еще 7 европейских стран МНФ. Открытое противостояние бывших союзников во Второй мировой войне возникло летом 1948 г. Поводом послужил германский вопрос.

И только 12 1949 г. Сталин отступил Кризис закончился. Он ускорил образование ФРГ (Федеративной Республики Германии). В ответ на это в советской зоне оккупации была создана ГДР.

Раскол Германии стал ярким проявлением разделения мира на два лагеря – капиталистический и социалистический. Раскол был закреплен образованием противостоящих военно-политических блоков. Одну сторону представляли блок НАТО, образованный в апреле 1949 г. США, Канадой и десятью западноевропейскими странами, и АНЗЮС (сентябрь 1951 г. с участием США, Австралии, Новой Зеландии). Другой стороной была Организация Варшавского договора (май 1955), образованная СССР и семью странами Восточной Европы (Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния, Чехословакия и Албания, не участвовавшая в работе организации с 1962 г. и вышедшая из договора в 1968 г.

В 1948 г. произошел раскол в советско-югославских отношениях. По поводу сложившейся международной обстановки после Второй мировой войны, в обострении ситуации виноваты были не только лидеры НАТО, но и сталинское руководство и его союзники.

В апреле 1949 г. был подписан Североатлантический договор (НАТО), оформивший военно-политический союз США и 11 стран: Великобритании, Франции, Италии, Бельгии, Дании, Норвегии, Нидерландов, Люксембурга, Португалии, Исландии и Канады. В 1951 г. появился блок АНЗЮС (США, Австралия, Новая Зеландия), а в 1954 г. – СЕАТО (США, Великобритания, Франция, Австралия, Новая Зеландия, Таиланд, Филиппины и Пакистан), а в 1955 г. – блок СЕАТО (США, Великобритания, Турция, Иран, Пакистан). Образование этих блоков на десятилетия утвердило американское военное присутствие в ряде регионов мира.

В марте 1950 г. в Стокгольме Постоянный комитет Всемирного конгресса принял знаменитое воззвание, требовавшие «безусловного запрещения атомного оружия». Около 500 млн. человек на планете подписали воззвание. Москва заявила о готовности сотрудничать с законодательными органами других государств в практической реализации предложений сторонников мира, а в марте 1951 г. Верховный Совет СССР принял Закон о защите мира.

Однако «события развивались не только в нашу пользу, - вспоминал Хрущев Н.С. – США с их могущественной экономикой помешали тому, чтобы разрушенная экономика европейских стран привела к революционным взрывам, чего мы ожидали в соответствии с теорией марксизма-ленинизма.

К сожалению, все эти страны остались капиталистическими. И нас постигло разочарование. Тогда мы сосредоточили свои усилия на упрочение завоеваний социализма в братских странах Восточной Европы и Азии».4

Напряженная обстановка в международных отношениях сохранялась и наложила серьезный отпечаток на внутреннюю политику СССР.

Приоритетными стали задачи восстановления и развития народного хозяйства. Но тяжелым оставалось положение в сельском хозяйстве.

Однако гонка вооружений, командные принципы управления хозяйственной жизнью, диспропорции в экономическом развитии тормозили рост жизненного уровня населения. В целом население жило бедно. Цена за продолжение форсированного индустриального развития без учета нужд и потребностей граждан советского государства оказалась слишком высокой.

Война принесла нашей стране огромные людские и материальные потери.

Поэтому к восстановлению хозяйства страна приступила еще в годы войны Героической страницей послевоенной истории нашей страны стала борьба народа за возрождение экономики. Возрождение промышленности проходило в очень тяжелых условиях. Восстановление проходило в условиях резкого усиления перемещения населения, вызванного демобилизацией армии, репатриацией советских граждан, возвращением беженцев из восточных районов. Немалые средства уходили на поддержку союзных государств. Началось движение «скоростников». Наметилась тенденция к более широкому использованию научно-технических разработок на производстве. Предпочтение отдавалось, прежде всего, военно-промышленному комплексу, а также машиностроению, металлургии, топливной, энергетической промышленности. Творцом достигнутых успехов стал народ. Свою роль сыграли возможности сверхцентрализованной экономической модели.

Но особенно ослабленным вышло из войны сельское хозяйство (в 1945 г. не выше 60% довоенного уровня). И все-таки с помощью принудительных мер и ценой огромных усилий крестьянства в начале 50-х гг. удалось добиться выведения сельского хозяйства страны на довоенный уровень. Курс на дальнейшее «закручивание гаек» в экономике получил теоретическое обоснование в опубликованной в 1952 г. работе Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР».

В ней он отстаивал идеи преимущественного развития тяжелой промышленности и форм организации труда в сельском хозяйстве, выступал против любых попыток оживления рыночных отношений.

«Необходимо… путем постепенных переходов, осуществляемых с выгодой для колхозов и, следовательно, для всего общества, поднять колхозную собственность до уровня общенародной собственности, а товарное обращение тоже путем постепенных переходов заменить системой продуктообмена, чтобы центральная власть или другой какой-либо общественно-экономический центр мог охватить всю продукцию общественного производства в интересах общества…

Нельзя добиться ни изобилия продуктов, могущего покрыть все потребности общества, ни перехода к формуле «каждому по потребностям», оставляя в силе такие экономические факторы, как колхозно-групповая собственность, товарное обращение и т.д.»5

Говорилось в статье Сталина и о том, что при социализме растущие потребности населения всегда будут обгонять возможность производства. Это положение объясняло населению господство дефицитной экономики и оправдывало ее существование.

Выдающиеся достижения в промышленности, в науке и технике стали реальностью благодаря неустанному труду и самоотверженности миллионов советских людей. Однако возврат СССР к довоенной модели экономического развития вызвал ухудшение ряда хозяйственных показателей в послевоенный период.

Война изменила общественно-политическую атмосферу, сложившуюся в СССР в 30-е гг. Особые условия войны заставляли людей мыслить творчески, действовать самостоятельно, принимать на себя ответственность.

Война проломила тот «железный занавес», которым страна была отгорожена от остального «враждебного ей мира. Участники европейского похода Красной Армии (а их было почти 10 млн. человек), многочисленные репатрианты (до 5,5 млн.) воочию увидели тот мир, о котором они знали исключительно из пропагандистских материалов, разоблачавших его пороки. Различия были столь велики, что не могли не посеять у многих сомнений в правильности привычных оценок.

Победа в войне породила надежды у крестьян на роспуск колхозов, у интеллигенции – на ослабление политического диктата, у населения союзных республик (особенно в Прибалтике, Западной Украине и Белоруссии) – на изменение национальной политики.

Даже в среде обновившейся в годы войны партийно-государственной номенклатуры зрело понимание неизбежности и необходимости перемен. В 1946-1947 гг., в ходе закрытого обсуждения проектов новой Конституции СССР, Программы и Устава ВКП(б), были высказаны предложения об относительной демократизации режима: о ликвидации специальных судов военного времени, об освобождении партии от функции хозяйственного управления, ограничении срока пребывания на руководящей партийной и советской работе, альтернативных выборах и т.д.

Недовольство выражали и те офицеры и генералы, которые, почувствовав относительную независимость в принятии решений в годы войны, оказались после ее окончания все теми же «винтиками» в сталинской системе.

Власть была обеспокоена подобными настроениями. Однако абсолютное большинство населения воспринимало победу в войне как победу Сталина и его системы. Возникшее социальное напряжение было решено подавить путем, с одной стороны, внешней демократизации, а с другой – усиления борьбы с «вольнодумством» и укрепления режима.

Произошли некоторые изменения в структурах власти. Политический режим при этом ужесточался, нарастала новая волна репрессий. Система ГУЛАГа достигла своего апогея именно в послевоенные годы. К узникам 30-х годов добавились миллионы «новых врагов народа». Один из первых ударов пришелся по военнопленным, многие из которых после освобождения из фашистской неволи были направлены в лагеря. Туда же были сосланы «чуждые элементы» из прибалтийских республик, Западной Украины, Западной Белоруссии.

21 февраля 1948 г. появился «Указ Президиума Верховного Совета СССР. В нем было указано: «Обязать Министерство внутренних дел СССР всех отбывающих наказание в особых лагерях и тюрьмах шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов, участников других антифашистских организаций и групп и лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям и враждебной деятельности, по истечении сроков наказания направлять по назначению Министерства госбезопасности СССР в ссылку на поселение под надзор органов Министерства госбезопасности в районы Колымы на Дальнем Востоке, в районы Красноярского края и Новосибирской области…»6

Так продолжалось «закручивание гаек» и новый поток «репрессий», которые коснулись и идеологии и культуры. Опасаясь возросшей в ходе войны популярности военных, Сталин санкционировал арест маршала авиации А.А. Новикова, генералов Понеделина П.Н., Кириллова Н.К., ряда сослуживцев маршала Г.К. Жукова. Самому полководцу были предъявлены обвинения в сколачивании группы недовольных генералов и офицеров, в неблагодарности и неуважении к Сталину. Были арестованы многие партийно-государственные деятели, выдвинутые умершим в 1948г. членом Политбюро и секретарем ЦК ВКП(б) А.А. Ждановым из члена руководящих работников Ленинграда. Общее число арестованных по «ленинградскому делу» составило около 2 тыс. человек. Спустя некоторое время были отданы под суд и расстреляны 200 из них, в том числе Председатель Совмина России М. Родионов, член Политбюро и Председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецов. «Ленинградское дело», отражавшее борьбу внутри высшего руководства, должно было стать суровым предостережением всем, кто хоть в чем-то мыслил иначе, чем «вождь народов». Последним из готовившихся процессов стало «дело врачей» (1953 г.), обвиненных в неправильном лечении высшего руководства, повлекшим смерть ряда видных деятелей. Всего жертвами репрессий в 1948-1953 гг. стало 6,5 млн. человек.

Наряду с другими изменениями война привела к увеличению неподконтрольных «верхам» идейных и политических движений, в том числе и национальных. Особый размах они приобрели на территориях, вошедших в состав СССР в 1939-1940 гг. В Западной Украине к 1950 г. было депортировано, сослано и арестовано около 300 тыс. человек. В Прибалтике депортации было подвергнуто 400 тыс. человек. Параллельно здесь шел насильственный процесс сплошной коллективизации, прерванный войной.

Усилилось и давление на национальную интеллигенцию, традиции и культуру малых народов. Особого размаха национальная нетерпимость достигла в отношении представителей еврейской нации. Начались аресты членов еврейского антифашистского комитета и других еврейских интеллигентов, обвиненных в «космополитизм».

Развитие духовной жизни советского общества, культуры происходило в таких условиях, которые отличались от довоенных. Главное из них заключалось в том, что иным стал облик советских людей, и прежде всего молодежи. У солдат и офицеров, прошедших фронт, было новое мироощущение. Этот новый взгляд на себя, на мир, на судьбу страны формировался у фронтовиков не только под воздействием личной ответственности, но и в результате осмысления новой информации, которую принесла война. Она же стала своеобразным местом общения между людьми, жизненные дороги которых в мирное время часто не пересекались. На фронте встретились деревня и город, недоучившиеся студенты и недавние заключенные. Послевоенная молодежь во многих отношениях представляла собой особый социальный феномен. Молодые люди во время войны рано повзрослели, и у них имелся запас внутренней самостоятельности и зачатки чувства гражданственности. Это подрывало идейные основы тоталитарного режима. 8,5 млн. человек, демобилизованных с 1945 г. по 1948 г. из 11-миллионой советской армии, представляли собой внушительную социальную силу.

Гонка вооружений и борьба за влияние на мировое общественное мнение заставили советское руководство значительно увеличить ассигнование на науку и технику. Финансирование науки в бюджете страны 1946 г. увеличились в три раза.

В основном дополнительные ассигнования шли на разработку вооружений. Еще в августе 1945 г. был создан Специальный комитет в составе Л.П. Берия, Г.М. Маленкова, Н.А. Вознесенского, В.Л. Ванникова, И.В. Курчатова, П.Л. Капицы, М.Г. Первухина и др. На комитет возлагалось «руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана». Военно-научные разработки почти не влияли на технический потенциал гражданского производства, что усиливало отставание СССР от ведущих стран мира.

Экономика в начале 50-х годов развивалась на основе сложившихся в предшествующий период тенденций. Созванный 5 октября 1952 г. XIX съезд ВКП(б) проходил в обстановке, когда промышленная продукция СССР составила 223% от уровня довоенного 1940-го, а сельское хозяйство было лишь выведено на довоенный уровень. Теоретическим обоснованием принципов дальнейшей экономической политики стала работа И.В. Сталина «Экономические проблемы социализма, опубликованная незадолго до съезда. Утвержденными съездом партии директивами по пятому пятилетнему плану на 1951-1955 г. намечалось повысить промышленное производство на 70%, примерно вдвое увеличить продукцию машиностроения, металлообработки и мощность электростанций, на 65% - производство предметов потребления.

При выполнении плана новой пятилетки, как и прежде, первостепенное внимание уделялось тяжелой и особенно обороной индустрии. Выпуск предметов народного потребления (хлопчатобумажных тканей, обуви и др.) значительно отставал от плановых заданий и нужд населения. Сельское хозяйство, как и раньше, не удовлетворяло потребностей легкой и пищевой промышленности в сырье. Обострившаяся международная обстановка также сдерживала принятие мер по улучшению условий жизни населения.

Сосредоточение усилий на развитии промышленности и нового строительства позволило уже в 1953 г. довести выпуск валовой продукции, промышленности до объемов, в 2,5 раза превышавших уровень 1940 г. На площадках гигантских новостроек (Куйбышевская, Сталинградская, Каховская ГЭС, Волго-Донской судоходный канал, Цымлянский гидроузел) появилась самая мощная по тем временам техника. 27 июля 1952 г. Волго-Дон был открыт для движения судов. 20 июля 1953 г. было официально сообщено об испытании в СССР водородной бомбы, что означало решение самой масштабной и одной из самых дорогостоящих научно-технических программ в послевоенной истории страны. Ведущую роль в создании бомбы сыграли академики И.Е. Тамм, А.Д. Сахаров, В.Л. Гинзбург, Я.Б. Зельдович.

Поступательное развитие страны в послевоенные годы демонстрируют обобщающие данные национального дохода и национального богатства. Официальные статистические данные: в 1941-1950 гг., несмотря на разрушительную войну, производство национального доходов в среднегодовом исчислении вырастало на 4,7%, а на протяжении следующего десятилетия – по 10,3% в год. В целом сталинский период правления (1922-1953 гг.) характеризуется ежегодным приумножением национального богатства на 4%, что в глазах многих соотечественников наряду с победой в Великой Отечественной войне является основанием для общей положительной оценки результатов его исторической деятельности.

§2. Идейные искания и перемены в стиле и духовной жизни людей.

Усиление идеологического диктата прежде всего выразилось в насаждении идеологического диктата в науке. Инструментом реализации этого процесса в науке стали «дискуссии», проводившиеся в различных областях научных знаний: в 1947 г. – одна из первых «дискуссий» касалась общественных наук. – ее объектом стал учебник Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии». Организуя эту дискуссию, советское руководство давало понять обществоведам, что в своих исследованиях они должны неукоснительно следовать идеологическим установкам партии. В науке насаждалось пренебрежительное отношение к достижениям западной научно-технической мысли, цитатничество. Так прошли «дискуссии» биологов, а затем языковедов (1950 г. – теории Г.Я. Мара) и т.д.

Ростки свободомыслия внутри страны начинают подавляться на корню. Центральную роль в этой компании играл Сталин, который хорошо понимал значение тотального контроля над духовной жизнью общества. 1946 г. ознаменовался появлением трех постановлений ЦК ВКП(б) о литературно-художественных журналах, театральном творчестве и кинематографии. Партийные документы подготовил секретарь ЦК ВКП(б) по идеологии А.А. Жданов.

Так началось конкретное усиление идеологического диктата в сфере культуры.

Война пробудила надежды на ослабление партийно-идеологического пресса. Деятели культуры рассчитывали, что наметившаяся в годы войны тенденция к относительному смягчению контроля за духовной жизнью общества получит развитие. Союзнические отношения с западными демократиями, как и заграничный подход Красной Армии, создали возможности для развития и укрепления культурных контактов с ними. Однако этим надеждам не суждено было сбыться, так как отношения СССР и его военных союзников быстро испортились. С лета 1946 г. в стране развернулось широкое наступление против «западного влияния» на отечественную культуру. По существу, речь шла о возвращении безраздельного партийно-политического контроля над интеллигенцией. Подход против «западничества» возглавил отвечавший за идеологию А.А. Жданов. «Железный занавес» был окончательно восстановлен в ходе развернувшейся в конце 1948 г. компании по борьбе с «космополитизмом». Страна вновь оказалась не только в идеологической, но и в культурной изоляции от остального мира.

Один из первых ударов был нанесен по литературе. В постановлении ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г. «О журналах «Звезда и Ленинград» эти издания обвинялись в пропаганде идей, «чуждых духу партии», предоставлении литературной трибуны для «безыдейных», идеологически вредных произведений».7

Особой критике подверглись М.М. Зощенко и А.А. Ахматова. Объектом критики в первом постановлении были «салонная дворянская поэтесса Ахматова» - «Не то монахиня, не то блудница, в вернее, блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой»8 - «мелкобуржуазный пошляк и хулиган Зощенко». Доводы указывались самые нелепые: М.Зощенко обвиняли в очернительстве советской действительности на страницах детского рассказа «Приключение обезьяны», А.Ахматову упрекали за эстетство и декадентство в поэзии.

В своем докладе о журналах «Звезда» и «Ленинград» А.А. Жданов сказал:

«Из постановления ЦК ясно, что наиболее грубой ошибкой журнала «Знамя» является предоставление своих страниц для литературного «творчества» Зощенко и Ахматовой… Зощенко… изображает советских людей бездельниками и уродами, людьми глупыми и примитивными. Зощенко, как мещанин и пошляк, избрал своей постоянной темой копание в самых низменных и мелочных сторонах быта.

Тематика Ахматовой насквозь индивидуалистическая. До убожества ограничен диапазон ее поэзии – поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и молельной».9

За критикой последовали организационные выводы. Литераторов исключили из Союза писателей СССР, перестали печатать, лишив возможности зарабатывать деньги. Ленинградские периодические издания, где публиковались Ахматова и Зощенко, подверглись репрессиям: «Ленинград» был закрыт, а в «Звезде» поменялась редколлегия.

В постановлении, касающемся кинематографа, кинофильма «Большая жизнь». В нем, в частности, говорилось: «ЦК ВКП(б) отмечает, что подготовленный министерством кинематографии кинофильм «Большая жизнь»… порочен в идейно-политическом и крайне слаб в художественном отношении.. В фильме фальшиво изображены партийные работники. Секретарь парторганизации на восстанавливаемой шахте показан в нарочито нелепом положении, поскольку его поддержка инициативы рабочих по восстановлению шахты может якобы поставить его вне рядов партии. Постановщики фильма изображают дело таким образом, будто бы партия может исключить из своих рядов людей, проявляющих заботу о восстановлении хозяйства».10

В эти годы предпочтение отдавалось кинокартинам историко-биографического жанра, посвященным отечественной истории: лентам о Великой Отечественной войне и роли в ней Верховного Главнокомандующего – Сталина.

Постановление «о репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению (от 26 августа 1946 г.) требовало запретить постановки театрами пьес буржуазных авторов, объявленные «предоставлением советской сцены для пропаганды реакционной буржуазной идеологии и морали».

Постановления о кинематографе, «Об опере «Великая дружба» В.Мурадели (от 10 февраля 1948 г.) давали уничижительные оценки творчеству режиссеров Л. Лукова, С.Юткевича, А.Довженко, С.Герасимова, композиторов В.Мурадели, С.Прокофьева, Д.Шостаковича, В.Шебалина. им вменялись в вину безыдейность творчества, искажение советской действительности, заискивание перед Западом, отсутствие патриотизма.

С. Эйзенштейна обвиняли в том, что он «обнаружил невежество в изображении исторических фактов; представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов, наподобие американского Ку-Клуе-Клана», создателей «Великой дружбы» - за то, что они неверно представили грузин и осетин врагами русских в 1918-1920 гг., в то время как «помехой для установления дружбы нардов в тот период на Северном Кавказе являлись ингуши и чеченцы».

В 1947 г. для повсеместной компании по искоренению низкопоклонства было решено использовать «дело» члена-корреспондента Академии медицинских наук Н.Г. Клюевой и ее мужа профессора Г.И.Роскина, предложивших опубликовать в США параллельно с советским изданием книгу «Биотерапия злокачественных опухолей» (выпущена в Москве в 1946 г., в США к изданию не принята. Компания долго и тщательно готовилась. В феврале этот факт стал предметом обсуждения с участием Сталина и Жданова. В мае Сталин апробировал основные идеи закрытого письма по этому поводу в партийные организации в беседе с писателями А.Фадеевым, Б.Горбатовым, К.Симоновым. Он сетовал, что у наших интеллигентов среднего уровня «недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. У них неоправданное преклонение перед заграничной культурой. Все чувствуют себя еще несовершеннолетними, не стопроцентными, привыкли считать себя на положении вечных учеников. Эта традиции отсталая, она идет от Петра». В июне 1947 г. был проведен «суд чести» над Клюевой и Раскиным.

Наказание «виновным» было жестоким: академик В.В. Парин, возивший рукопись в США во время командировки и предлагавший ее издание, был осужден на 25 лет за «шпионаж». Министр здравоохранения Г.А. Митюрев смещен со своего поста.

17 июня 1947 гг. парторганизациям страны было направлено закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О деле профессоров Клюевой и Раскина». Их антипатриотический и антигосударственный поступок был усмотрен в том, что, якобы движимые тщеславием, честолюбием и преклонением перед Западом, они поторопились оповестить о своем открытии весь мир, передав в американское посольство при помощи шпиона Парина рукопись своего труда. ЦК констатировал, что «дело» свидетельствует о серьезном неблагополучии в морально-политическом состоянии интеллигенции, работающей в области культуры. А агенты иностранных разведок ищут слабые места. В противовес интеллигенции рабочие, крестьяне и солдаты изображались как умеющие постоять за интересы своего государства.

В феврале 1947 г. был выпущен «Указ о воспрещении регистрации браков граждан СССР с иностранцами».

В 1947 г. были проведены две дискуссии: по книге Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии» (М., 1946), которая была связана не столько с выяснением философских истин, сколько с борьбой в ЦК за важный пост начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), занимаемый автором учебника.

Навязывание идеологических догм отрицательно сказывалось на развитии не только гуманитарных наук, но и естествознания. Монопольное положение в агробиологии Лысенко Т.Д. привело к отстранению от работы многих его оппонентов. Даже кибернетику назвали лженаукой.

В конце 1948 г. началась подготовка всесоюзного совещания заведующих кафедрами физики для исправления «упущений» в науке.

Основой долговременной пропагандистской компании по воспитанию нардов СССР в духе советского патриотизма стали положительные выступления И.В. Сталина на приеме в Кремле в честь командиров войсками Красной Армии 24 мая 1945 г. Победа в войне позволяла по-новому оценить вклад русской культуры в культуру нардов СССР и мировую культуру.

Исторический оптимизм советского человека власти стремились питать не только героизмом свершений советского периода истории, но и всей многовековой культуры страны. Прославление деятелей отечественной культуры, с именами которых связывались «великие вклады в мировую науку, выдающиеся научные открытия, составляющие важнейшие вехи развития современной культуры и цивилизации», начались на заключительном этапе войны и были с новой силой продолжены после ее окончания. В приветствии, которое направили 16 июня 1945 г. в адрес Академии наук СССР в связи с ее двухсотдвадцатилетием с НК СССР и ЦК ВКП(б), говорилось:

«Советский народ по праву гордится основоположником русской науки Ломоносовым, гениальным химиком Менделеевым, великими математиками Лобачевским, Чебышевым и Ляпуновым, крупнейшим геологом Карпинским, всемирным географом Пржевальским, основателем военно-полевой хирургии Пироговым, великими новаторами – биологами Мечниковым, Сеченовым, Тимирязевым и Павловым, замечательным преобразователем природы Мичуриным, искусным экспериментатором – физиком Лебедевым, создателем радиосвязи поповым, основоположниками теории современной авиации Жуковским и Чаплыгиным, выдающимися двигателями русской революционной мысли – Белинским, Добролюбовым, Чернышевским, великим пионером марксизма в нашей стране – Плехановым».11

опасными и вредными квалифицировались и ошибки, идущие по линии очернения прошлого русского народа, преуменьшения его роли в мировой истории.

Подчеркивалось, что «всякая недооценка роли и значения русского народа в мировой истории непосредственно смыкается с преклонением перед иностранщиной. Нигилизм в оценке величайших достижений русской культуры, других народов СССР есть обратная сторона низкопоклонства перед буржуазной культурой Запада.12

Ярким примером критики якобы ошибочного понимания советского патриотизма была критика произведений А.Т. Твардовского. Влиятельный критик Д.С. Данин в «Василии Теркине» обнаружил пороки любование литературного героя своим маленьким мирком, национальную ограниченность. Секретарь правления Союза писателей Л.М. Субоцкий в заметках о прозе 1947 г. («Новый мир», 1948. №2) выводил обсуждаемые проблемы на уровень больших обобщений. Во многих книгах, написанных в годы войны, отмечал он, «патриотическое чувство и сознание героев войны изображались… обеднено…»

«Родина и чужбина» А.Т. Твардовского представилась высокопоставленному критику «произведением идейно-порочным в целом». Современные критики опровергают огульную критику вышеупомянутых критиков.

Но, к сожалению, все более развертывающаяся начиная с 1947 г. компания по укреплению советского патриотизма, дискуссия по поводу патриотизма и космополитизма принимала все более широкий размах и только постепенно стала затихать к 1947 г.

В науке насаждалось пренебрежительное отношение к достижениям западной научно-технической мысли. Т.Д. Лысенко чувствовал себя великолепно, мог спокойно готовить доклад «О положении в биологической науке».

В целях обоснования политики, отгородившей отечественную интеллигенцию от научно-технических и культурных достижений Запада, советская пропаганда стала приписывать все основные достижения научно-технической мысли российским исследователям. Советские учебники утверждали, что не Дж. Стефенсок, а отец и сын Черепановы построили первый паровоз, не браться Райт, а наш соотечественник А.Ф. Можайский поднял в небо первый самолет противопоставляли работы И.В. Мичурина «реакционному учению биологов Вейсмана и Моргана и т.д. Научные теории западных ученых объявлялись вредными, обращение к ним было возможно только с критических позиций.

Ростки свободомыслия внутри страны начинают подавляться на корню. Центральную роль в этой компании играл Сталин, который хорошо понимал значение тотального контроля над духовной жизнью общества. Это подтвердили появившиеся в 1946 г. три постановления ЦК ВКП(б) о литературно-художественных журналах, о театральном творчестве и кинематографии.

Под предлогом борьбы с формализмом началось усиление идеологического диктата в изобразительном искусстве. Проводником этой политик стала учрежденная в 1947 г. Академия художеств СССР во главе с А.М. Герасимовым. От художников требовали изображения положительного героя, что соответствовало партийным установкам в области идеологии. Самыми востребованными были полотна и скульптуры, посвященные Сталину, темам исторического прошлого, минувшей войны, мирной жизни советских граждан. Своеобразной вехой времени стал монумент Сталина на Волго-Донском канале (автор Вучетич), на отливку фигуры вождя пошло 33 т. меди.

Усиление идеологизации музыкальной жизни началось в феврале 1948 г., когда появилось постановление ЦК ВКП(б) «Об опере «Великая дружба» В. Мурадели». Под предлогом борьбы с формализмом в музыке в нем осуждалось творчество композиторов, чья «музыка перестала отвечать своему назначению – доставлять наслаждение». «Черный» список включал выдающихся деятелей отечественной музыкальной культуры: С.С. Прокофьева, Д.Д. Шостаковича, А.И. Хачатуряна, Н.Я. Мясковского… - всего 10 фамилий.13

Чтобы стравить творческую и научную интеллигенцию с народом, унизить ее, партийные решения по искусству, дискуссии – погромы выносились на всенародное обсуждение. Партийные решения обсуждались в низовых партийных организациях, от которых требовалась безоговорочная поддержка.

Однако, несмотря на очень трудную для творческой работы обстановку, советские писатели и деятели искусства создавали выдающиеся художественные произведения. Но это происходило не благодаря политике властей, а вопреки ей. Создание этих произведений показывало, что интеллектуальный и творческий потенциал в советском обществе сохранился и что духовную жизнь общества полностью поставить под идеологический контроль практически невозможно.

В 1946 г. журнал «Знамя» опубликовал повесть Виктора Некрасова «В окнах Сталинграда». Книга поразила и до сих пор поражает читающую аудиторию соей правдивостью. Автор стал родоначальником нового жанра советской литературы – «оконной» прозы. В том же году увидела свет повесть В.Пановой «Спутники», где о войне говорилось без придуманной героики и ложного пафоса. Главным героем этих прекрасных повестей был простой советский человек, ратный труд которого спас мир от фашизма. Эти повести стали символами рождения новой послевоенной литературы. Произведения Пановой и Некрасова получили одобрение самого Сталина, им были присуждены сталинские премии. Но не они определили лицо послевоенной литературы.

Возможность отвлечься от трудной действительности, отдохнуть и получить заряд бодрости и веру в то, что все наладиться, давали советским людям лучшие отечественные киноленты тех лет. Каждый новый фильмы становился событием, люди смотрели полюбившиеся ленты по несколько раз. Из отечественных фильмов самыми популярными были комедии И.А.Пырьева и Г.В. Александрова «Сказание о земле Сибирской» (1947 г.), «Кубанские казаки» (1950 г.), «Весна» (1947 г.).

Эти фильмы рассказывали о радостной, счастливой и полной изобилия послевоенной жизни. Это была сказка. Ничего подобного в действительности не было. Но именно такой жизни заслуживал народ – победитель. Кроме отечественных фильмов зрители с удовольствием смотрели ленты иностранного производства, доставшиеся Советскому Союзу по ленд-лизу или в качестве трофеев. Особенно любили музыкальные мелодрамы, вспоминают такие популярные в послевоенные годы фильмы, как «Девушка моей мечты», «Тарзан», «Серенада солнечной долины» и др.

Оценивал содержанные и направленность культурных процессов в Советском Союзе в первые послевоенные годы, надо сказать, что они характеризовались усилением идеологического диктата. Цель этой политики заключалась в том, чтобы помешать развитию в обществе свободомыслия, гражданской ответственности, самоуважения. Эта политика привела к тому, что замедлился рост культурного потенциала общества и развитие отечественного искусства. Советская наука не могла успешно конкурировать с научной мыслью в зарубежных странах, за исключением отраслей, работающих непосредственно на ВПК, - ядерная физика, реактивная техника и т.д.

Победа в войне способствовала консервации социально-экономической и политической системы Советского Союза. Культ личности Сталина достиг своего апогея. Агрессивная политика Советского и США, а также гонка вооружений поставили мир перед новой военной опасностью. Проблемы, накопившиеся в области экономики, внешней политики, рост социальной напряженности в обществе, в первую очередь в крестьянской среде, указывали на кризис советского тоталитарного режима и требовали безотлагательного решения.

Центральное место во внешней политике СССР по-прежнему занимали европейские проблемы. К концу жизни Сталина наметилась некоторая, эволюция его позиции в оценке международной обстановки. Если раньше он исходил из идеи непримиримости противоречий между социализмом и капитализмом, то теперь заявил, что иногда межимпериалистические противоречия могут оказаться сильнее и привести к острому конфликту между капиталистическими странами.

В одном из своих последних интервью он заявил, что СССР желает прекращения войны в Корее, а сам он готов встретиться с новым президентом США Д.Эйзенхауэром.

Главным уроком отношений Восток-Запад в 1945-1952 гг. стало осознание того, что от жесткой внешней политики не выиграет никто, «холодная война» может перерасти в горячую.

Понимание этого закладывало предпосылки корректировки внешнеполитической доктрины наследниками Сталина.

Книга Сталина И.В. «Экономические проблемы социализма в СССР» стала его последней теоретической работой. В своей статье Сталин отметил, что при социализме потребности населения всегда будут обгонять возможности производства. Это положение объясняло населению господство дефицитной экономики и оправдывало ее существование.14

Выдающиеся свершения в промышленности, достижения в науке и технике стали реальностью благодаря неустанному труду и самоотверженности миллионов советских людей. Но возврат СССР к довоенной модели экономического развития вызвал ухудшение ряда хозяйственных показателей в послевоенный период.

Со смертью Сталина 5 марта 1953 г. закончилась целая эпоха в жизни страны. Борьба за власть среди его наследников до весны 1958 г. прошла несколько этапов. На первом этапе (март-июнь 1953 г.) ключевые позиции в руководстве страны заняли новый председатель Совмина Маленков и Л. Берия, назначенный главой объединенного МВД.

Началась первая компания по осуждению культа личности Сталина, имя Сталина стало реже упоминаться в печати, прекратился выпуск его собрания сочинений. Как Берия, так и Маленков высказывались за передачу властных полномочий от партийных к соответствующим государственным органам. Однако партийный аппарат стремился сохранить сове главенствующее положение. Н. Хрущев, занимавший в новом руководстве пост секретаря ЦК КПСС возглавил заговор с целью отстранения Л.Берия от власти. 26 июня на заседании Совета министров Берия был арестован и вскоре расстрелян как «враг партий» и советского народа», «шпион». На пленуме ЦК КПСС в июле 1953 г. прямо указывалось на необходимость «укрепить партийное руководство во всех звеньях партии и государственного аппарат».15

С лета 1953 г. по февраль 1955 г. борьба за власть вступила во второй этап. На вершине власти оказались Г.Маленков и Н.Хрущев. На третьем этапе (с февраля 1955 г. по март 1958 г. Хрущеву пришлось уже с позиций силы вести борьбу за власть, он одержал победу, сосредоточив в своих руках все рычаги партийной и государственной власти.

В это десятилетие (конец 40-х – начало 50-х гг.) были проведены мероприятия по переводу экономики на мирные рельсы, что создавало благоприятные условия для культурного развития. Восстанавливался нормальный режим работы предприятий и учреждений с выходными днями и отпусками для рабочих и служащих. Возросли расходы государства на социально-культурные нужды. В 1946 г. по государственному бюджету только на просвещение было выделено 3,8 млрд. руб. К 1950 году эта сумма возросла до 5,7 млрд. руб.

Роль партийных и государственных органов в культурном строительстве возросла. Для практического руководства и государственного контроля за деятельностью культурно-просветительных учреждений в 1945 г. были созданы комитеты по делам культурно-просветительных учреждений при советах народных комиссаров союзных республик, управления в автономных республиках и отделы культурно-просветительной работы в исполкомах местных Советов. В 1953 г. эти функции были переданы новому союзно-республиканскому органу – Министерству культуры. На это министерство возлагались задачи общего руководства всеми учреждениями культуры и искусства. В 1950 г. в ЦК ВКП(б) был создан Отдел науки и высших учебных заведений. Все это вело к укреплению централизованного руководства отраслями культуры.

За годы войны советская наука понесла большой ущерб в кадрах, пострадала ее материальная база. Чтобы восполнить эти потери государство резко увеличило ассигнования на науку: в 1946 г. расходы в 2,5 раза превысили расходы предыдущего года. В короткие сроки была восстановлена материальная база научных исследований.

Восстановлены Академии наук Украины, Белоруссии, Литвы. В 1946г. были созданы Академии наук в Казахстане, имела 16 филиалов, в том числе созданные за годы 4-й пятилетки – в Дагестане, Якутин, в Восточной Сибири.

С возникновением новых отраслей и научных направлений создавались новые научно-исследовательские коллективы. Во второй половине 40-х годов были открыты Институт точной механики и вычислительной техники, Институт радиотехники и электроники, Институт атомной энергии и др.

Большие задачи стояли перед народным образованием и культурно-просветительной работой. Остро стоял вопрос обеспечения промышленности и сельского хозяйства квалифицированными специалистами. Первоочередными задачами 4-го пятилетнего плана в области культуры были восстановление обязательного семилетнего обучения детей в городе и деревне, расширение подготовки Ии переподготовки специалистов.

За годы четвертой пятилетки сеть учебных заведений и культурно-просветительных учреждений была не только полностью восстановлена, но и расширена. Широкое распространение получили вечерние школы для молодежи. Много внимания уделялось развитию вечернего и заочного высшего образования.

Но, несмотря на быстрый рост системы высшего и среднего специального образования, потребности страны в специалистах полностью не удовлетворялись.

В 1947 г. было полностью восстановлено радиовещание и развернулось движение за сплошную радиофикацию страны. Московский телецентр возобновил регулярные передачи.

Восстановление зданий театров, развитие киносети, расширение издательской деятельности – все это создавало необходимые условия для оживления культурной жизни общества.

Однако в этот период не ослабевали административно-командные методы руководства культурой.

Центральное место в работе ЦК партии в послевоенные годы заняли идеологические вопросы. Об этом свидетельствуют многочисленные партийные постановления того, времени, которые касались широкого круга проблем, от подготовки идеологических кадров партии до работы некоторых редакций газет и журналов, от преподавания общественных наук в вузах до репертуаров драматических театров и оценки отдельных фильмов и опер. Большое внимание уделялось марксистко-ленинскому образованию всех коммунистов.

О прежнем диктаторстве в отношении руководства развитием культуры свидетельствовали уже упоминавшиеся постановления ЦК ВКП(б). но в тоже время оживилась борьба «против формализма» в литературе и искусстве.

О положении в литературе с горечью говорил М.А. Шолохов на Втором Всесоюзном съезде советов писателей в декабре 1956 г.:

«…остается нашим бедствием поток бесцветной посредственной литературы, который последние годы хлещет со страниц журналов и наводняет книжный рынок».16

Разумеется, художественная жизнь страны не исчерпывалась псевдореалистическими бесконфликтными лакировочными произведениями. Остались в советской литературе «Золотая карета» Л.Леонова, «Далекие годы» К.Паустовского, «Первые радости» и «Необыкновенное лето» К.Федина, «Звезда» Э.Казакевича и др.

В классику военного киноискусства вошли «Молодая гвардия» С.Герасимова. Продолжают волновать зрителя работы П.Корина, В.Фаворского, П. Кончаловского. Достойное место в репертуаре современных исполнителей занимает творчество Д. Игостаковича, В.Шебалина, С.Прокофьева.

§3. Культурный эффект «оттепели».

Процесс демократизации жизни советского общества, широко развернувшийся с середины 50-х годов, создавал благоприятный условия для развития культуры. Важным шагом на этом пути был ХХ съезд партии. Значительную роль в этом процессе сыграло постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» (30 июня 1956 г.)»17

ХХ съезд КПСС (14-25 февраля 1956 г.) стал во многом переломным моментом в истории страны, хотя далеко не все связанные с ним надежды впоследствии оправдались.

ХХ съезд и особенно исторический доклад на нем Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях» дали толчок процессу обновления общества, положили начало развенчанию мифов сталинизма, освобождению общественного сознания от догм и идеологических стереотипов. Период жизни страны, связанный со съездом, получил название «оттепели» (по одноименному роману И.Эренбурга). особенно этот период повлиял на молодое поколение, многие представители которого и позднее, в условиях брежневской реакции, оставались верны убеждениям, формировавшимся в годы «оттепели».

Стержнем политической системы советского общества в рассматриваемый период, как прежде, являлась КПСС. Все основные решения в государстве принимались при участии и руководстве партии, в соответствии с «генеральной линией» ее политики.

КПСС делилась как бы на три уровня: рядовой состав, который практически не имел возможности влиять на выработку политики партии; партбюрократия, бывшая становым хребтом партии и реально осуществлявшая политику; верхушка партии, обладавшая абсолютной реальной властью и принимавшая решения.

В отношении рядового состава изменений в этот период произошло немало. Пытаясь опереться на силу, противостоящую партократии, Хрущев стимулировал в некоторой степени внутрипартийную демократию. Повысились значение партсобраний и ответственность перед ними выбранных делегатов.

Более демократичной стала система руководства культурой. Некоторые функции государственных органов передавались общественным организациям. Расширились права союзных республик в области культурного строительства. Ряд ВУЗов и техникумов были переданы в ведение республик. Министерство высшего образования СССР было реорганизовано в союзно-республиканское Министерство высшего и среднего специального образования. Республиканским органам поручалось проведение в жизнь реформы школьного образования 1958 г. Больше прав в отношении народного образования получили местные Советы.

Регулярно стали собираться съезды художественной интеллигенции. Крупными событиями в культурной жизни страны явились Второй (1954) и Третий (1959) Всесоюзные съезды писателей РФ. Состоялись Всесоюзные совещания строителей и архитекторов (1954), историков (1962), регулярно стали проводиться совещания заведующих кафедрами общественных наук. В 1957, 1962 и 1963 гг. были организованы встречи творческой интеллигенции с руководителями партии и правительства. Съезды, совещания и встречи явились демократической формой обсуждения животрепещущих общественных и профессиональных проблем.

В 1956 г. были восстановлены Ленинские премии за наиболее выдающиеся работы в области науки, техники, литературы и искусства.

«Демократизация системы руководства культурой способствовала постепенному преодолению административных методов жесткой регламентации культурной жизни. Была осуждена практика некомпетентного вмешательства в процессы творчества. Но при поддержке сверху в биологической науке сохранялось монопольное положение Т.Д. Лысенко и его сторонников.

Непривычные по форме и содержанию произведения литературы и искусства с трудом пробивали дорогу к читателям и зрителям. Случались рецидивы публичных проработок, как это было с Б.Л. Пастернаком в связи с публикацией на Западе его романа «Доктор Живаго». В 1957 г. он был несправедливо исключен из Союза советских писателей (восстановлен в 1987 г. посмертно»).18

С резкой критикой некоторых молодых тогда поэтов и художников выступал Н.С. Хрущев.

Большое значение для духовной жизни советского общества имели осуждение культа личности Сталина, разоблачение преступников, орудовавших в органах госбезопасности, реабилитация тех, что безвинно пострадал в довоенные и послевоенные годы. Все эти благотворные перемены связаны с именем Н.С. Хрущева, роль которого нельзя оценивать однозначно.

Постепенно преодолевались настроения всеобщей подозрительности, страха, шло оздоровление нравственного климата.

Было восстановлено доброе имя многих деятелей науки, литературы и искусства, ставших жертвой беззакония. Исправлялись несправедливые оценки творчества ряда литераторов и художников. Важное значение в этом отношении имело постановление ЦК КПСС от 28 мая 1958 г. «Об исправлении ошибок в оценке опер «Великая дружба», «Богдан Хмельницкий» и «От всего сердца». Оно послужило толчком для пересмотра негативных оценок не только в музыке, но и в литературе, и в других областях искусства, хотя по ним не было специальных решений.

В 1958 г. на экраны вышел фильм Л.Д. Лукова «Большая жизнь» (2-я серия). После долгого перерыва были изданы сборники А.А. Ахматовой, М.М. Зощенко. Широкая аудитория наконец получила доступ к произведениям, незаслуженно забытым или ранее неизвестным. Публиковались стихи С.Есенина, была поставлена на сцене «Золотая карета» Л.М. Леонова. Стали исполняться почти забытые произведения западноевропейских и русских композиторов XIX в. – первой половины XX в. На выставке живописи в 1962 г. были широко представлены работы 20-30-х годов, долгие годы валявшиеся в запасниках. Оживлению культурной жизни способствовали публикации новых и возобновление издания некоторых старых литературно-художественных журналов: «Нева», «Юность», «Иностранная литература», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Москва», «Дон», «Советский экран», «Музыкальная жизнь».

Со 2-й половины 50-х годов активизировались международные связи советской культуры. Был возобновлен Московский кинофестиваль, стал проводиться в Москве Международный конкурс исполнителей им. П.И. Чайковского. Советские люди получили возможность познакомиться с зарубежным изобразительным искусством. Была восстановлена экспозиция Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, которая перед войной была переведена в запасники. Стали проводиться выставки зарубежных собраний: Дрезденской галереи, музеев Индии, Ливана. Широкий общественный резонанс получила выставка П.Пикассо в 1956 г.

«Укреплению культурных контактов способствовал Московский международный фестиваль молодежи и студентов в 1957 г.». Для многих советских людей фестиваль дал возможность впервые познакомиться с художественным творчеством в зарубежных странах».18

«Значительно расширилось участие советских ученых в работе международных научных организаций и печатных органов, в международных научных конгрессах и совещаниях. В 1956 г. с согласия Советского правительства были рассекречены принципиальные направления работ в области ядерного синтеза, а делегация советских физиков во главе с И.В. Курчатовым посетила английский атомный центр в Харуэлле. С 193 г. в СССР стали издаваться реферативные журналы с обзорами мировых научных изданий. Преодоление пренебрежительного отношения к западным научно-техническим достижениям благоприятно сказывалось на развитии советской науки».19

В 50-е годы партия взяла курс на ускорение научно-технического прогресса и соединение науки с производством. Основы этой политики были закреплены в постановлениях Совета Министров и Пленума ЦК партии (28 мая 1955 г. «Об улучшении дела изучения и внедрения в народное хозяйство опыта и достижений передовой отечественной и зарубежной науки и техники», 1955 г. – Пленум ЦК КПСС). В 1961 г. был создан Государственный комитет по координации научно-исследовательских работ. Отчетливо проявились и стали возрастать тенденции, свидетельствующие о вступлении страны в эпоху научно-технической революции (НТР).

Но это было только начало долговременных процессов, формирующих новые условия труда и быта людей. Почти в 12 раз за 20 лет выросли расходы государства на науку: с 1 млрд. руб. в 1950 г. до 11,7 млрд. руб. в 1970 г.

Формирование новых научных коллективов отразило две тенденции в развитии науки – углубление специализации и взаимопроникновение отраслей науки. В конце 50-х годов сформировался крупный научный центр на востоке страны – Сибирское отделение Академии наук СССР.

С 1963 г. на Академию наук СССР была возложены функции государственного органа управления развитием теоретической науки, были созданы научные советы. Повысилась роль высших учебных заведений в развитии науки. Всемирную известность получила школа химиков Казанского университета (А.Е. Арбузов и Б.А. Арбузов).

Оживлению научной жизни способствовало издание новых научных журналов. Появились новые журналы по различным отраслям обществоведения.

Наибольшее влияние на научно-технический прогресс и на все естественные науки оказывала физика. Фундаментальные теоретические исследования физиков получили широкое признание во всем мире. В 1962г. Л.Д. Ландау была присуждена Нобелевская премия за разработку теории жидкого гелия. Оживлению научной жизни способствовало издание новых научных журналов. Количество естественнонаучных и специальных технических журналов увеличилось более чем на 100.

Успехи советских ученых в области физики ядра привели к возникновению новых отраслей народного хозяйства – атомной энергетики и атомной промышленности. Началось строительство более мощных Сибирской, Воронежской и Белоярской атомных станций. В 1957 г. был спущен на воду первый в мире атомный ледокол «Ленин».

Достижения ядерной физики нашли свое применение в промышленности, сельском хозяйстве, медицине.

Развитие физики полупроводников повлекло за собой подлинную революцию в технике.

Фундаментальные исследования в области квантовой электроники Н.Г. Басова и А.М. Прохорова, отмеченные в 1964 г. Нобелевской премией, ознаменовали новый этап в развитии радиоэлектроники.

Теоретические исследования математиков В.С. Кулебакина, Н.Н. Боголюбова, Н.М. Крылова способствовали созданию систем автоматического регулирования непрерывных производственных процессов.

В 60-е годы математические методы проникают в различные области науки и народного хозяйства: биологию, языкознание, археологию, истории.

Мировое значение приобрели работы Н.Н. Семенова по исследованию химических цепных реакций.

В 1956 г. впервые в воздух поднялся турбоядерный самолет ТУ-104. Советский Союз открыл человечеству дорогу в Космос. «Общественные науки получили мощный импульс. Для своего развития, однако полностью реализовать его не удалось. Административная система руководства наукой осталась… неизменной. Многие темы и имена находились под негласным запретом, ограничивался доступ по многим архивным фондам… для общественных наук этого времени характерно создание многотомных коллективных трудов:… «Всемирная история», «История Великой Отечественной войны», «История русского искусства»… и др.»19

В связи с подготовкой и проведением экономической реформы 1965г. выросло значение экономической науки. Широко стали использоваться математические методы в планировании и решении экономических задач. Началось возрождение социологических исследований, прерванных после 20-х годов. В 1968 г. был создан и начал действовать с 1972 г. Институт социологических исследований.

Складывалось новое отношение к науке в целом, появилась новая отрасль знания – «наука о науке» (или науковедение), включающая в себя такие дисциплины, как логика и методология науки, социология, история, экономика науки и др.

Задача перехода ко всеобщему среднему образованию молодежи была поставлена еще до войны. Однако выполнение ее растянулось на долгие годы. К концу 40-х годов все еще имелись недостатки в содержании обучения. Учебные программы были оторваны от достижений науки и техники. Школьное образование не было политехническим.

ХХ съезд партии подтвердил курс на политехнизацию среднего образования. Новый курс в развитии школы нашел свое воплощение в законе «Об укреплении связи школы с жизнью», принятом 24 декабря 1958г. сессией Верховного Совета СССР. Согласно Закону 1958 г. было перестроено и профессионально-техническое образование: - создавалась единая сеть строительных училищ, училищ механизации и др. Профессионально-технических училищ со сроком обучения от одного до трех лет.

Школьная реформа 1958 г. в значительной степени себя не оправдала, так как школы не располагали необходимой магистральной базой.

В 1964 и 1966 гг. в Закон о школе были внесены некоторые изменения.

«Изменилось соотношение между различными формами обучения. Большое внимание уделялось высшему заочному и вечернему образованию для людей, занятых на производстве. Если в 1945/46 учебном году на вечерних и заочных отделениях ВУЗов учились 28% всех студентов, то в 1960/61 учебном году – 51,7%»19

в 1957 были введены новые правила приема в ВУЗы: преимущество предоставлялось имеющим стажи работы не менее двух лет, или демобилизованным из Советской Армии. В ВУЗах увеличилась доля рабочей и сельской молодежи.

«В середине 60-х годов правила приема в ВУЗы были изменены: конкурс для школьников и производственников проводился отдельно… Курс в развитии высшей школы не изменился… Но продолжался поиск методов решения задач высшего образования».20

Что представляла собой идейная и культурная жизнь общества в годы «оттепели»?

происходившие перемены были связаны с попыткой восстановления ленинских норм партийной и государственной жизни, преодоления последствий культа личности Сталина.

В центре идейной жизни советского общества оказались вопросы о перспективах развития.

Необходимо было определить достигнутый уровень развития социализма и сформулировать задачи социалистического и коммунистического строительства на будущее. Остро стояли вопросы управления народным хозяйством. Глубокого мировоззренческого осмысления требовали достижения науки и техники, их влияние на общественные отношения, человеческую психологию, культуру, быт.

Был сделан вывод о полной и окончательной победе социализма в СССР и невозможности реставрации капитализма, разработана и принята третья Программа КПСС, определившая основные задачи на пути строительства коммунизма. Однако «не все оценки и выводы нашли свое подтверждение. Оказался преждевременным перевод задач развернутого строительства коммунизма в плоскость непосредственных практических действий».21 Были допущены просчеты в сроках решения ряда конкретных задач. Вместе с тем успехи в развитии народного хозяйства, выдающиеся научно-технические достижения, рост активности масс вселяли в людей в то время убежденность в реальности грандиозных планов коммунистического строительства. Их вера поддерживалась и укреплялась проводимой партией пропагандистской и агитационной работой.

Основным направлением совершенствования идеологической работы партии в эти годы было укрепление ее связи с жизнью. Осуждался догматический начетнический подход к изучению марксизма-ленинизма.

Широкий размах получила экономическая учеба. Центр тяжести агитационной работы перемещался непосредственно на рабочее место – в цех, в бригаду, на ферму, в звено.

Освоение целины, запуск первого искусственного спутника Земли, полет человека в Космос – это рождало горячий отклик в сердцах людей, поддерживало их энтузиазм и уверенность в новых победах.

Устремленность в будущее пронизывала возникшее в 1957 г. движение за коммунистический труд. Девизом рабочих, включившихся в соревнование за звание бригад коммунистического труда, стал лозунг «Учиться работать и жить по-коммунистически!».22

В эти годы по инициативе передовых рабочих были созданы народные университеты культуры. Большую помощь в этом оказала научная и художественная интеллигенция, работавшая, как правило, на общественных началах.

«Курс ХХ съезда партии на демократизацию общественной жизни и на преодоление последствий культа личности вызвал противодействие со стороны некоторых членов Президиума ЦК: В.М. Молотова, Л.М.Кагановичча, Г.М. Маленкова и других. Явные и тайные защитники системы культа личности оставались в различных социальных слоях общества, в научных учреждениях, в институтах и на предприятиях, среди руководящих работников и рядовых. Этим объясняется противоречивость и непоследовательность процесса реализации решений ХХ съезда и постановления ЦК партии от 30 июня 1956 г. Пережитки культа личности выразились, в частности, в непомерном возвеличивании заслуг Н.С. Хрущева органами массовой информации и пропаганды. Пережитки недавнего прошлого в идеологической работе вели к возрождению догматизма, начетничества, к отрыву от практики».23

Процессы, происходившие в духовной жизни общества, нашли свое отражение в литературе и искусстве тех лет. Развернулась борьба против лакировки, парадного, облегченного показа действительности. Начало ей было положено публикацией редакционной статьи в «Правде» 7 апреля 1952 г., направленной против бесконфликтности в современной драматургии.

В том же году в журнале «Новый мир» были опубликованы очерки В.Очечкина «Районные будни», «В одном колхозе», «В том же районе», посвященные вопросам руководства сельским хозяйством. Очерки носили новаторский характер – через живые реальные характеры писателю удалось показать два разных метода руководства сельским хозяйством, раскрыть реальные проблемы жизни села. Очерки Овечкина стали злободневным фактом не только литературной жизни, но и общественной. Их обсуждали на колхозных собраниях, районных и партийных конференциях, так как для того времени они значили многое. Они положили начало преодолению жестких канонов и штампов, утвердившихся в литературе, прозвучали для современников как долгожданные слова правды о жизни послевоенной деревни.

Основным направлением поисков писателей и художников стали попытки показать жизнь такой, какая она есть, без парадности и шумихи, без надуманного героизма, т.е. жизнь обыкновенных людей с их повседневными заботами, огорчениями и радостями.

В кинематографии появился новый тип героя – рядового человека, далекого от идеала, но привлекательного своими нравственными качествами, близкого и понятного зрителям.

Подобный образ был воплощен на экране Н.Рыбниковым в фильмах «Весна на Заречной улице» (режиссер М.Хуциев, 1956 г.), «Высота» (А.Зархи, 1957 г.) и А.Баталовым в фильмах «Большая семья» (1954) «Дело Румянцева» (1956), «Дорогой мой человек» (1958) – режиссера И.Хейфица.

В произведениях на историко-революционные темы на первый план выходили рядовые участники событий.

К образам повседневной жизни обратилось изобразительное искусство. С начала 60-х годов в советской живописи утвердилось новое направление, позже названное «суровым стилем», для которого характерен подчеркнутый драматизм в подходе к жизненным явлениям (Никонов П.Ф. – «Наши будни», 1960, «Геологи», 1962; Н.И. Андронов – «Плотогоны», 1959-1964).

В жизнь вступало новое поколение интеллигенции, объединенное общностью взглядов («Шестидесятники»), которое восприняло идеи демократизации и десталинизации общества и пронесло их через последующие десятилетия.

Но стремление к жизненной правде вызывало сильное противодействие со стороны некоторых представителей критики, воспитанных на героико-монументальном искусстве, которое официально насаждалось в предшествующие десятилетия. В передовой статье журнала ЦК КПСС «Коммунист» (1957 №3) официально подтверждалась незыблемость принципов, провозглашенных в постановлении партии 1946-1948 гг. по вопросам литературы и искусства. Хотя «элементы администрирования» и «определенная, иногда неоправданная резкость тона в тех местах, где речь идет об отдельных деятелях литературы и искусства», были осуждены в статье, прежние методы руководства художественной культурой считались правильными.

Особое звучание приобрели в период «оттепели» приобрела проблема молодежи, ее идеалов и места в обществе. Как бы от имени всего поколения, вступающего в жизнь, прозвучали слова одного из героев популярной в свое время повести В.П. Аксенова «Коллеги» (1960):

«Мы поколение людей, идущих с открытыми глазами. Мы смотрим вперед и назад, и себе под ноги… Мы смотрим ясно на вещи и никому не позволим спекулировать тем, что для нас свято».24

ключевым произведением на эту тему в кино стал фильм «Застава Ильича» (режиссер М.Хуциев, 1959-1964). Хуциев утверждал в своем фильме, что молодежь верна идеалам отцов и эти убеждения не требуют высоких слов, потому что они глубоко осознаны и искренни. Отсутствие прямолинейности и назидательности в выражении этой идеи привело к неправильному толкованию фильма, который еще до выхода на экран был, подвергнут критике, переделан автором и выпущен под названием «Мне двадцать лет» (первоначальный вариант фильма восстановлен в 1987 г.).

после ХХ съезда партии появились возможности по-новому осмыслить события Великой Отечественной войны, которые жили в памяти людей как недавнее прошлое. На смену героически возвышенным образам в произведениях на военную тему приходили обыкновенные, рядовые люди, вынесшие на своих плечах всю тяжесть и будни войны. Утверждалась правда, которую некоторые критики презрительно и несправедливо называли «окопной». Военная тема по-новому прозвучала в первом программном спектакле «Современника» «Вечно живые» (1956) по пьесе В.Розова. Лучшие советские военные фильмы, получившие признание не только в нашей стране, но и за рубежом – это «Летят журавли» (режиссер М. Калатозов), 1957), «Баллада о солдате» (Г.Чухрай, 1959), «Судьба человека» (Бондарчук С., 1959). Одной из лучших книг о тяжелом, повседневном солдатском труде на войне стал роман-трилогия К.Симонова «Живые и мертвые» (1955-1970).

Идеологические стереотипы, сложившиеся в предшествующие годы, были серьезным препятствием на пути к зрителю и читателю. Наиболее талантливая и творчески активная часть художественной интеллигенции вынуждена была тратить много усилий за обнародование своих произведений.

Например, только вмешательство Н.С. Хрущева решило судьбу публикации повести А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», которая открыла запретную для советской литературы тему сталинских репрессий.

Многие произведения тех лет так и не дошли до читателя. Трагической оказалась судьба романа «Доктор Живаго» и его автора Б.Л. Пастернака.

Отмеченный Нобелевской премией роман был напечатан в СССР лишь в 1988 г. Одно из наиболее сильных произведений о войне – роман В.Гроссмана «Жизнь и судьба», завершенный автором в 1960 г., был изъят у него органами госбезопасности и увидел свет только в 1988 г. Безвозвратно утрачены подготовленные и неразрешенные к выпуску спектакли.

Характерной приметой времени стал массовый интерес к поэзии. Читатели заново открывали для себя творчество С.А. Есенина, М.И. Цветаевой, А.А. Ахматовой и других поэтов, которые не печатались в 30-40-е годы. На волне ХХ съезда партии в литературу пришло новое поколение поэтов, наиболее яркие фигуры среди них Е.Евтушенко, А.Вознесенский, Б.Ахмадулина, Р.Рождественский. это было время расцвета «эстрадной поэзии». Поэтические вечера в Политехническом музее, Лужниках, НИИ и учебных институтах, домах культуры, школах и техникумах собрали большую аудиторию любителей поэзии. О том, что значили такие вечера для поэтов, писал А.А. Вознесенский в стихотворении «Прощание с Политехническим» (1962):

Поэты падают,

Дают финты

Меж сплетен, патоки

И суеты,

Но где б я ни был – в земле, на Ганге, -

Ко мне прислушивается

Магически

Гудящей

Раковиною

Гиганта25

Ухо

Политехнического!

Новую жизнь обрел жанр авторской песни. Ее возросшую популярность можно объяснить доступностью, широкими возможностями распространения через магнитофонные записи, отзывчивостью на все происходящее в жизни.

В авторской песне практически смыкалось профессиональное и самодеятельное творчество. В песнях Б.Окуджавы, А.Галича, В.Высоцкого бился пульс времени, сложного и противоречивого, когда шел мучительный процесс превращения человека из «винтика государственного механизма» в мыслящего, свободного члена общества.

Большую роль в общественной и художественной жизни тех лет играли журналы. Определились две тенденции в духовной жизни общества. Одна из них – борьба за преодоление стереотипов сознания предшествующей эпохи, за обогащение советской культуры всем тем, что было создано предшествующими поколениями. Эта тенденция с начала 60-х годов воплощалась в деятельности журнала «Новый мир» (главный редактор А.Т. Твардовский). Другая тенденция – сохранение идеологических схем и установок недавнего прошлого, продолжение административного вмешательства в культуру – была связана с журналом «Октябрь» (главный редактор В.А. Кочетов).

С середины 60-х годов, когда «оттепель» в духовной жизни общества стала постепенно сменяться «заморозками», когда усилился административный контроля за культурной жизнью, деятельность «Нового мира» встречала все больше препятствий.

Однако идеалы, которые несла Октябрьская революция, - идеалы демократии и свободы, подлинного гуманизма и интернационализма – продолжали жить в народе, несмотря на все извращения сталинского режима, на сопротивление административно-командной системы.

Итак, после Великой Отечественной войны, приступив к восстановлению разрушенного в период войны, советский народ беззаветно трудился, досрочно выполняя планы первых послевоенных пятилеток. Но вскоре в международных отношениях сложилась такая обстановка, которую назвали «холодной войной». Усложнились отношения с бывшими во время войны союзниками.

Такое положение сказывалось отрицательно на развитии культуры, доведении до конца восстановление народного хозяйства. После смерти Сталина, завершения борьбы за власть победил Хрущев Н.С. Наступило время «хрущевской оттепели». Десятилетие пребывания Н.С. Хрущева у власти – это период «оттепели», т.е. ряд преобразований в различных сферах – промышленности, сельском хозяйстве, духовной жизни. Центральной темой происходивших перемен стало развенчание культа личности И.В. Сталина.

«Именно демонтаж и осуждение созданной «отцом народов» системы – красная нить, знакомый признак хрущевской эпохи».26

«ХХ съезд КПСС явился переломным моментом в переосмыслении деятельности Сталина после его более чем тридцатилетнего пребывания на высших постах в партии и государстве».27

Начавшиеся после смерти Сталина процессы освобождения сфер культуры от жесткого партийного контроля и мелочной регламентации спецслужбами государства, преодоления догматизма, относительная терпимость к плюрализму мнений, литературно-художественных и научных школ в 50-60-х годах по-разному проявлялись в различных областях культуры. С наименьшими потрясениями «дестанализация» сказывалась на развитии естественных наук, системы образования. Колоссальные успехи советской науки, которые в ряде приоритетных направлений превосходили мировой уровень, еще больше подняли престиж ученых в обществе. Материальная основа науки непрерывно расширялась. Именно к этому времени относится почти все советские работы, удостоенные Нобелевских премий в области точных и естественных наук – изыскания академиков Н.Н. Семенова (1956), П.А. Черенкова, И.М. Франка и И.Е. Тамма (1958), Л.Д. Ландау (1961) и др.

В эти годы происходит существенное количественное и территориальное расширение сети научно-исследовательских институтов: Приоритет в научных разработках в 50-е годы, как и в 40-е, отдавался интересам ВПК. В 50-е годы произошли существенные изменения во всей системе образования.

Критика «культа личности», начало реабилитации репрессированных и другие признаки потепления общественно-политической атмосферы вызвали повсеместный горячий отклик. Одними из первых на перемены откликнулись Литераторы. Появились новые произведения: «Оттепель» И.Эренбурга, В.Пановой; в журнале «Знамя» появились главы из романа Б.Пастернака «Доктор Живаго», в «Новом мире – статья В.Померанцева «Об искренности в литературе» и др. Но в то же время ощущались сомнения по поводу взятого курса на «десталинизацию». Уже вскоре после марта 1953 г. дали о себе знать группировки реформаторов – антисталинистов и консерваторов – сталинистов, которые породили в дальнейшем все разнообразие направлений в литературно-художественной и общественной жизни страны. Даже первую оттепель уже в мае 1954 г. сменили «заморозки».

«После ХХ съезда КПСС идеологическое давление со стороны официальных политических и литературных начальников на деятелей литературы и искусства было ослаблено. Ответственность за «перегибы прежних лет были возложены на Сталина и Жданова».28

Интенсивность и противоречивость обновленческого процесса в культуре и идеологии получили свое выражение в работе первого съезда художников и второго съезда композиторов (1957), третьего писателей (1959), совещания историков (1962), в периодических встречах руководителей партии с творческой интеллигенцией (1957, 1962, 1963), расширении экспозиционной деятельности музеев и выставочных залов. Открытием целой эпохи стала художественная выставка 1962 г., где впервые были экспонированы полотна 20-30-х годов, не укладывающиеся в рамки «социалистического реализма» и находившиеся в запасниках музеев.

Потепление общественной атмосферы отразилось и на культурных связях с внешним миром.

Развитию литературы способствовали новые литературно-художественные журналы:

«Юность, «Наш современник», «Молодая гвардия», «Иностранная литература», и др.

Центром притяжения либеральной интеллигенции стал «Новый мир», вновь возглавленный в июне 1958 г. А.Т. Твардовским. Большой резонанс в обществе вызвали опубликованные в журнале рассказы В.М. Шукшина, роман В.Д. Дудинцева «Не хлебом единым», повесть А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» о жизни политического заключенного в сталинских лагерях.

Однако в начале 60-х годов повеяло «заморозками» обостряющихся противоречий, борьбы «либералов» и «консерваторов-национализма», т.е. ветрами приближающего «застоя». Зарождается диссенденство.

Итак, период «оттепели» был коротким. Внешнеполитические конфликты начала 60-х годов отрицательно сказались на престиже СССР. Начало 60-х гг. – это период перехода от «оттепели» к «застою».

«Недовольство в стране в значительной мере вызывалось его необдуманными действиями в октябре 1962 г., которые привели к острейшему «ракетному кризису» в отношениях с США, поставившему мир на грань ядерной войны. Его популярность резко упала с повышением цен ан продукты питания. Импорт зерна в 1963-1964 гг. означал крах той самой политики, в которой Хрущев считал себя самым большим специалистом. Недовольство членов Президиума ЦК такими результатами руководства Хрущева уже к началу 1964 г. начало оформляться в заговор против него.

«В одном из проектов доклада, подготовленного Полянским Д.С. (председателем Совета Министров РСФСР в 1958-1962 гг., затем заместитель председателя правительства СССР) от имени Президиума ЦК КПСС на предстоящем пленуме ЦК, Хрущеву предъявлялись серьезные обвинения в провале всех планов экономического развития страны падении более чем в два раза темпов роста экономики.

«Утверждалось, что по его вине авантюристической оказалась и сама Программа КПСС. Осуждались его зазнайство, грубость, некомпетентность… Предлагалось освободить Хрущева от его постов, категорически запретить впредь совмещение должностей Первого секретаря ЦК и Предсовмина, устранить разделение партии по производственному принципу».29

так был низвергнут с политического Олимпа один из самых интересных, незаурядных и противоречивых правителей советской эпохи.

«Свержение Хрущева, - свидетельствуют историки М.Геллер и А.Некрич, - было бунтом жрецов против Верховного жреца, осмелившегося посягнуть на касту служителей культа».30

«Никита-чудотворец» так и не сумел сотворить чудо.

Глава II. Культурная жизнь эпохи «застоя»

§1. От «двоецентрия» к «двоемирию» культуры.

Сразу после ХХ съезда КПСС партфункционеры забили тревогу. По итогам обсуждения закрытого доклада Н.С. Хрущева о преступлениях сталинской эпохи было оперативно принято специальное постановление, где с беспокойством и явным неодобрением говорилось об «имевших место на собраниях партийных организаций отдельных антипартийных выступлениях, в которых под видом осуждения культа личности ставились под сомнение правильность политики партии и решений ХХ съезда, содержалась клевета по адресу партии и советского общественного мозга, огульно охаивался и дискредитировался партийный и государственный аппарат».1

Так в худших традициях сталинской эпохи были расценены искренние суждения рядовых коммунистов о насущных вопросах жизни партии и общества. Руководство границы критики компартии и советского политического режима. В то же время в послесъездовский период формируется тенденция прямого восхваления первого секретаря ЦК КПСС Хрущева Н.С.

На XXI и особенно на XXII съездах КПСС выступающие Хрущева упоминали в связи с различного рода заслугами, инициативами, цитировались его высказывания «Близкий друг народов всей страны», «Космический отец», «проводник правды, прогресса, жизни и счастья», «надежда человечества» - такие славословия звучали в адрес Хрущева. Был узаконен контроль со стороны партийного аппарата над всеми сторонами жизни общества, а на XXIV съезде партии (1971 г.) было закреплено право контроля деятельности администрации в НИИ, учебных заведениях, учреждениях культуры и здравоохранения (в промышленности и сельском хозяйстве оно существовало и раньше).

Исследованием академика Н.П. Федоренко (2001 г.) установлено, что национальное богатство страны в 50-е годы прирастало в среднем на 10% в год. В целом хрущевский период правления (1953-1964) характеризуется ежегодным приумножением национального богатства на 9,3%. Итог мог быть более впечатляющим, если бы не издержки безудержного реформаторства.

Со смещением Н.С. Хрущева и приходом к власти Брежнева Л.И. для партийно-государственного аппарата наступил «золотой век». В качестве главного своего лозунга он выдвинул идею «стабильности кадров, что в большинстве случаев означало пожизненность номенклатурных постов, вело к безнаказанности руководителей, коррупции, разрыву между словом и делом. Объективно эта «стабильность» вела к консервации, неизменности режима.

Уже первые решения возвращали к прежним, привычным структурам управления. Были упразднены «хрущевские» совнархозы и восстановлены отраслевые министерства. В середине 80-х гг. реформа обернулась старением кадров. Был узаконен контроль.

«Пришедшие к власти лидеры были едины лишь в одном – в решимости положить конец хрущевским новациям и новому изданию «культа… измене принципа коллективности руководства. В остальном они существенно разнились. А.Н. Косыгин был известен как сторонник реформ… Ю.В. Андропов – как сторонник последовательного продолжения курса ХХ съезда партии и решительных мер в защиту социалистических ценностей, А.Н. Шелепин – как сталинист. Л.И. Брежнев занимал центристские позиции».2

позиция нового первого секретаря ЦК КПСС в сочетании с его личными качествами (отсутствие амбициозности, радикализма, нерешительность, осторожное пользование властью) оказалось наиболее приемлемой для большинства членов нового коллективного руководства.

Первые шаги нового руководства были продиктованы стремлением покончить с «волюнтаризмом» Н.С. Хрущева в области партийно-государственного управления. На ноябрьском (1964 г.) Пленуме ЦК КПСС с докладом «Об объединении промышленных и сельских областных, краевых парторганизаций и советских органов» выступил Н.В. Подгорный. Контрреформы были распространены на советские, комсомольские и профсоюзные учреждения. В сентябре на очередном пленуме ЦК было объявлено о ликвидации совнархозов и восстановлении отраслевых министерств.3

В дальнейшем неприятие реформ стало одной из существенных характеристик нового политического курса. Важный шаг к переходу на консервативный путь был сделан в мае 1965 г. на праздновании 20-летия Победы в Великой Отечественной войне. Линия на отказ от дальнейших разоблачений «сталинизма» прозвучала на XXII съезде партии. Просталинским настроением отвечало и избрание Брежнева не первым (как Хрущева), а генеральным (как Сталина) секретарем ЦК КПСС. Съезд стал ориентиром прошлого, главным из которого было усиление контроля над общественной жизнью. На упрочение позиций партийной номенклатуры были направлены и поправки к уставу КПСС, принятые на XXIII съезде.

Важнейшей составляющей нового политического курса стала концепция развитого социализма, заменившая концепцию развернутого строительства коммунизма.

В 1967 г. в речи по случаю 50-летия Октябрьской революции Л.И. Брежнев объявил, что в СССР построено развитое социалистическое общество. Официально этот вывод был закреплен решениями XXIV съезда партии (март-апрель 1971 г.). На нем был провозглашен курс на повышение эффективности общественного производства и соединение достижений научно-технической революции с преимуществами социалистической системы хозяйства, на расцвет и сближение социалистических наций, достижение большей социальной однородности общества в условиях развитого социализма. Действенных механизмов для реализации этих целей создано не было, однако расхождение теории с реальными социальными процессами, с падением эффективности общественного производства становилось менее заметным, чем при Хрущеве.

«Концепция развитого социализма стала, по существу, крупной ревизией представлений возможности в исторически обозримом будущем построить коммунизм в отдельно взятой стране. Но она оказалась весьма удобной в том отношении, что не разрушала веру в коммунизм, а переводила его строительство из конкретно-исторической задачи в теоретическую. Согласно концепции путь к коммунизму предполагал неопределенно длительный этап развития, во время которого социализм обретал целостность, гармоническое сочетание всех сторон и отношений производственных, социально-политических, нравственно-правовых, идеологических».4

В 1973 г. коллективное партийно-государственное руководство СССР принялось за осуществление мер «по повышению авторитета» своего лидера, сворачивая на уже известную дорогу взращивания «культа личности» Л.И. Брежнева: Герой социалистического Труда с 1961 г.; в 1975 г. ему было присвоено звание генерала армии, а в 1976 г. – Маршала Советского Союза. Он награждается орденом «Победа», золотыми звездами Героя Советского Союза (1966, 1976), становится лауреатом международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» (1973).

Публичные славословия «дорогого Леонида Ильича» и поток наград все более ширились. Произошли изменения в политическом окружении Брежнева, выбыли: Микоян А.И., А.Н. Шелепин, В.С. Семичастный, Г.И. Воронов, П.Е. Шелест, Н.В. Подгорный.

Выбывших заменили люди, лично близкие генсеку со времен работы на Украине, в Молдавии и Казахстане и др. реформы Косыгина могли бы дать положительные результаты, но вскоре и Косыгин был отстранен.

«Социально-экономическое развитие СССР в 70-е годы проходило под знаком усиления централизованного управления, свертывания реформ и падения темпов роста основных социально-экономических показателей. Оно определялось планами 9-й и 10-й пятилеток, директивы которых были одобрены соответственно XXIV (1971) и XXV (1976 партийными съездами».5

Планы намечали увеличение абсолютного роста производства продукции и национального дохода страны, однако ускорения темпов роста уже не предполагали. Снижение темпов объяснялось возрастающими масштабами производства. Предпринимались меры по созданию высокоэффективной системы противовоздушной обороны, в том числе противоракетной обороны.

В условиях нарастания диссидентского движения в стране, проявлений социальной напряженности власти заботились и об укреплении органов госбезопасности. С приходом к руководству КГБ по борьбе с диссидентами, сотрудники которого были внедрены почти во все учреждения, общественные организации и движения. Они вели скрытые и открытые наблюдения не только за правозащитниками, но и за их потенциальными союзниками.

Широкое использование получила практике заключения в специализированные психиатрические лечебницы, находившиеся на балансе МВД и КГБ. Даже в научных дискуссиях, как и при Сталине направленность споров контролировали офицеры Госбезопасности, что подтверждается соответствующими документами. Так, например, оформлена записка КГБ и Генеральной прокуратуры в ЦК КПСС. Ноябрь 1972 г. «В соответствии с указаниями ЦК КПСС органы Комитета государственной безопасности ведут большую профилактическую работу по предупреждений преступлений, пресечению попыток ведения организованной подрывной деятельности националистических, ревизионистских и других антисоветских элементов, а также локализации возникающих в ряде мест группирований политически вредного характера. За последние пять лет было выявлено 3096 таких группирований, профилактировано 13602 человека, входящих в их состав… Подобные группы были вскрыты в Москве, Свердловске, Туле, Владимире, Омске, Казани, Тюмени, на Украине, в Латвии, Эстонии, Белоруссии, Молдавии, Казахстане и других местах».6

Общественная жизнь в середине 60-х – середине 80-х гг. тоже претерпела изменения.

Смена курса в октябре 1964 г. повлекла за собой идеологические перемены. Но чем сложнее становилась ситуация в экономике и обществе, тем громче звучали рапорты о трудовых успехах и достижениях.

Неудивительно, что позже концепция «развитого социализма» была названа идеологией застоя.

Тезис об обострении идеологической борьбе вытекал из сталинского положения об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализма, который «обосновывал» в 30-е годы необходимость массовых репрессий. Обновленный его вариант должен был объяснить общественности преследование инакомыслящих как борьбу с подрывным влиянием Запада, оправдать запреты и ограничения в духовной жизни.

«Нам необходимо всегда и повсюду… хранить нерушимую верность принципам марксизма-ленинизма, - говорил Л.И. Брежнев в выступлении на праздновании 50-летия Октябрьской революции в 1967 г. – проявлять четкий классовый, партийный подход ко всем общественным явлениям, давать решительный отпор империализму на идейном фронте, не делая никаких уступок буржуазной идеологии».7

Обе идеологические новации были отражены и в Конституции 1977г. Конституция 1977 г. – новый Основной закон, получивший название Конституция «развитого социализма» - была принята 7 октября. Первый ее проект появился в 1936 г., обсуждался вскоре после окончания Великой Отечественной войны, однако до принятия новой Конституции дело тогда не дошло. Новые проекты разрабатывались и позже. На XXII съезде партии в 1961 г. была принята Программа КПСС, и тогда руководство партии и страны в очередной раз решило разработать новую Конституцию, которая, как подчеркивал Н.С. Хрущев, «должна быть приведена в соответствие с программой партии и законодательно закрепить новые формы общественного и государственного устройства нашей страны, соответствующие периоду развернутого строительства коммунистического общества».8

Окончательный проект Конституции был подготовлен в мае 1977 г. 7 октября на внеочередной сессии Верховного Совета СССР 9-го созыва Конституция была принята. В ней подчеркивалась преемственность идей и принципов с предшествующими ей Конституциями 1918, 1924 и 1936 гг.

Конституция состояла из преамбулы и девяти разделов:

1.   Основы общественного строя и политики;

2.   Государство и личность;

3.   Национально-государственное устройство;

4.   Советы народных депутатов и порядок их избрания;

5.   Высшие органы власти и управления;

6.   Основы построения органов государственной власти и управления союзных республик;

7.   Правосудие, арбитраж и прокурорский надзор;

8.   Герб, флаг, гимн и столица;

9.   Действие Конституции и порядок ее применения.9

Главной новацией было наличие преамбулы, где констатировалось построение «развитого социализма» и создание «общенародного государства». Таким образом, «отмирание государства» отодвигалось на неопределенный срок, приоритетной становилась задача всестороннего укрепления законности и правопорядка. В тексте Конституции появились новые разделы: о политической системе общества, о социальном развитии и культуре, о статусе народного депутата. Новая глава (не имевшая аналогов в предыдущих советских Конституциях) трактовала вопросы внешней политики.

Впервые в Основном законе был отражен действительный механизм власти в СССР. Коммунистическая партия называлась «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций» (знаменитая шестая статья).10

На развитие «подлинной демократии» были ориентированы гарантируемые Конституцией новые формы «непосредственной демократии» (всенародное обсуждение, референдум, новые гражданские права). Однако реализация этих прав, как и свобод слова, печати, собраний, оставалась зачастую неосуществимой.

Конституция СССР 1977 г. окончательно оформила консервативный курс брежневской внутренней и внешней политики, узаконила жесткий идеологический контроль партии над обществом, законсервировала взрывоопасные противоречия в национальном вопросе.

Следствием отказа от экономических методов управления стала централизация и бюрократизация управленческого аппарата и его быстрое разбухание. К 1985 г. общая численность управления в стране приблизилась к 18 млн. человек, на каждых 6-7 рабочих приходился один руководитель.

В настоящие бастионы бюрократию превращались министерства и ведомства.

Главной опорой верховной власти в стране в годы брежневского правления стал ЦК КПСС и особенно его аппарат. Пленумы и съезды партии, хотя и собирались регулярно, стали носить все более формальный характер, лишь «одобряя» подготовленные аппаратом решения.

Представители старой гвардии в Политбюро охотно награждали себя всевозможными премиями, орденами и медалями. Л.И. Брежневу к трем «золотым звездам» Героя прибавили еще две – в 1978 и 1981 гг. Три брошюры воспоминаний генсека («Целина», «Малая земля», «Возрождение»), подготовленные с помощью профессиональных журналистов, были отмечены в 1979 г. Ленинской премией по литературе.

Так «застой» развитого социализма стал временем расцвета номенклатурных привилегий, которые по-прежнему включали госдачи, спецпайки, спецлечение, спецтранспорт и т.п.

Ординарным явлением становится злоупотребление служебным положение. Началось сращивание партийного и государственного аппарата с теневой экономикой.

Такими оказались «новые условия» развития культуры в период застоя. «Непоследовательные и противоречивые реформы не смогли перестроить административно-командную систему руководства обществом. Административные методы продолжали преобладать и в управлении художественной культурой, хотя внешне они видоизменились. Ушли в прошлое встречи руководителей партии и государства с деятелями литературы и искусства, исчезли публичные разносы «провинившихся и наставления, как нужно работать, но идеологический контроль за литературой и искусством ужесточился», как и за развитием культуры в целом.11

§2. Достижения и проблемы в развитии науки и образования.

70-80-е годы – это годы застоя общественно-политической жизни «новые» условия развития культуры.

«XXVII съезд КПСС вскрыл серьезные недостатки в жизни советского общества. Негативные явления в экономической и социальной сферах, нараставшие с 70-х годов, не могли не сказаться на духовной жизни. Потребительские настроения, скептицизм, равнодушие, пьянство, наркомания – вот проблемы, которые в это время приняли угрожающие размеры. Бюрократизация управления культурой привела к отставанию нашей страны в ряде областей науки, к падению фактического уровня образования выпускников школ и ВУЗов при формально благополучной статистике, к произвольному ограничению творческой самостоятельности художественной интеллигенции. Углублялись противоречия между командно-административными методами руководства культурной жизнью и потребностями общества, ростом социальной активности людей. В стране остро осознавалась необходимость глубоких реформ во всех отраслях культуры – в науке, средней и высшей школе, в художественном творчестве».12

Во второй половине 60-х годов стала очевидной нереальность сроков построения коммунизма, установленных Программой партии. С этого времени, как реакция на облегченные представления о будущем стала разрабатываться концепция развитого социализма, но и она не выдержала испытания жизнью, так как основывалась на абсолютизации сложившихся форм организации общества. Разрыв между теорией и жизнью в обществоведении и в идейно-политической работе преодолеть не удалось. Административно-бюрократическая система управления всеми сферами жизни, в том числе и наукой, пустила глубокие корни. Попытки преодолеть последствия культа личности Сталина не затронули основ этой системы, а лишь придали ей некоторую демократическую видимость. В условиях административного давления из общественных наук исчезали живые дискуссии, творческая мысль. Все более заметный разрыв между идеями и оценками, провозглашенными сверху, и реальным положением дел ослаблял влияние социалистической идеологии как внутри страны, так и за ее пределами.

Глубоко гуманистический лозунг социализма. «Все во имя человека, все для блага человека!» в условиях административно-бюрократической системы руководства обществом не мог быть реализован. С одной стороны, государство осуществляло в этот период широкую социальную программу (повышение зарплаты рабочим и служащим, введение гарантированной денежной оплаты труда и пенсий колхозникам, жилищное строительство, введение двух выходных дней в неделю и др. мероприятия). Это увеличивало возможности для повышения благосостояния людей. С другой, отсутствовали реальные возможности для участия человека в управлении производством, в общественной жизни. Отсюда падение интереса к практическим делам, безответственность, пассивность, охватившие значительную часть общества.

«Накапливание негативных тенденций в духовной жизни общества шло постепенно. Противоречивость и непоследовательность процесса демократизации, начавшегося после ХХ съезда партии, теоретические просчеты, усиления административного нажима в социальной и культурной сферах – причины, непосредственно вызывавшие негативные явления в культуре рассматриваемого периода».13

Иногда отдельные факты в большей степени характеризовали атмосферу времени, чем крупные массовые события. Например, отстранение от должности в 1970 г. главного редактора «Нового мира» А.Т. Твардовского. Эта тенденция получила дальнейшее развитие в 70-е годы. Усиление административного нажима можно проследить в различных сферах культурной жизни: невыносимые условия для работы педагогов-новаторов; вне критики научные работы авторов; занимавших высокие посты; рост числа талантливых, но не дошедших до читателя или зрителя произведений; некоторые творческие работники из-за невыносимых условий работы покидали Родину. Все это вело к разбазариванию интеллектуальных и творческих сил; ломало судьбы людей.

Идеологические и организационные проблемы культурной жизни усугублялись материальными трудностями.

Радикальные изменения произошли в развитии средства массовой информации. Появление транзисторных радио- и телеприемников, кассетных и видеомагнитофонов, стереозаписей, цветного телевидения, цветного широкоформатного кино и т.п. значительно расширили возможности доступа к культуре.

Постоянная нехватка средств и зачастую бесхозяйственность в их использовании тормозили развитие здравоохранения, науки, просвещения, высшего образования. Пренебрежительное отношение к материальной базе культуры вело к постепенному накоплению проблемы. В середине 80-х годов необходимость срочной реставрации привела к одновременному закрытию Третьяковской галереи и Государственного исторического музея и других объектов.

Наряду с бюджетными ассигнованиями средства на культурное строительство поступали от общественных организаций. В 1971 г. возникло движение добровольных помощников-реставраторов.

В 70-е годы темпы роста численности научных работников в нашей стране снизились, стабилизировалась сеть научных учреждений. С 1970 по 1985 г. расходы на науку из государственного бюджета и других источников выросли в 2,5 раза.14 Шел поиск организационных форм, которые позволили бы объединять научные силы для решения важнейших задач независимо от их ведомственной принадлежности. Создавались региональные межведомственные координационные научные советы. Однако проблема ведомственной разобщенности научных сил решена не была. В 60-е годы появились первые научно-производственные объединения.

Большой вклад внесли ученые в разработку комплексных долгосрочных программ основных направлений развития народного хозяйства с учетом их влияния на социальный прогресс страны. Первая такая программа была разработана в 1972-1973 г. (на период до 1990 г.).

Одной из центральных научно-технических задач было обеспечение энергетических потребностей страны. Выросла роль атомной энергетики, построен ряд мощных атомных реакторов для исследовательских целей, электростанций, энергетических установок ледокольного флота (под научным руководством академика А.П. Александрова. Большое внимание уделялось развитию нефтегазовой энергетики.

В области физики успешно развивались исследования по квантовой электронике и лазерной технике.

«Постепенно преодолевалось отставание в биологических науках, связанное с последствиями лысенковщины. Широкий размах получили работы по расшифровке структуры белка. Специалистам Института биоорганической химии им. М.М. Шемякина удалось получить искусственные гены, найти подходы к изменению наследственных свойств растений и организмов».15

Успехи в области астрофизики и астрономии связаны с созданием новых мощных астрономических инструментов и космическими исследованиями. Результаты космических исследований земной поверхности использовались в геологии, сельском хозяйстве, рыболовстве.

Были созданы новые мощные телескопы, среди которых радиотелескоп РАТАН стал крупнейшим в мире. Это способствовало развитию науки о Вселенной.

«В целом советские ученые внесли большой вклад в развитие экономики страны, но научный потенциал использовался недостаточно эффективно, особенно отраслевых институтов, где было сосредоточено более половины всех ученых страны. Низкие результаты деятельности этих институтов влияли и на уровень научно-технической оснащенности отраслей народного хозяйства. Оторванность науки от нужд производства, слабая восприимчивость производства к научно-техническим открытиям – эти проблемы были порождены существовавшей системой управления экономикой. Многие научные открытия, крупные изобретения годами не находили практического применения, так как ведомства и руководители, от которых зависело решение ряда вопросов, не были заинтересованы в их внедрении».16

Ученых-обществоведов стали шире привлекать к обсуждению многих конкретных вопросов экономического развития, выработке политических документов. Активное участие они принимали в разработке проекта новой Конституции СССР.

Быстрыми темпами стали развиваться социологические исследования, началась подготовка специалистов-социологов.

Экономисты и специалисты других профилей приняли участие в создании новой генеральной схемы развития и размещения отраслей народного хозяйтсва страны, в которой были реализованы идеи более гармоничного развития экономических районов.

Продолжалась работа над многотомными коллективными трудами: «История КПСС», «История СССР с древнейших времен до наших дней»; подготовлено 30-томное издание Большой Советской энциклопедии.

Существенным недостатком обществоведения были нечеткость и робость в постановке проблем. Предметом исследования чаще всего становились вопросы, по которым были приняты политические решения, а не реальные проблемы, выдвинутые жизнью.

В середине 60-х годов были созданы условия для введения всеобщего среднего образования. В течение десятилетия переход к всеобщему среднему образованию был завершен. В 1975 г. 86 % молодежи, вступающей в жизнь, имела полное среднее образование, более 96% выпускников восьмилетней школы обучались в различных учебных заведениях, дающих среднее образование. Это явилось громадным социальным и культурным завоеванием советского общества, проделавшего путь от массовой неграмотности к всеобщему среднему образованию в течение 5 десятилетий. Но в этой сфере оставалось еще много нерешенных проблем, связанных с низким качеством подготовки в школе и ПТУ, падением престижа среднего образования и др.

«В связи с переходом к всеобщему среднему образованию остро встала проблема достижения оптимального соотношения между различными формами обучения. Средняя общеобразовательная школа по-прежнему сохраняла ведущую роль. Но возросло значение профессионально-технических училищ и техникумов, так как они непосредственно готовили молодежь для работы в народном хозяйстве. Произошло перераспределение учащихся в пользу ПТУ и техникумов».17

Трудности профессиональной ориентации выпускников средних школ были связаны с тем, что во многих отраслях промышленности, сельского хозяйтсва, строительстве велика доля тяжелого физического труда, неквалифицированных монотонных операций. Противоречие между завешенными социальными ожиданиями и реальностью – серьезное психологическое испытание для молодежи.

Социальные и идеологические проблемы нашего общества явились причинами многих негативных явлений в молодежной среде. Пассивность, апатия части молодежи нарастали постепенно и не сразу были осознаны обществом как тревожные симптомы. Более острой казалась тогда проблема кадров для народного хозяйства.

В 70-е годы было принято несколько постановлений, направленных на улучшение подготовки молодежи к труду в сфере материального производства. Создавались учебно-производственные комбинаты для трудового обучения и профессиональной ориентации старшеклассников. Развивалась система профессионально-технического образования.

Были пересмотрены школьные программы. Курс начальной школы сократился до трех лет, и с 1971 г. систематическое изучение основ наук началось с 4-го класса. В условиях НТР (научно-технической революции) когда стал быстро расти объем информации и в то же время ускорилось «старение» знаний, вопрос о содержании школьного образования приобрел особую остроту.

Настало время, когда необходимо менять ориентацию. Стало важнее прививать школьникам умение самостоятельно пополнять знания, научить их самостоятельно мыслить.

Учителя-новаторы вели и ведут поиски в этом направлении. Но система управления народным образованием не способствовала распространению новых методов обучения в школе. Проблемы народного образования в 70-х начале 80-х годов постепенно накапливались.

Июньский 1983 г. Пленум ЦК КПСС, посвященный идеологической работе, критически оценил положение дел в народном образовании и выдвинул задачу реформы школы. Был разработан проект и принят Закон в апреле 1984 г. Перестройка школы была рассчитана на две пятилетки.

«Большое внимание уделялось развитию университетского образования… Во всех автономных республиках, краях, во многих областях были созданы крупные центры высшего образования. Это приблизило структуру подготовки кадров к потребностям народного хозяйства и культурного строительства регионов».18

Заметную роль в жизни высшей школы играли подготовительные отделения.

Характерной особенностью в развитии высшей школы в рассматриваемый период явилось создание на ее базе системы послевузовского образования, переподготовки и повышения квалификации специалистов. Однако уже в 70-е годы проявились негативные последствия экстенсивного пути развития высшей школы: нерациональное использование выпускников ВУЗов, низкий уровень их подготовки, снижение престижа дипломированного специалиста. Особенно это относилось к инженерным кадрам. Слабо использовался научный потенциал ВУЗов. Как отмечалось на XXVII съезде партии в ВУЗах сосредоточено было свыше 35% научно-педагогических работников страны, в том числе около половины докторов наук, а выполнялось ими не более 10% научных исследований.

Остро встала необходимость перестройки высшего и среднего образования.

Среднему и высшему образованию уделялось внимание еще на рубеже 50-60-х гг. В декабре 1958 г. был принят закон, согласно которому вместо семилетнего образования вводилось всеобщее обязательное восьмилетнее. Существенно увеличился выпуск специалистов из ВУЗов. В 1958/59 учебном году советские ВУЗы выпустили специалистов почти в 3 раза больше, чем высшая школа США. И в дальнейшем внимание к вопросам образования до 80-х годов не снижалось.

В августе 1974 г. сессия Верховного Совета РСФСР приняла постановление «О мерах по завершению перехода ко всеобщему среднему образованию». И Закон о народном образовании, направленный на совершенствование деятельности всех учебных заведений.

За годы советской власти создана сеть внешкольных учреждений: дворцов и домов пионеров и школьников, станций юных техников, юных натуралистов, экскурсионно-туристических станций, парков системы Министерства просвещения.

В годы «застоя» (60-80-е) в школах учащихся ориентировали в основном на продолжение образования в ВУЗах, в то время как обществу остро не хватало квалифицированных специалистов среднего звена. Попытки ликвидации этой дисгармонии предпринимались, но в целом эта проблема не была решена, к концу периода даже обострилась.

Кризисное состояние школьного образования вызвало попытку осуществить реформу школы в 1983-1984 гг., чтобы сориентировать ее на нужды экономики. Но неподготовленность, непонимание причин кризисных явлений как в экономике, так и в образовании привели к быстрому отказу от нее. Успев 1985-1986 гг. реформа была свернута.

Аналогичные проблемы стояли и перед высшей школой.19

В 50-е годы «оттепели» произошла реорганизация Академии наук. На востоке страны был создан крупный научный центр – Сибирское отделение Академии наук СССР. В 1956 г. в г. Дубне недалеко от Москвы был создан крупный международный исследовательский центр – объединенный институт ядерных исследований.

Всемирную известность получили работы советских физиков – Л.Д. Ландау, М.А. Леонтовича, А.Д. Сахарова, И.Е. Тамма, Н.Н. Боголюбова и др. Началось производство отечественной вычислительной техники. Важное теоретическое значение и прикладное имели работы академика Л.А. Арцимовича, М.В. Келдыша, М.А. Лаврентьева, нашедшие применение в области теории ядерного синтеза, теории поля, гидродинамики и других областей науки. Научный прогресс происходил и в военных областях. Но в прикладных областях, особенно компьютеризации, мы безнадежно отставали от Запада.

Книгоиздание в начале 80-х годов приобрело не только массовый, но и многонациональный характер.

По данным ЮНЕСКО, СССР занимал в эти годы первое место в мире не только по количеству книг на человек, но и по количеству и тиражам переводных изданий.

Однако в некоторых сферах науки наша страна отставала от Запада.

Поэтому по-прежнему одной из первостепенных задач было развитие наук, так как, «по приборной и компьютерной вооруженности, например, армия наших научных работников и инженеров скорее напоминала народное ополчение с самострелами». Гражданский потенциал интеллигенции еще оставался только потенциалом, и класс специалистов не начал превращаться в гражданский слой – основу гражданского общества».20 Средняя масса интеллигенции имела очень скромные доходы.

Несмотря на то, что нередко возникали трудности, наука и культура продолжали развиваться, чему в немалой степени способствовало стабильное финансирование. И это касается не только технических наук, в которых у правительства была непосредственная заинтересованность. В гуманитарной сфере (исключая темы, наиболее важные идеологически) обычны были дискуссии, нормальным считалось выражение «в науке еще не сложилось единое мнение по этому вопросу». «Так же, как на Западе советологи концентрировались на изучении «теневых сторон» жизни и истории СССР, так и социологи Советского Союза концентрировали внимание на тех сторонах западной жизни, которые западная массмедиа старались обходить стороной. Несмотря на то, что научные дискуссии велись в рамках дозволенного, иногда они приближались к опасным граням… Дискуссии проникали и в студенческие аудитории, разлагая нерушимый фундамент «научного мировоззрения».21

На фоне общего отставания ряд направлений советской науки был относительно конкурентоспособен и в мире. Уже в позднебрежневские времена дальновидные ученые Запада поняли, что правильнее иметь дело не с официозом, а на прямую с учеными. Но такая ситуация в отдельных отраслях науки такая деятельность в последствии вызывала «утечку» мозгов, эмиграцию, например, математиков и других ученых тех отраслей науки, в которых создавались неблагоприятные обстоятельства. Среди социальных болезней советского общества одна из трудноизлечимых его моральная деградация, выражающаяся, в частности, в характере отношений между людьми, учеными, коллективами.

«На примере любого «солидного университета» можно увидеть, как в те годы в результате подобной деятельности постепенно изгонялись таланты, умирали прекрасные научные школы, как в администраторы пролезали проходимцы и ставленники партаппарата и КГБ, как делались липовые научные репутации, как уродовалась молодежь, приучаемая к прислужничеству, двоемыслию, как тысячи, может быть, десятки тысяч абитуриентов наткнулись на хорошо организованные издевательские приемные экзамены, цель которых – не пустить неугодных».22

Можно привести десятки примеров того, как сложившаяся противоестественная система отношений давала посредственностям из администраторов и парткомов большую власть над учеными и ставила последних в унизительное положение. Всемирно известному математику В.А. Рохлину, создавшему в ЛГУ один из лучших в мире семинаров по топологии, не дали оставить в университете за 20 лет работы почти никого из его учеников. Тем самым университет лишил себя блестящей школы, представители которой сейчас входят в элиту мировой науки. Они эмигрировали в 70-80-х гг. и в настоящее время работают в лучших университетах Запада.

Рохлин В.А. говорил об отношении к нему:

«Почти никто из моих лучших учеников не был принят в 70-80-х гг. в аспирантуру, а если иногда это и удавалось с невероятным трудом, то оставить кого-либо из них в университете или устроить в другое подходящее место было невозможно. Не один из них перед эмиграцией спрашивал, есть ли хоть какая-то надежда, что я смогу в обозримом будущем взять его на работу в какую-либо свою лабораторию, кафедру и др., чтобы он мог продолжать научную работу. Я честно говорил, что такой надежды у меня нет. Более того, если я ходатайствовал за хорошего школьника, поступающего на матмех, или за будущего аспиранта, - то он определенно не поступал. На какое-то время меня вообще лишили права брать аспирантов».23

влияние КГБ на научную жизнь было разрушительным не только в кадровых вопросах. В 70-80-х годах техника отклонения талантов, особенно в МГУ, стала весьма изощренной. Зачем это делалось? 70-е годы – это годы расцвета коррупции, блата, поэтому прием в престижные ВУЗы требовал расчистки мест для детей функционеров и коррупционеров.

Автор работы «Наука и тоталитаризм» А.М. Вершик пишет:

«Хотелось бы составить белую книгу всех этих дел. Прошло почти 10 лет гласности – но много ли мы услышали об этом? Функционеры и гонители науки тех лет живут рядом и даже занимают те же посты, а подчас даже посты и повыше. В 1987 г. я попытался опубликовать нечто на тему о приеме в университеты в либеральных «Московских новостях» и встретил категорический отказ. Недавно я вместе с соавтором, москвичом А. Шенем опубликовал статью в популярном журнале «The Mathematical Intelligencer» «О приеме на математические факультеты в 70-80-х гг.», где на примерах, в основном, из МГУ рассказывалось о том, как происходил неприем неугодных абитуриентов. Так были приведены так называемые «гробовые» задачи, которые может решить не каждый профессор, фамилии экзаменаторов и организаторов того, что названо «газовыми камерами для абитуриентов». Среди упомянутых в ней фигур нынешний ректор ПГУ (тогда активный партфункционер в МГУ), и недавний секретарь парткома ЛГУ, и многие другие тогдашние активисты выполнения указаний партии по кадровым вопросам, - всех их, видимо, это сейчас не волнует – они занимают видные посты и занимаются «строительством» новой России; страх разоблачений – прошел, признаваться не в чем и незачем»24

конечно, были и благородные люди, которые, рискуя карьерой, не побоялись поднять голос в своих институтах и университетах против тех мерзостей, о которых выше шла речь.

Существенная примета жизни интеллигенции и, в частности, научной интеллигенции тех лет – эмиграция 70-х гг. Даже запреты на упоминание уехавших в научных работах стали непременным цензурным требованием; неугодными становились даже те, кто не хотел безоговорочно ругать отъезжавших.

Научный потенциал, потерянный страной в 70-80-е гг., огромен. Но и корни послеперестроечной научной эмиграции, имеющей иную мотивацию, также лежат в старой политике.

Можно сказать, что в 70-е гг. было сделано все возможное для разложения общества и его науки. К началу 80-х гг. политика и дела партии уже привели к необратимым изменениям в структуре советской науки, а 90-е годы показали глубину кризиса. Из всех социальных групп научная среда дала больше всего диссидентов.

Было время, когда открытое сопротивление было равносильно самоубийству. Однако, начиная с конца 50-х, когда в чуть-чуть раскрепощенном обществе стало возможным приоткрывать рот и высказывать собственное мнение, - оппозиционные по отношению к власти настроения в научной среде стали фактом. В возникновении сам- и там – издана и, особенно, в его распространение эта среда сыграла существенную роль.

В 70-е гг. политика четко расслаивала научную среду по принципу отношения к власти.

Прямым следствием практической деятельности власти стало вытеснение талантов, многие молодые люди не могли по анкетным или другим причинам занять подобающие места и загонялись в конторы или второстепенные «ящики», туда, где анкетная селекция была не столь жесткой. Так, например, лишь немногие математики 60-80-х гг., составившие славу своей науки, принадлежали к официально поддерживаемому истеблишменту, вполне лояльному к власти. Достаточно сравнить список тех, кого официально выдвигал и поддерживал Национальный комитет советских математиков, со списком тех, чей авторитет был действительно высок.

К концу 60-х и 70-х гг. появилось много не подцензурных периодических изданий, журналов. В своем первом самиздатском сочинении – «Трактате», написанном в 1968 г., - А.Д. Сахаров писал: «Социализм и капитализм сыграли вничью. Истинное положение было куда хуже. Вообще же, в научном самиздате, если не говорить об исторических исследованиях, независимые экономические разработки были недостаточно представлены. Следствием этого явилась неготовность общества и нового поколения его руководителей к тем переменам в экономике и остальной жизни, которые обрушились на всех позже».25

В те, казалось бы, безнадежные по своей тусклости и тупиковости времена (70-е, начало 80-х гг.) думалось, что, если случится невероятное чудо и все советские институты – партия, цензура, органы – исчезнут а Россия станет страной, открытой для мира, то страна, перенесшая столько несчастий в ХХ в., вздохнет с облегчением. Вся окружающая жизнь, а ученого мира в особенности, подводила к такому выводу.

Однако сейчас ясно: привычка жить по-советски укоренилась так глубоко, что порой кажется, что дух либерализма, который царил в те годы в некоторых кругах интеллигенции, так и не стал достоянием более широких слоев. Вряд ли это можно объяснить только эмиграцией части этих кругов. Это и голос тех, кто в долгие годы немоты формировал зарождавшееся независимое мнение.

Постепенно к периоду «застоя» сформировалось новое поколение людей, с энтузиазмом воспринявшее пафос созидания. Оно училось в советских школах, воспитывалось в коллективе и стремилось объединить усилия во имя высокой цели.

Социалистическая система ценностей создавалась на основе новых идеалов и образцов. Сознание человека ориентировалось на великое будущее, во имя которого оправдывались любые жертвы, лишения и даже террор. Систему новых идеологических приоритетов следовало внедрить в сознание людей при помощи культуры.

Наиболее массированной обработке подверглось историческое сознание людей. За «нулевую» точку отечественной истории был принят «Великий Октябрь», а предшествующие века считались лишь подготовкой к нему. История стала средством классового воспитания. В ВУЗах параллельно с профессиональной подготовкой преподавался марксизм-ленинизм. Классовый подход стал своеобразным орудием формирования унифицированного сознания общества.

Человек стремился максимально проявить себя как значимую часть коллектива.

§3. Литература и сценографическое искусство, культурный андеграунд «застойной эпохи», диссидентство.

Процесс демократизации жизни советского общества, широко развернувшийся с середины 50-х годов, создавал благоприятные условия для развития культуры. Конечно, важным шагом на этом пути был ХХ съезд партии. Значительную роль в этом процессе сыграло постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» (30 июня 1956 г.).

Более демократичной стала система руководства культурной. Некоторые функции государственных органов передавались общественным организациям. Республиканским органам поручалось проведение в жизнь реформ.

Общественные и духовные процессы, которые начались после смерти Сталина, получили название «оттепели с легкой руки писателя Ильм Эренбурга (так называлась появившаяся в средине 50-х годов его повесть «Оттепель»). Доклад Н.С. Хрущева на закрытом заседании ХХ съезда КПСС 25 февраля 1956 г. «О культе личности Сталина» сначала вызвал шоковую реакцию. Это был удар по общественному сознанию, потрясший страну, может быть, чуть меньше, чем известие о начале Великой Отечественной войны. Это, по существу, и было началом новой войны – войны со сталинизмом внутри самих себя, против устоявшихся мифов об окружающей жизни. Ведь в литературе, да и других сферах культуры уже внедрился новый способ отражения действительности – социалистический реализм. Но в 50-е годы казалось, что открываются новые страницы жизни советской культуры.

К.М. Симонов, прошедший испытание Великой Отечественной войны, когда узнал, что все репрессии осуществлялись по прямому указанию Сталина, что при этом потерались не только законы, но и элементарные человеческие нормы, долго не мог прийти в себя. Страшная правда, хотя и не высказанная во всей полноте, стала отправной точкой освобождения сознания многих людей от слепой веры.

Внутри страны раздвигались привычные границы миропонимания. А через некоторое время стало известно, что застрелился А.А. Фадеев, автор «Молодой гвардии».

Начало «оттепели» обычно связывают со смертью Сталина и ХХ съездом КПСС, а ее конец – со смещением Н.С. Хрущева в 1964 г., судебным процессом над писателями Абрамом Терцем (А.Д. Синявским) и Николаем Аржаком (Ю.М. Даниэлем) и вводом войск в Чехословакию в 1968 г.

Литература «оттепели» фиксировала ощущение подступивших перемен. В журнале «Новый мир» за 1953 г. были опубликованы стихи Николая Заболоцкого. И в этих стихах между строк все читали о своих надеждах на перемены.

«Оттепель после метели.

Только утихла пурга,

Разом сугробы осели

И потемнели снега.

Скоро проснутся деревья.

Скоро, построившись в ряд,

Птиц перелетных кочевья

В трубы весны затрубят».26

(Поэт перед этим вернулся из заключения – в конце 30-х гг. он был обвинен в принадлежности к контрреволюционной организации писателей. Стихотворение называлось «Оттепель»).

Регулярно стали собираться съезды художественной интеллигенции. Крупными событиями в культурной жизни страны явились Второй (1954) и Третий (1959) Всесоюзные съезды писателей, Первый Всесоюзный съезд художников (1957 г., на нем завершилось оформление союза художников СССР, Второй Всесоюзный съезд композиторов (1957). В 1958 г. состоялся Первый съезд писателей РСФСР, на котором был образован Союз писателей Российской Федерации. Состоялись Всесоюзные совещания строителей и архитекторов (1954), историков (1968), регулярно стали проводиться совещания заведующих кафедрами общественных наук.

В 1957, 1962 и 1963 гг. были организованы встречи творческой интеллигенции с руководителями партии и правительства. В 1956 г. были восстановлены ленинские премии за наиболее выдающиеся работы в области науки, техники, литературы и искусства.

«Демократизация системы руководства культурой способствовала постепенному преодолению административных методов жесткой регламентации культурной жизни… Однако инерция старых привычных методов руководства была велика даже в период «оттепели». И все же «постепенно преодолевались настроения всеобщей подозрительности, страха, шло оздоровление нравственного климата».27

Перемены происходили в стиле жизни людей, что находило отражение в литературе 60-х годов. Б.Ш.Окуджава, называл себя дежурным по апрелю, Р.И. Рождественский приветствовал скорое рождение утра после длинной ночи. Его стихотворение «Утро» было опубликовано в первом выпуске альманаха «Литературная Москва» и, как вспоминал поэт, вызвало гнев тогдашнего партийного руководства города за слишком прозрачные ассоциации, которые сегодня могут показаться даже наивными. Но тогда произнесенные вслух слова о скорых переменах многим согревало душу.28

Ассоциации и сравнения социальных процессов с природными были весьма примечательны, поскольку точно совпали с ощущениями общества, которые фиксировали не столько действительную, сколько желаемую ситуацию. Ведь перемен ждали давно, еще с окончания войны.

В начале 60-х годов в стране произошли такие события, которые отразились и на развитии культуры.

12 апреля 1961 г. Москва ликовала. Радио сообщило об успешном завершении полета Ю.Гагарина в космос, а 14 апреля Москва торжественно встречала героя «Эффект» Гагарина состоял в эмоциональном слиянии надежд на обновление жизни со зримым подтверждением их осуществимости. В том же 1961 г. на XXII съезде КПСС было торжественно заявлено, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».29

Время «оттепели» изменило стиль жизни.

Коллективные встречи теперь происходили не только по официальным поводам. Приметой времени становилось желание встречаться, говорить, петь, танцевать, спорить. Долгие годы люди боялись общаться, ибо атмосфера всеобщей подозрительности не располагала к открытости. Это было время массовых неформальных контактов, непривычных для прежнего времени, в кафе, клубах по интересам, встреч для того, чтобы просто почитать и послушать стихи и песни. Когда в 1958 г. был открыт памятник В.В. Маяковскому, вокруг него стали собираться люди.

«Начинало развиваться движение авторской («бардовской») песни. Песенные вечера проходили в квартирах. Там же происходил обмен текстами и мелодиями.

В Москве таким центром стала квартира Юрия Визбора и Ады Якушевой – известных авторов и исполнителей самодеятельной песни».30

Средства массовой коммуникации также освоили доверительный тон общения: на телевидении появились «Голубые огоньки». На радио также немало передач строилось по принципу неформального разговора читателей. Неформальное общение становилось равноправным участником культурного процесса. «В авангарде духовных устремлений культуры периода оттепели» снова оказалась литература. Именно с помощью литературы начал постепенно размываться насаждавшийся десятилетиями миф о духовной монолитности, мировоззренческой однородности советского общества и его культуры».31

Свидетельством изменения отношения к своему прошлому стало появление мемуарной литературы: «Жили-были» В.Б. Шкловского, «Повесть о жизни» К.Г. Паустовского, «Трава забвения» В.П. Катаева. Но самой значительной для «шестидесятников» стала книга И.Г. Эренбурга «Люди, годы, жизнь». Люди заново открывали для себя русскую культуру 20-х и 30-х годов, учились размышлять о собственной истории. Открывались новые имена, и целые пласты, упрятанные под внешне монолитной поверхностью культуры «социалистического реализма».

Тон в литературе задавала поэзия. По ней можно изучать весь путь романтической культуры «оттепели»: от утопических надежд до прозрения. На поэтических вечерах в Политехническом музее возникала атмосфера высокой гражданской искренности, появлялись новые кумиры: Б.А. Ахмадулина, Е.А. Евтушенко, А.А. Вознесенский.

Поэзия 60-х годов, была не развлечением, но совместной духовной работой над текстом времени, прошлого и настоящего Е.А. Евстушенко с полным основание мог писать:

«Моя поэзия,

Как золушка,

Забыв про самое свое»

Стирает каждый день,

Чуть зорюшка,

Эпохи грязное белье.

И до рассвета ночью позднею

Она,

Усталая, не спит,

И, на коленях с тряпкой ползая,

Полы истории скоблит».32

Поэзия с безупречной точностью фиксировала изменения картины мира. Лирическая тема в поэзии становилась доминирующей.

Оживилась деятельность литературных журналов, альманахов. Появились новые издания: «Москва», «Нева», «Иностранная литература», «Дружба народов», «Вопросы литературы» и др. Во второй половине 50-х годов выходили регулярно 28 журналов, 7 альманахов, 4 литературно-художественных газеты. Они стали у истоков формирования общественного мнения.

Литература времени «оттепели» сделала огромное дело русской культуры. Она сформировала слой новой «читающей публики». Писатели и читатели поделились на «охранителей» и «обновленцев». Первые объединились вокруг журнала «Октябрь», вторые – вокруг «Нового мира» (главные редакторы: Кочетов В.А. и Твардовский А.Т.). В «Новом мире» печатались Ф.А. Абрамов, В.И. Белов, В.М. Шукшин, Б.А. Можаев, Ю.В. Трифонов. Эти авторы твердо отстаивали позицию правды по отношению к настоящему. Самым известным альманахом стала «Литературная Москва». Здесь публиковались: Н.А. Заболоцкий (стихи), А.Т. Твардовский (поэма «За далью даль»), А.А. Ахматова и др., чьи имена прежде «заслонялись». В.А. Каверин, член редколлегии «Литературной Москвы», в своих воспоминаниях отметил интересную особенность литературного процесса 60-х гг.: «Наши редакционные встречи напоминали мне «серапионовские собрания начала 20-х годов, ту пору, когда казалось, что за каждым нашим шагом строго следит сама литература».33

После литературы «оттепели» многое стало нравственно невозможным для уважающего себя писателя.

Молодая поэзия решила заговорить со своим современником и ровесником на равных, лицом к лицу, свободно, увидев в нем единомышленника и друга.

Для этого ей потребовался иной язык, другие интонации, ритмы, рифмы. Потребовалась в стихах живая речь, не скованная слишком жесткой внешней организацией, и вторгся в них поток прозаической лексики, а точную рифму потеснили ассонансы, порой даже чересчур отдаленные (А. Твардовский пренебрежительно называл евтушенковские рифмы «незастегнутыми»), но у наиболее талантливых нередко освежающие стих острым и новым созвучием.

Молодая поэзия вызвала непривычно горячий отклик у молодых любимцев собирали толпы слушателей. Широкую популярность получили стихи Е.Евтушенко. в них звучали грубоватые, вызывающие интонации активно самоутверждающегося молодого героя – человека жадно вдыхающего свежий ветер перемен. Другим кумиром стал А.Вознесенский – напористый, ловкий версификатор, эффектно виртуозничавший смелой метафорой, неожиданными рифмами, острым ритмом. Это был своего рода эталон «левой», как тогда выражались, поэзии, противопоставившей себя приевшейся и потерявшей доверие школьной литературе, поэзии, воплощавшей движение, преобразующее скучный, статичный мир…

Порядок вечен, порядок свят:

Те, что справа, всегда стоят.

А те, что идут, всегда должны

Держаться левой стороны, -

иронически напевал Б.Окуджава, обыгрывая обычную надпись в метро «Стойте справа, проходите слева». Смысл песенки был в двойном значении слова «левый» - пространственном и стилистическом. Молодежь выбирала «левое» искусство, активно трансформирующее реальность. И сам прием превращения невинной надписи в своего рода эстетический манифест поколения по-своему чрезвычайно характерен для «оттепельной» литературы. Примеры такого рода можно было бы приводить бесконечно».34

«Непонятная на дворе стоит погода!

- Оттепель! – слетело с язвительных уст поэта Федора Ивановича Тютчева.

И все с улыбкой передают друг другу новую выходку знаменитого острослова»

Это – из книги А. Туркова «Салтыков-Щедрин», вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей».

Защита права художника на личную творческую позицию, на выражение собственного, субъективного отношения к жизни – звучала в начале периода «оттепели» в статьях О. Безоггольц, К. Паустовского, И.Эренбурга.

Время «оттепели» ощутило себя молоды, сбрасывающим груз ошибок отцов, их духовных стереотипов, начинающим почти все сначала. Но оттепель и в литературе и в других сферах искусства продолжалась недолго.

По-новому, с позиции человека, обществу была возвращена тема Великой Отечественной войны. С конца 50-х – в начале 60-х появляется новая волна военной прозы: «Батальоны просят огня» Ю.В. Бондарева, «Пядь земля» Г.Я. Бакланова «Живые и мертвые» К.М. Симонова. Это далеко не полный список самых лучших произведений военной прозы на рубеже 50-60-х годов. Рядом с военной прозой формировался новый пласт, лагерной литературы. Стала подниматься тема ответственности за репрессии, за искалеченную жизнь целого поколения. На страницах журнала «Новый мир» в 1962 г. появилась повесть А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», его рассказы «Матренин двор», «Случай на станции «Кречетовка». Приход Солженицына резко обозначил границы между литературой умеренной, разрешено-критической, угодно-критической и литературой, не признающей никакой зависимости, кроме зависимости от правды. К читателю пришли произведения Б.Л. Пастернака, Ю.В. Трифонова, В.М. Шукшина и др., что означало возвращение литературе человеческого лица, освобождение ее из-под «личинности» и монолита «социалистического реализма». Но «оттепель» близилась к концу. За годы «оттепели» (большую роль в этом сыграл журнал «Новый мир») язык литературы изменился, в нем ощущалась реальная жизнь и реальный человек, но большинство произведений такого характера стали «отложенной» литературой. Однако движение по пути осознания тоталитаризма в культуре уже обозначилось. Наступал период «застоя». Читающая публика 60-х годов – это мыслящее, активное поколение, заявляющее свое право на самостоятельные оценки. Наиболее характерным для этого переходного периода был появившийся в «Новом мире» уже на исходе «оттепели» роман Ю.О. Домбровского «Хранитель древностей».

Но все расширяется библиотека «отложенной» литераторы 60-х гг.

Утверждался период «застоя». И характерными особенностями в развитии литературы этого периода (1965-1970-1985-е г.г), снова начавшиеся преследования «неугодных», увеличение «отложенной литературы, дороги «изгнаний».

Но уже было сложно остановить процессы «обновления» в развитии культуры, поэтому все усиливалось идеологическое давление в литературе, как и в других сферах искусства.

Вместо ожидаемого обновления после разоблачения культа личности в обществе продолжали существовать две культуры: официальная и «катакомбная» (выражение скульптора Эрнста Неизвестного), т.е. неофициальная, обогащенном опытом 60-х годов. Нельзя уже было насильно остановить процесс развития культуры, наметившийся в дни «оттепели». На смену напечатанным (очень популярным стал самиздат) происходили новые «неудобные для власти произведения. «Полка» с невостребованной и даже запрещенной литературой даже удлинилась.

В.С. Гроссман принес свой роман «Жизнь и судьба» в редакцию журнала «Знамя», будучи уже признанным писателем. Главный редактор Кожевников В.М. не принял рукопись. А через некоторое время она была изъята сотрудниками КГБ. В.С. Гросман написал письмо Хрущеву Н.С., но оно осталось без ответа. В октябре 1958 г. Б.Л. Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе за роман «Доктор Живаго». Его основная тема – судьба человека, захваченного вихрем революционной стихии, - не была новой. Она звучала в романе М.Шолохова «Тихий Дон», за который автор также был награжден Нобелевской премией. Рукопись «Доктора Живаго» к печати не приняли. Публикация состоялась в Италии, а затем почти во всех европейских странах.

«Этот роман, который сам автор видел как «кубический кусок горячей, дымящей совести – и больше ничего» - появился в «Новом мире» только в 1988 г».35

Против Пастернака была организована идеологическая компания, закончившаяся исключением его из Союза писателей.

В одном из самоиздатных журналов «Синтаксис» (1959-1960) А.Гинзбурга публиковались не прошедшие цензуры произведения В.Ш.Окуджавы, Б.А.Ахмадулиной, В.П. Некрасова, В.Т.Шаламова. В 1960г. А.Гинзбург был арестован и выпуск журнала прекратился. А курс «самиздатовской» литературы продолжал расширяться. Сформировалась культурная среда, в основном состоящая из интеллигенции «оттепели». Среди них были Е.А. Евтушенко, И.А.Бродский, Л.Н. Мартынов и многие другие, более или менее известные.

Событием, расколовшим общественное сознание, стал процесс над писателем А.Д. Синявским и Ю.М. Даниэлем. Их имена были известны с 1965 г., оба – выпускники филологического факультета МГУ, оба прошли дорогами войны. Причина ареста: выбрали сатиру для характеристики своего времени, чем нарушили «правила игры». Многие писатели, ученые, просто граждане страны высказались в защиту их позиции. Но это ничего не дало.

Позже, уже после лагерного срока А.Д. Синявский в своей статье «Литературный процесс в России» писал: «Все произведения литературы я делю на разрешенные и написанные без разрешения. Первые – это мразь, вторые – ворованный воздух».36

Но круг «самиздатовской» литературы между тем продолжал расширяться. Стихи поэтов, не признававшихся официально, здесь печатались или переписывались от руки.

В 1964 г. Н.С. Хрущев был отстранен от должности и отправлен на пенсию. Политики, пришедшие к власти, во главе с Л.И. Брежневым официально объявили оттепель законченной. Началась полоса «похолодания», «застоя», сопровождавшаяся высылкой тех, кто не захотел поступиться свободой творчества: И.А. Бродский, А.А. Галич – отправились «В дорогу «трудную, извечно и изначально – горестную дорогу изгнания». В 70-е годы составилась третья волна интеллектуальной эмиграции из России. А.И. Солженицын, В.Е. Максимов, В.Н. Войнович, Г.Н. Владимов, В.П. Аксенов и др. покинули Советский Союз в разное время, но по одной причине: они не хотели зависеть от власти.

Характерные черты культурного процесса 70-80-х гг. во многом определились событиями предшествующего десятилетия. Время оттепели не оправдало надежд на обретение нового образа культуры. Создавался своеобразный тупик. Это отразилось на всех формах творчества позднего советского общества. Совершался переход культуры позднего советского общества от «двоецентрия» к «двоемирию». Оттепель вызвала новый феномен нового двоемирия культуры неофициальной и официальной, причем это касается не только литературы, но и живописи, архитектуры, киноискусства, театрального искусства и др. его видов.

В официальной культуре «Краткий курс истории партий и сталинские указания заменялись извлечениями из Программы КПСС 1961 г. – «моральным кодексом строителя коммунизма. Обществу предлагался идеальный «культурный герой» - «строитель коммунизма». Для поддержания идеологического единства в начале 70-х гг. внедрялось понятие «советский образ жизни», которое предполагало «подлинный коллективизм, сплоченность и дружбу всех народов, нравственное здоровье и социальный оптимизм».37

Ужесточилась цензура, усилилось преследование интеллектуальной независимости.

Ужесточение цензуры сузило возможности культуры, изменило ее направление. Альтернативный культурный мир находился в состоянии активного неприятия происходившего в официальной культуре советского общества.

Литература и стенографическое искусство 70-80-х гг. определилось в двух направлениях в пределах и за пределами социалистического реализма. Наличие двух, хотя и не равномерных «миров» советской культуры спасло ее от омертвления. Это было время, когда, казалось, «духовная жизнь общества иссякла, культура утратила механизмы, движения, растерялась от лозунгов, которым уже многие не верили, и застала».38

Однако в официальной культуре произошло сильное «реверсивное» движение тех культурных открытий, которыми так гордилась «оттепель». Новый виток борьбы за единомыслие происходил вокруг журнала «Новый мир» - глашатая «оттепели». В 1970 г. А.Т. Твардовского второй раз за историю журнала сняли с должности главного редактора. Досталось и журналу «Октябрь». «Новому миру» были предъявлены обвинения в «очернительстве» исторической практики. Власть пыталась вернуть утраченные позиции «запретительства» в культуре. Но наиболее значимые достижения предыдущего периода – «деревенская проза» и «военный роман» не только не сдали своих позиций, но и успешно развивались.

Писатели – «деревенщики» в качестве героев своих произведений выдвинули представителей уходящего поколения – тех стариков и старух русской деревни, что показали примеры стойкости в тяготах коллективизации, голода, войны, бесправия. «В произведениях В.П. Астафьева, Ф.А. Абрамова, В.А. Солоухина, Р.Г. Распутина, В.М. Шукшина и других авторов говорилось о гордости и достоинстве человека из народа, в бедах и унижениях сохранившего высокий строй души».39

Авторы пытались понять суть времени «застоя». «Деревенская проза стала искать нравственную опору для сохранения живой души человека в традиционной системе ценностей.

«Военная проза» времени «застоя» («Навеки – девятнадцатилетние Г.Я. Бакланова, «Горячий снег» Ю.В. Бондарева, «А зори здесь тихие» Б.Л. Васильева, «Сашка» В.Л. Кондратьева) также не только описывали события, они пытались через своих герое постичь смысл времени, в котором они жили. Но далеко не все трагедии военных лет могли попасть на страницы книг. Например, повесть В.В. Быкова «Сотников» смогла увидеть свет только после 1885 г. Литература 70-х гг. не отказалась и от проблемы исторического самосознания. Она была продолжена в произведениях Д.М. Балашова («Симеон Гордый»), В.А. Чевелихина («Память»), в романах на исторические сюжеты В.С. Пикула. Темы, которые волновали этих писателей, заставляли читателей их книг задуматься о прошедшем, помогали осмыслить его. Новаторской по форме и философской по содержанию стала главная книга В.А. Чивилихина – «Память», в которой он исследовал связь времен русской истории через личностное восприятие исторического пространства.

Таким образом, лучшая литература 70-х годов не утратила авторской позиции. Писатели ставили перед читателями проблему ответственности и выбора.

Такие же процессы, как в литературе, происходили и в других сферах искусства, как в годы оттепели, так и период «застоя».

Так, в сценическом искусстве использовались еще более изощренные методы, чем в литературе, например, - эзопов язык, что делало спектакли еще более острым и привлекательным зрелищем. Например, постановка шекспировского «Гамлета» Ю.П. Любимовым в театре на Таганке.

Выход в свет книги, премьера спектакля, выпуск на экран фильма по-прежнему зависели (и даже более, чем раньше) от большого количества инстанций. На полках фильмохранилищ указывались многие достойные фильмы на животрепещущие темы, однако некоторые из них, «сомнительные» с точки зрения официальных канонов, все же выпускались на экраны в ограниченном количестве копий. Так, демонстрировались «Зеркало» А.А. Тарковского и «Короткие встречи» К.Г. Муратовой.

Постоянную борьбу за идеалы подлинного гуманизма, свободу мысли и творчества вел театр. Такие спектакли, как «Человек со стороны» в Театре на Малой Бронной, «А зори здесь тихие», «Гамлет» в Театре на Таганке, «Соло для часов с боем», «Заседание парткома», «Обратная связь» во МХАТе, стали событиями не только художественной, но и общественной жизни. Это не значит, что в театре не было запретов, бесконечных доработок и компромиссов. Создатели боролись за жизнь почти каждого спектакля.

Бюрократические преграды в художественном творчестве заставляли авторов постоянно приспосабливаться. Годы застоя калечили людей нравственно терялась вера в свои силы, вырабатывалась готовность к компромиссам.

Не лучше было положение и в кинематографии. Экраны кинотеатров заполняли многосерийные фильмы – эпопеи, выпущенные к очередному юбилею. Реклама, организация парадных всесоюзных кинопремьер не спасали эти «псевдокинопроизведения». Вырос поток серых посредственных фильмов, формировавших вкусы зрителя, как правило, незнакомого с подлинным киноискусством – ни отечественным, ни зарубежным. Поиски таких талантливых советских режиссеров, как А.Тарковский, А.Герман, не стали достижением широкой киноаудитории.

Большей части зрителей не были известны и процессы, происходившие в изобразительном искусстве. На юбилейных выставках в Манеже, самом крупном выставочном зале страны почти не были представлены течением современной советской живописи, преобладал определенный круг авторов, работавших в традиционной манере.

В этих условиях многие частные художники не могли работать. Актом протеста против бюрократических запретов стало самодеятельное издание в 1978 г. литературно-художественного альманаха «Метрополь», в котором приняли участие В.Аксенов, А.Битов, Ф.Искандер, В.Ерофеев и другие авторы. Некоторые писатели и художники, которые не могли приспосабливаться и у которых не хватило сил, чтобы бороться, покидали родину. После запрещения ряда готовых спектаклей уехал за границу главный режиссер Театра на Таганке Ю. Любимов, остался работать на зарубежных студиях А.Тарковский, эмигрировали художники О.Целков, М.Шемякин, поэты И.Бродский, Н.Коржавин, А.Галич, писатель В.Некрасов был выслан и лишен советского гражданства А.Солженицын.

Творчество этих и многих других писателей, художников, музыкантов, режиссеров, оказавшихся за пределами родины, официально было вычеркнуто из советской культуры, их имена перестали упоминаться даже в исторических и искусствоведческих исследованиях. Но и «вычеркнутые» произведения продолжали жить в списках, ксерокопиях, на кино-, фото- и магнитных пленках.

В 70-е годы отчетливо выделились два пласта в художественной культуре – официальный и неофициальный, другими словами, поддержанная и поощряемая государством культура и не признанная им. Узкие рамки официально дозволенных идей, тем и форм не могли вместить все многообразие творческих возможностей.

В годы культа возможность существования и распространения официально непризнанных произведений практически отсутствовала, так как представляла опасность для жизни. Разоблачение культа личности Сталина, реабилитация невинно осужденных, восстановление законности помогали обществу преодолеть страх. Избавление общества от страха и появления технических возможностей распространения привели к расширению неофициальной культуры. Одним из его ярких проявлений стало песенное творчество В.С. Высоцкого. Ему удалось сказать в песнях о тех сторонах жизни, о которых не принято было говорить открыто. Демократичность творчества, широта охвата жизни, глубокое понимание народного духа, его исторических корней сделали Высоцкого поистине народным поэтом и артистом, хотя никаких званий и наград при жизни он не получал. Феномен популярности Высоцкого – характерная черта своего времени. Лишь некоторые его песни при жизни автора звучали с экрана, по радио или были записаны на пластинки.

Основным же источником распространения его произведений были магнитофонные записи.

Аудиторией Высоцкого была вся страна. Другие официально непризнанные авторы, как правило, не были так широко известны. Лишь в годы перестройки советские люди получали возможность свободно и широко познакомиться с нереалистическими течениями в отечественном изобразительном искусстве, прочитать многие литературные произведения, написанные в предшествующие десятилетия. Без изучения этих пластов культуры, что пока делается слабо и фрагментарно, невозможно составить правильное представление о духовной жизни общества.

Исследования процессов развития художественной культуры 70-х годов – первой половины 80-х годов позволяет сделать вывод, что и в период «застоя» гуманистические традиции русской литературы и искусства, которые стали возрождаться в годы оттепели, не были прерваны и в последующие десятилетия, несмотря на сохранение административно-командных методов руководства художественной культурой. Они продолжали развиваться в лучших произведениях советских автором, как признанных, так и официально не признанных.

Период 70-х – первой половины 80-х нельзя однозначно назвать застойным, когда речь идет о развитии литературы и искусства. Бесспорно, кинематограф, например, переживал сложную ситуацию. Большое количество однотипных лент заполняло экраны кинотеатров и телевизоров: Но среди них в это же время появились фильмы А.А. Тарковского. Уже первой своей работой – «Иваново детство» (1962) – он заявил о себе как философ в кино. Его фильмы не были развлечением. Зрители несколько раз смотрели его картины «Андрей Рублев» (1966/1971), «Солярис» (1972), «Зеркало» (1974), «Сталкер» (1979), «Ностальгия» (1983), «Жертвоприношение» (1986). Каждый просмотр открывал возможность нового прочтения времени и человека. А.А. Таковскому всегда хотелось делать фильм так, будто речь шла о современнике. Он хотел заставить зрителя философствовать вместе с собой. Это была сложная работа, не всем доступная, но притягивающая и заинтересовывающая процессом творчества, возможностью «путешествия внутри себя с помощью кино».

С А.А. Тарковского началась линия «философского кино», которое переводило кинематограф из балаганного зрелища массовой культуры в разряд высокого искусства.

Люди искали возможность посмотреть фильмы режиссера А.П. Германа. Чиновники стремились не допустить на экраны фильм о партизанском движении по повести Ю.П.Германа (отца режиссера) «Операция «С Новым годом». Этот фильм был снят А.Ю. Германом в 1971г., а вышел на экран только в 1986-м под названием «Проверка на дорогах». В чем обвиняли режиссера? В заключении чиновников из Госкино указывалось: «Принятая к представлению киностудией картина… страдает весьма серьезными концепционными просчетами… В фильме искажен образ героического времени, образ советского народа… Ведущей темой произведения стала тема человеческого бессилия перед лицом жестоких обстоятельств войны».40

В конце 80-х гг. в архиве Госкино были обнаружены фильмы, к которым прилагались резолюции со всевозможными идеологическими ярлыками. Среди них – фильм А. Аскольдова «Комиссар» о событиях гражданской войны, точнее о судьбе женщины. Фильм был «наказан за то, что проповедовал «абстрактный интернационализм добрых людей», а не тему революции. Режиссеру вменяли в вину, что революцию он противопоставил материнству.

В результате кино позднего советского общества, с одной стороны, продолжало воплощать «советский образ жизни», а с другой стороны – философски осмыслить бытие и гуманистические ценности. Но это кино, как правило, оказывалось недоступным зрителю.

Живопись тоже пережила за годы «оттепели» и «застоя» свои «взлеты» и «падения». Живопись в 30-50-е годах, в начале «оттепельных» времен в наибольшей степени подлежала не только идеологическому, но и эстетическому контролю. – так было то инерции, так что борьба за обновление в живописи, в скульптуре оказалась наиболее идеологически напряженной. В середине 50-х были возвращены зрителю известные, но объявленные «формалистами» мастера. На протяжении 1956 г. в Москве прошли персональные выставки С.Герасимова, М. Сарьяна (в Академии художеств), П.Кузнецова, на групповой выставке показал свои работы А.Гончаров. При первых же признаках «оттепели» начались попытки отразить сам дух меняющегося времени. Легче всех ощущение новизны далось Пименову Ю. Он и в 60-е годы остался тем же, кем стал уже в 50-е – певцом праздничной стороны жизни; влюбленный в повседневность. Его любимая тема – предвкушение праздника: «Между работой и театром» (1960), «Свадьба на завтрашней улице» (1962), «Невеста» (1964) и др. Он был связан с миром кино. Большие выставочные холсты художников этого периода (Нисского, Кончаловского, Фольга и др.) отличались суровой монументальностью, сдержанностью колорита, весомой плотностью неярких красок. «В начале 60-х годов одним из следствий временной «оттепели» был «поэтический бум» в нашей художественной культуры… В 60-е годы выросло целое поколение молодых кинорежиссеров, сценаристов, актеров, С.Бондарчук, И.Таланкин, Г.Чухрай и др. вместе с мастерами старших поколений – М.Калатозовым, Ю.Райзманом, М.Роммом, С.Герасимовым – создали немало значительных фильмов, ставших событием не только в советской, но и в мировой кинематографии: «Баллада о солдате», «Судьба человека», «Летят журавли» и др. Но «чтобы оставаться благополучным, приходилось ограничивать себя лишь «дозволенной» смелостью и тосковать по настоящей».41

Мелочная и постоянна опека деятелей культуры со стороны государственного аппарата приводила к снижению художественного уровня произведений. В то же время в этот период появился ряд кинофильмов, спектаклей, произведений литературы, песен, которые выделялись из основной массы посредственности. Среди писателей можно выделить В.Аксенова, А.Битова, Ф.Искандера, поэтов И.Бродского, Н.Коржавина, А.Галича, художников О.Целкова, М.Шемякина, режиссеров А.Тарковского, Ю.Любимова, А.Германа, Т.Абуладзе, С.Параджанова, братьев Михалковых и др.

Такие будоражившие нашу совесть произведения, как «Протокол одного заседания» А.Гельмана, «Сталевары» Г.Бокарева, «Камень чистой воды» Г.Панджикидзе, «Совесть» А.Якубова, «Гараж» Э.Рязанова, «Змеелов» Л.Карелина и ряд других еще в 70-е – начале 80-х годов предвосхитили борьбу нашего народа против очковтирательства, протекционизма, расхлябанности, вседозволенности, с которой начался революционный по своему духу процесс перестройки нашего общества.

Среди тех, кто обратился к теме о преступлениях против нашего народа, были Лидия Чуковская со своей пьесой «Софья Петровна», Юрий Бондарев – роман «Тишина», Юрий Трифонов – документальная книга «Отблеск костра».

Трифонову так и не удалось глубоко осмыслить и понять драму 37-го года. Трифонов не увидел связи между террором 18-20-х годов и террором 37-го.

Как художник наиболее ярко Трифонов проявился в повестях «московского цикла» - в «обмене», «Предварительных итогах», «Долгом прощании, в историческом романе «Нетерпение».

Драматической оказалась в условиях застоя, когда реальная история была заменена «историей праздников», ритуалом заседаний, судьба такого течения 60-80-х годов, как «деревенская проза. В него входили серьезные писатели реалисты: Е. Носов, В.Овечкин, Ф.Абрамов, ныне работающие В.Астафьев («Последний поклон), В.Распутин («Живи и помни»), В.И.Белов («Привычное дело»).

В романах и повестях С.Залыгина, в числе первых обратившегося к этой теме, В.Можаева, К.Воробьева, М.Алексева, М.Скромного, В.Шукшина, И.Акулова, показано, как начинался процесс раскрестьянирования, как стравливали между собой зажиточных, трудолюбивых крестьян и беднейшие слои деревни, что вызывало новые потоки крови и ненависти. К чему это привело, красноречиво свидетельствуют повести Федора Абрамова, Владимира Крупина, Виталия Маслова, Виктора Потанича, Валентина Распутина.

Русская деревня всегда была сильна своей отзывчивостью и соборностью. Он сумела всем миром не только весело справлять свадьбы, но и дружно, с песней браться за важную работу. Но вот началось постепенное разрушение души: самых трудолюбивых крестьян лишали земли и лошадей. У народа отнимали ощущение хозяина. Эта ломка сознания быта, хозяйственного уклада происходила нелегко.

Писатели – «деревенщики» с ужасом увидели исчезновение русской деревни, обесценивание народной культуры, «религии труда» на земле, трагедию очередного превращения народа в молчаливого анонима и социологическую марионетку. Эти произведения – сигнал тревоги и боли. В конце 60-х – начале 70-х гг. было положено начало духовной реакции в стране. Интеллигенции, всему народу ясно давали понять, что идеи ХХ съезда уходят в прошлое. из газет, журналов увольнялись прогрессивно мыслящие редакторы, журналисты. Ужесточилась цензура. Конец 60-х – начало 70-х годов ознаменовались травлей многих советских историков, чьи работы не вписывались в утвержденные каноны официальной идеологии, все более напоминавшей постулаты «Кратного курса» (истории КПСС). Литературные произведения, неугодные режиму, не публиковались, кинофильмы оставались на полках, не доходя до широкого зрителя.

Жесткому контролю Министерства культуры подвергалась театральная деятельность. В таких условиях многие творческие личности уходили в себя, в частную жизнь, другие эмигрировали. В разное время были лишены гражданства и оказались за границей будущие лауреаты Нобелевской премии поэт И.Бродский и писатель А.Солженицын, писатели В.Войнович, Г.Владимиров, В.Некрасов, режиссер Ю.Любимов, кинорежиссер А.Тарковский, художник О.Целков, музыкант М.Ростропович. С принудительного лечения в психиатрической клинике начался путь в эмиграцию известного художника М.Шемяника. Через тюрьмы, ссылки, психлечебницы прошли И. Чабай, генерал П. Григоренко, академик А.Сахаров и др. Преследованиям подвергались сотни деятелей культуры, науки, искусства, осмелившихся мыслить неугодным «системе образом и так или иначе проявлявших свои взгляды.

Началом переворота в сознании, новой ступенью инакомыслия стали рассказы А.Солженицына «Один день Ивана Денисовича», «Матренин двор», «Случай на станции Кречетовка». Они явились не только дверью в «круги» сталинского лагерного ада: это был набат, обращенный к народной совести. Личности такого масштаба, как А.Солженицын, и такие публикации не могли никого оставить равнодушными. Они придавали смелости многим, ускоряли процессы самосознания личности, народа и еще раз убедительно свидетельствовали о том, что культура советского периода – это сложная диалектическая целостность, что она никогда не была единым монолитом. Противоречивость присуща и всей системе, и ее элементам. Живое, общечеловеческое в них причудливо соседствовало с тоталитаризмом.

Чтобы получить более полное представление о культуре рассматриваемого периода, небесполезно было бы ознакомиться с рядом цифр и фактов.

В 1975 г. в РСФСР работали: 42 музыкальных театра, 24 симфонических оркестра,; 8 оркестров народных инструментов и других оркестров, 19 профессиональных хоровых коллективов. Подготовкой музыкальных кадров занимались 13 консерваторий, 114 музыкальных училищ; 10 училищ искусств, 2 хоровых училища; в средних специальных школ, около 3000 детских музыкальных школ. В 1960 г. был организован Союз композиторов РСФСР. В города РСФСР проводились многочисленные музыкальные фестивали («Московские звезды» и «Русская зима» - в Москве и «Белые ночи» - в Ленинграде) и музыкальные конкурсы.

Особое место в системе распространения духовных ценностей занимала культурно-массовая просветительская работа, получившая широкие масштабы. Но и здесь нерешенных пробел было много: задачи перестройки подготовки руководителей художественной самодеятельности; была необходима экономическая поддержка, так как не все, например, народные театры могли функционировать из-за отсутствия помещений. Литератор Л.Ю. Гуревич, автор работ о художниках ленинградского андеграунда,42 в свое работе «Неофициальные художники 70-х: время натиска» писала:

«Клише «эпоха застоя» малопригодно для среды неофициального искусства – для нее это было скорее время «бури и натиска». Для художников 70-е гг. – это пик: в 70-е художник-нонконформист так же популярен, как поэт в 60-е. В начале 70-х среда неофициально культуры окончательно стала единым целым: в ней каждый знал о каждом. Само существование этой среды предоставило выбор: имелось некое инобытие, еще один мир, куда можно было уйти из царства совдепа. Этот мир не был зазеркальем, миром перевернутым, миром наоборот, но, как это сейчас очевидно, это был, по отношению к обществу в целом, - мир будущего. Там происходило почти все то, что общество в целом переживет в 1986 г. Там началось с «гласности» - с внимания западных журналистов к этапам подготовки выставки в ДК им. Газа в Ленинграде».43

Рок-н-ролл, начавший распространяться в начале 60-х гг., постепенно стал, моделью молодежной музыки 70-80-х гг. и не отождествлял себя с официальным искусством. Песни, создаваемые рок-группами, носили ярко выраженный социальный характер «Машина времени», «Аквариум», «ДДТ» и др. считали себя наследниками городского фольклора. Петр Мамонов («Звуки Му») на одном из полуофициальных фестивалей заявлял:

«Мы идем от скоморохов, русской ярмарки, где была толчея, было смешно и весело, и обязательно была какая-то сатира на то, что происходит вокруг».44

Главным условием этой музыки стал уход в свой мир, который противопоставлялся нормированному начальством, лицемерному миру.

Рок как культура андеграунда стремился преодолеть нормативность официальность культуры. Ужесточение контроля со стороны власти только усиливало иронию в текстах песен и скоморошничество в исполнения.

В 70-80-е гг., когда возможности для авторской песни, джаза и рок-н-ролла были ограничены, часть их функций приняла на себя эстрада. Эстрада становилась официальной сценой культуры позднего советского общества. Эстрада чутко улавливала специфику социокультурной ситуации.

Один из самых известных актеров-сатириков 70-х гг. – А.И. Райкин создает галерею образов масок, с помощью которых воплощает реалии, которые в официально трактовались в ином свете. Это белое «золотое время» для сатириков эстрады. Выступления А.И. Райкина, позже М.М. Жванецкого, А.А. Иванова, Р.Карцева и В.Ильченко, Г.Хазанова, Е.Петросяна собирали полные залы. На телевидении процветали юмористические передачи.

Официальное и неофициальное пространство культуры приобрело новые очертания, отличные от предыдущих лет.

«Бетонный идол» идеи еще существовал, но уже дал много трещин и не мог требовать столько жертв, сколько требовал прежде. Время «застоя» перешло от двоемыслия и двоедушия к «двоемирию» культуры.

Официальная культура теряла свои позиции. Неофициальное поле культуры расширилось и укрепляло свои позиции за счет андеграунда, диссидентства, (инакомыслия, основанного на несогласии с господствующей идеологией, существующим строем, в диссидентстве обычно сочетается культурное и политическое содержание).

Ситуация распада советской культуры продолжалось. Расхождения культуры и власти стало более заметным после того, как стало ясно, что «оттепель» закончилась. Очередной запрет на свободу породил диссидентство как форму духовного протеста.

Поэт Вознесенский писал о трудной ситуации, создавшейся в 70-е годы, о том, что поэты уходят в дворники и в истопники. Появляется много людей, которые принципиально не хотят идти в общей упряжке, выбирают полную свободу от официальной культуры. Они не читают газет, не смотрят телевизор, но зато им доступны свежие видеофильмы и западные журналы, старые книги и современные рок-ансамбли; они формируют свое альтернативное культурное пространство, со временем сформировавшееся и выразившееся в инакомыслии, а затем и в диссидентстве. К диссидентству относилось издание «самиздатовской литературы, например журнала «Синтаксис» (редактор – поэт Е.Гинсбург, осужденный в 1960 г.), деятельность «антисоветчиков первого поколения диссидентов – Б.Гананскова, Б.Буковского, Э.Кузнецова и др.

Диссидентство имело ряд специфических черт. Во-первых, оно создало новую социокультурную и политическую ситуацию в открытом поединке с системой, а не только с ее крайностями. Во-вторых, диссидентство отказалось от идеализации культуры 20-х, близко подошло к их объемной оценке, преодолевая романтизм «шестидесятников». В-третьих, диссидентство активно политизировало катакомбную культуру, придало ей статус «главной», «гонимой», сделало ее известной на Западе. В этом были свои «плюсы» и минусы: Запад не знал и нашей культуры «в тени» официоз, которая оставалась негромкой, человечной, традиционно русской, лишенной политизированной шумихи и полускандальной славы. Критерием диссидентства стало отрицание, разоблачение, непринятие, перечеркивание всего, что и в сложные годы семидесятилетий спокойно и твердо было традицией русской идеи и культуры. Диссидентская «пена» сыграла дурную роль в обновленческих процессах и в 80-х. Уроки культурного диссидентства 60-х показали, что одно отрицание вне национальной традиции и идеи не может быть позитивным, а способно активизировать люмпенско-маршнальные представления о культуре инакомыслия в целом. Культура диссидентов создала особый социальный тип «шестидесятников». Один из них, поэт Б.Окуджава пишет о своем поколении, что оно баррикад не строило, бомб не бросало, оно выполнило свою задачу – разбудило общество, заставило его думать. За уходящей оттепелью начиналось время мучительных испытаний и проверок шестидесятников – совестью, долгом, чувством Родины, пониманием народных нужд. Не все это выдержали, наступал фарсовый и трагический последний акт тоталитарной драмы брежневского застоя. Помпезные собрания на высшем уровне, которые так любил Брежнев, сочетались с тайным усилением репрессий и борьбы с инакомыслием. Развернувшееся в 70-е годы диссидентское движение имело две стороны: 1) выезд за рубеж части граждан (эмигранты) и 2) попытки индивидуальной борьбы против тоталитарного режима (диссиденты). Если эмиграция в целом завершалась успешно, то представители второго направления, как правило, попадали в тюрьмы, психбольницы и только в лучшем случае высылались за рубеж. Мощным толчком к повороту «верхов» вправо стали события 1968 г. в Чехословакии, которые внутри страны СССР обернулись «закручиванием гаек» в идеологии и культуре, преследованиями диссидентов, проработками и усилением догматических тенденций в общественных науках, изменениям всей общественно-политической атмосферы в стране.

И как начало «оттепелей» было связано с искусством, так и их окончание связано с социокультурными реальностями: процесс над А.Синявским и Ю.Даниэлем (февраль 1966 г.) означал новую фразу неототалитаризма брежневского застоя.

Конец 60-х, все 70-е и начало 80-х годов ознаменовались у нас в стране широкой компанией по борьбе с так называемыми диссидентами или «узниками совести», чьи высказывания объявлялись клеветой на советский общественный строй. Для усмирения инакомыслящих использовались психиатрические больницы, куда направляли совершенно здоровых людей. Историк Р.Медведев долго ходил в тунеядцах и диссидентах. Его работу над книгой «Перед судом истории» Ю.В. Андропов в бытность свою секретарем ЦК КПСС посоветовал продолжать. Однако, став вскоре председателем КГБ предупредил, чтоб он свое исследование продолжал, но не издавал рукопись за рубежом. Медведев не внял совету, и свой первый большой труд, посвященный Сталину и сталинщине, издал в США, после чего «был исключен из партии за «клевету на советский общественный строй».45

Итак, в очередной период запретов на свободу «родилось» диссидентство. Инакомыслие всегда существовало в обществе, но в эпоху тотального государственного контроля перешло из сферы культуры в политическую сферу. Новые «культурные герои», представлявшие невостребованные образцы поведения в позднесоветском обществе, продолжали давние традиции интеллигентного фрондерства. Культура снова делала «заявку на человека» как естественный «мотор культуры». Не имея возможности реализовать ее в действительности, культура уже не впервые вместо гражданина личности производила оппозиционера власти.

Многие литераторы, ученые, художники, скульпторы, объявленные властью диссидентами, были едины лишь в одном – в праве на инакомыслие, свободу творческого самовыражения. Они не считали себя политическими борцами и нередко пополняли ряды новой интеллектуальной эмиграции. За границей они, как правило, оказывались против собственной воли. Главная причина, вынуждавшая многих уехать за границу, состояла в том внутреннем расхождении с советским мировоззрением, которое делало несовместимым жизнь и творчество.

Э.И. Неизвестный (скульптор?) в статье «Катакомбная культура» писал:

«Иногда меня называют диссидентом. На это я обычно отвечаю, что я – не диссидент. Я не диссидент в том смысле, что у меня не было никаких предложений, как переделать советскую власть… В СССР я мог делать большие официальные вещи, использовать свои формальные приемы, но не мог делать того, что хотел».46

А.Д. Синявский в статье «Диссидентство как личный опыт» (1982) отмечал, что его диссидентство состояло только в писательстве. Занятие литературой в СССР он называл «рискованным и подчас гибельным делом», ибо писатель, совмещающий литературу с жизненным благополучием, очень часто в советских условиях перестает быть настоящим писателем. Литераторы, приходившие на смену «шестидесятникам», продолжали отстаивать право на самовыражение. Наверное, поэтому они не хотели считать себя андеграундом.

Осенью 1978 г. молодые литераторы Москвы и Ленинграда объединились для издания альманаха «Метрополь». В.П. Аксенов, Б.А.Ахмадулина, А.Г.Битов, Ф.А. Искандер и др. – более 20 талантливых литераторов и публицистов разных эстетических взглядов решили бросить вызов эстетическим принципам социалистического реализма, серости и тоске литературной жизни 70-х гг.

По воспоминаниям В.П. Аксенова, это был «яркий литературный союз, вдохновляемый общей идеей. Это был клуб литературного маскарада, озорства и вдохновения».47

Многих из тех, кто был обвинен в идеологической диверсии против советской литературы, стали вытеснять за границу.

Но и там диссидентская литература не готовила политических рецептов уничтожения советского строя (в чем ее часто обвиняли). В лучших образцах этой литературы был заложен потенциал интеллектуального, духовного и нравственного сопротивления тоталитаризму. В этом состояла главная причина жесткого преследования диссидентства со стороны власти. Культурное расхождение перешло в область политики. Ситуация неприятия, необходимость сопротивления давлению негативно сказалась и на мировоззрении самих литературных кругов «диссидентского направления».

В 1977 г. в Постановлении ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему повышению политической бдительности советских людей» диссидентство определялось как «вредное» течение, дискредитирующее советский государственный строй, а уличенные в нем привлекались к уголовной ответственности. В 60-70-е гг. за инакомыслие было осуждено свыше 7 тыс. человек. В эмиграции оказались А.И. Солженицын и В.П. Некрасов, авторы первых произведений о сталинизме; виолончелист М.Л. Ростропович, певица Г.П. Вишневская, кинорежиссер А.А. Тарковский, режиссер театра на Таганке Ю.П. Любимов и многие другие. Остававшиеся в стране инакомыслящие также были подвергнуты жесткому идеологическому давлению.

Диссидентское движение внутри страны вышло за рамки культурного инакомыслия и стало формой политической оппозиции. Политический смысл нравственного диссидентства ярко проявился в феномене А.Д. Сахарова, ведущего советского физика, академика, трижды Героя социалистического труда, лауреата Сталинской и ленинской премий за научные открытия, лауреата Нобелевской премии 1975 г., несгибаемого правозащитника.

Сосланный в Горький, лишенный советских наград и академических званий, он остался верен своим нравственным принципам, проявив стойкость в сопротивлении системе.

В борьбе с диссидентством тоталитарное государство 70-х гг. некоторое время достигало двух целей: во-первых, в общественном сознании активно насаждался «образ врага», а во-вторых, борьба с реальным и надуманным инакомыслием позволяла предельно консолидировать силы.

После разноса, устроенного Хрущевым в Манеже (на художественной выставке). Художникам неофициального искусства было разрешено организовывать «квартирные выставки». Но в 1974 г. при организации очередной выставки в Битцевском парке в Москве власть вывела бульдозеры против картин, а авторы были объявлены «политическими провокаторами».

С середины 80-х годов начался новый этап в развитии советского общества, основным содержанием которого стало обновление всех сторон жизни.

Начавшиеся в апреле 1985 г. революционные преобразования во всех сферах общественной жизни создавали новые условия культурного развития как общества в целом, так и каждого отдельного человека, формировала новый духовный климат, включая в себя перестройку работы отраслей культуры.

История отечественно культуры – наше духовное богатство. В культуре заключена память народа, через культуру каждое новое поколение, вступая в жизнь, ощущает себя частью этого народа.

«Если природа необходима человеку для его биологической жизни, - писал академик Д.С. Лихачев, - то культурная среда столь же необходима для его духовной, нравственной жизни, для его «духовной оседлости», для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины и социальности».44

Культура развивается непрерывно, и каждое поколение людей опирается на то, что было создано предшественниками.

Заключение

Великая Отечественная война оказала огромное воздействие на духовный климат советского общества. Однако поколение победителей не соответствовало роли «винтика» государственного механизма, которую отводила человеку сталинская административно-командная система. В позднесталинскую эпоху это означало, что автономной личности в культуре быть не могло. А есть коллектив-общество, которому подчиняется все. Культура конца 40-х – начала 50-х гг. – это единообразный, единомышленный, неперсонифицированный поток.

Окончательно утверждается система нравственных ценностей, где ключевым звеном является обожествление личности вождя как воплощение коллективного идеала.

В конце 40-х гг. апофеоза своего могущества достиг метод социалистического реализма. Именно в этот период литература социалистического реализма обладала не только стереотипами образов, но и рядом языковых штампов. Авторский язык нивелировался, терял характерную для русского языка эмоциональную насыщенность и красочность. Культурный официоз заполнил практически все жизненное пространство общества.

Но именно тогда в литературе стали появляться такие имена, как М.А.Шолохов, К.М. Симонов, А.Т.Твардовский, которые не укладывались в императивные нормы и правила сталинизма. В их произведениях, чаще в завуалированной форме, имелось то, что свидетельствовало о неприятии социалистического реализма.

В целом же культура позднего сталинизма переживала глубокий кризис, обусловленный тем, что социалистический реализм оказался псевдореализмом, поскольку имел слишком мало общего с жизнью и реальными чувствами людей.

Исход к иному вектору развития культуры был неизбежен. Обозначившиеся признаки либерализации жизни с конца 40-х годов чрезвычайно беспокоили власть. И новым витком усиления идеологического воздействия на культуру явилась борьба с космополитизмом, людьми, преклонявшимися перед Западом. Набиравшая обороты «охота на ведьм» прекратилась лишь после смерти Сталина. Общественные и духовные процессы, начавшиеся после смерти Сталина и получившие название «оттепели» протекали в совершенно новых условиях. Приметой времени становилась тяга людей к неформальному общению. Уходила в небытие атмосфера всеобщей подозрительности, отнюдь не располагавшая к открытости. Свидетельством становления более доверительного стиля общения явилось начало движения авторской («бардоской») песни.

В авангарде духовных устремлений культуры эпохи «оттепели» вновь оказалась литература. Именно с помощью литературы постепенно начали размываться стереотипы о духовной монолитности и безликости светского общества и его культуры.

Тон в литературе задавала поэзия. Общество вдруг узнало об уникальности и самобытности творческих почерков Б.А. Ахмадулиной, Е.Н. Евтушенко, А.А. Вознесенского. В литературе, как в зеркальном отражении общества, обнаружился эффект «раздвоения» или «двоецентрия». Лагерь приверженцев и «охранителей» олицетворял журнал октябрь, лагерь «обновленцев» - журнал «Новый мир».

Но время хрущевской «оттепели» практически не изменило государственную политику по отношению к культуре. Власть по-прежнему подразделяла творения культуры в плоскости «советское – несоветское».

Как результат в обществе продолжали существовать две культуры: официальная и неофициальная. Итог «оттепели» в сфере культуры пессимизм и разочарование.

И логическим развитием в русле устоявшихся тенденций стало культурное «двоемирие» эпохи «застоя».

Партия начинает создавать идеологические барьеры, чтобы оградить советских людей от «тлетворного влияния буржуазной псевдокультуры».

Во имя достижения поставленной цели в начале 70-х гг. активно внедрялось понятие «советский образ жизни», который олицетворял «подлинный коллективизм, дружбу всех нардов, высокую нравственность и социальный оптимизм.

Наиболее рельефно культурное «двоемирие» проявилось в культуре быта, повседневной жизни. В частности, общественному остракизму стали подвергаться так называемые «стиляги», т.е. молодые люди, которые стремились неординарно одеваться и таким образом подчеркивать свою индивидуальность. Внешне статичная культурная жизнь 70-х гг. заключала в себе элементы андеграунда или неформальной культуры, которая существовала полуподпольно и не выдвигала притязаний на официальное признание.

В результате духовных трансформаций официальное и неофициальное пространство культуры приобрело новые очертания, отличные от предыдущих лет. Официальная культура утрачивала свои позиции. Поле неофициальной культуры, наоборот, расширяло и укрепляло свои позиции благодаря андеграунду и диссидентству.

Во время брежневского «застоя» выявилось важнейшее противоречие советской культуры: в контексте идеологического диктата официальная культура полностью исчерпала возможности развития, а неофициальная не обладала почвой для укрепления своего воздействия на общественное сознание. Формировался своеобразный «культурный тупик». Тенденция распада официальной советской культуры нарастала, но масштабы этого процесса в брежневские времена еще не могли быть в достаточной степени осознаны.

Примечания.

Введение.

1.  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. т. 46. ч. I с. 483-484

2.  Ленин В.И. Полное собрание сочинений т. 38 с 55

3.  см. М.Р.Зезина и др. / История русской культуры. – М., 1999 с.11

4.  Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия Политический портрет И.В.Сталина. – М., 1989.

5.  Шевелев В.Н. Н.С. Хрущев – Ростов-на-Дону. 1999

6.  Шубин А.В. от «застоя» к реформам СССР в 1917-1985 гг. – М.,2001

7.  Горбатов Г. Свидетельство современника. – М., 1991

8.  Яковлев А.Н. Горькая чаша – Ярославль, 1994

9.  Там же. с. 3

10.  Хрестоматия по истории России. – М., 2005

Примечания.

Глава I.

1.  Емельянов Ю.В. Сталин: На вершине власти. – М. 2002 с. 15

2.  см. Хрущев Н.С. Мемуары.//Вопросы истории. 1992 №4

3.  Речь У.Черчилля в Фултоне (США). 5 марта 1945 г.

4.  Н.С. Хрущев Мемуары // Вопросы истории 1993

5.  И.В. Сталин «Экономические проблемы социализма в СССР».

6.  Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948г. Пункт 1

7.  Постановление от 14 августа 1946 г. «О журналах «Звезда» и «Ленинград».

8.  Цит. по: «Постановлению о журналах «Звезда» и «Ленинград»

9.  Доклад А.А. Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград»

10.  Цит по: «Постановлению ЦК ВКП(б) о кинофильме «Большая жизнь» от 4 сентября 1946 г.

11.  Приветствие Академии наук в связи с ее 220-летием от СНК СССР и ЦК ВКП(б) СССР». 16 июня 1945 г.

12.  Ж. «Вопросы истории». 1948 №2

13.  см.: Постановление ЦК ВКП(б) «Об опере «Великая дружба» В.Мурадели от 1948 г.

14.  см. Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР».

15.  Хрущев Н.С. Мемуары // Вопросы истории 1993

16.  Второй Всесоюзный съезд советских писателей. Стен. Отчет. – М., 1956 г. с. 374

17.  М. Зезина и др. Указ произв. – М. 1990 с. 374

18.  там же с 377

19.  там же с 382

20.  там же с 384

21.  А.В. Пыжиков. Проблема культа личности в годы хрущевской «оттепели». / Вопросы истории 2003 №7 с. 47

22.  там же с 49

23.  История России. 1938-2002 / А.С. Барсенков, А.И. Вдовин. – М.2003 с. 173

24.  там же // Культура и общественное движение. с. 194

25.  А.А.Вознесенский. Прощание с Политическим – М., 1960

26.  История России. 1938-2002 с. 176

27.  Шевелев В.Н. Н.С. Хрущев – Ростов-на-Дону. 1999 с. 331

28.  там же с 316

29.  там же с 328

30.  там же с 334

Примечания.

Глава II.

1.  Герчук «оттепели». 1954-1964 гг. – М. 1967

2.  см. Материалы съездов партии, пленумов ЦК. Цит. по: Хрестоматия по истории Отечества – М., 1999

3.  Цит.по докладу Н.В. Подгорного на Пленуме ЦК КПСС в ноябре 1964 г. см. хрестоматия «КПСС в резолюциях и решениях конференций, съездов, пленумов ЦК КПСС. – М., 1986 т.9

4.  Цит. по: М.В. Зезина и др. Указ. произв. – М., 1990 с. 406

5.  там же с 419

6.  Из «Записки КГБ и Генеральной прокуратуры СССР в ЦК КПСС. Ноябрь 1972 г. см. Указ. хрестоматию.

7.  Л.И. Брежнев. Речь на праздновании 50-летия октябрьской революции. Цит.по: Хрестоматии КПСС в резолюциях…»

8.  Цит. по: Шевелев В.Н. Н.С. Хрущев. Серия «След в истории». – Ростов-на-Дону. «Феникс». 1999. с. 230-231

9.  см. Конституция (Основной Закон) Союза Советских социалистических республик. – М., 1977

10.  там же с 8

11.  Зезина М.Р., Кошман Л.В., Шульгин В.С. История русской культуры. – М., «Высшая школа», 1990 с. 408-409

12.  Ковалев В.А. Наука и тоталитаризм.//ж. Звезда. 1998 №7

13.  см. М.Р. Зезина и др. Указ. произв. с. 394

14.  там же с 402

15.  там же с 408

16.  там же с 401

17.  Березовая Л.Г., Берлякова Н.П. История русской культуры. Т.2 – М., 2002 с. 280

18.  там же с 283

19.  там же с 285

20.  там же с 287

21.  А.М. Вершик Наука и тоталитаризм // Звезда 1998 №8

22.  там же с 185

23.  там же с 184

24.  Вершик Из воспоминаний с. 189

25.  А.Д. Сахаров. Цит.по: А.М. Вершик. Наука и тоталитаризм / Звезда 1998 №8 с. 190

26.  см. Л.Г. Березовая, Н.П. Берлякова. История русской культуры – М.: «ВЛАДОС», 2002. с 289. стих Заболоцкого

27.  М.Р. Зезина и др. История русской культуры с. 217

28.  Р. Рождественский «Утро» см. там же 218

29.  Материалы XXII съезда – М., 1961

30.  Юрий Герчук Искусство «оттепели» 1954-1964 гг.//Новый мир 1954 №5

31.  там же

32.  Цит. Е.А. Евтушенко по: Л.Г. Березовая и др. указ произв. – М.2002 с. 347

33.  там же с 348

34.  Юрий Герчук Искусство «оттепели» 1954-1964 гг.//Новый мир 1954 №5 с. 53

35.  Л.Г. Березовая и р. Указ. произв. с. 351

36.  А.Д. Синявский Цит по Л.Г. Березовой и др. с. 353

37.  Цит.по: Л.Г. Березовой и др. с. 355

38.  там же с 356

39.  там же с 357

40.  Цит. там же с 360

41.  Герчук Ю. Искусство «оттепели» // - М., 1964 с. 483

42.  Андеграунд – культурный процесс и продукты культуры, находящиеся вне официально культуры. А подчас и оппозиционные ей. Андеграундая культура часто балансирует на грани не разрешенной официально и официально запрещенной.

43.  Л.Ю. Гурьевич. Неофициальные художники 70-х: время натиска». // Звезда 1998 №8

44.  Л.Ю. Гурьевич. Неофициальные художники 70-х: время натиска». // Звезда 1998 №8

45.  там же

46.  Л.Г. Березовая Н.П. Берлякова. Указ. произв. с. 361

47.  там же с. 364

48.  Лихачев Д.С. Заметки о русском. М., 1991 с. 54

49.  Вершик В. Наука и тоталитаризм. // Звезда 1999 №8 с. 187

50.  Э.И. Неизвестный. Катакомбная культура. Цит.по Вершин В. Наука и тоталитаризм

51.  Воспоминания В.П. Аксенова. Там же.

Источники.

I Источники.

1.  Арбатов. Затянувшиеся выздоровление (1953-1985) Свидетельство современника.

2.  Сборник документов М.1980

3.  Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК РКП(б) – ВКП(б), - ВЧК, ОГПУ, НКВД о культурной политике (1971-1953) / Под. ред. Яковлева

4.  Гришин В.В. от Хрущева до Горбачева

5.  Доклад Хрущева о культе личности

6.  Кинематограф оттепели: Документы и свидетельства М., 1998

7.  Комиссия Говорухина М., 1995

8.  КПСС в резолюциях и решениях М.

9.  Хрестоматия по истории государства и права 2001

10.  Послевоенная конверсия:

11.  Сахаров А.Воспоминания в 2-х т. М.1996

12.  Хрестоматия по Отечественной истории (1946-1995) – М., 1996

13.  Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических республик. – М., 1977

14.  Хрестоматия по истории России. / Сост. А.С. Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Савохина, - М. Изд-во «Проспект» 2005 г.

15.  Хрестоматия КПСС в резолюциях… - М., 1989 т.9

16.  Хрестоматия по истории отечества – М., 1999

17.  Хрущев Н.С. Мемуары. // Вопросы истории. – М., 1990, 1991, 1992, 1993, 1994 гг.

18.  Хрущев Н.С. Пенсионер союзного значения.

Библиография.

1.  М. Агатов Об авторах ваших книг. (литературные композиции по материалам критической и мемуарной литературы) – М.: «Молодая гвардия». 1972

2.  Авторханов А. Технология власти. // Вопросы истории 1991 №1-12, 1992, 1-3, 6-7, 10-12, 1993 №2,3

3.  Аджубей А. Те 10 лет – М., 1991

4.  Аксютин Ю. Пятый премьер… (Маленков).//Родина 1994 №5

5.  Аксютин Ю. Лечение после смерти 50-е годы в зеркале социологии // Родина. 1995 №8

6.  Арбатов Г. Затянувшееся выздоровление. Свидетельство современника – М., 1991

7.  Алексеева А.М. История инакомыслия. – М., 1992

8.  Афанасьев Ю.Н. Опасная Россия.

9.  Баткин Л. Нам еще долго жить при Хрущеве.//Отечественная история 1996 №6

10.  Барсуков Н. ХХ съезд в ретроспективе Хрущева // Отечественная история. 1996 №6

11.  Барсуков Н. Как был смещен Хрущев.//Трудные вопросы истории М. 1991

12.  Брандт В. Воспоминания // Вопросы истории 1991 №1-3

13.  Бурлацкий Ф.М. Вожди и советчики – М. 1990

14.  Бушков А. Россия, которой не было. Загадки, версии, гипотезы – М., 1997

15.  Леонид Брежнев в воспоминаниях, размышлениях, суждениях. – Ростов-на-Дону. 1998

16.  Алексеев П. Революция и научная интеллигенция – М. 1986

17.  Березовая Л.Г. Берлякова Н.п. История русской культуры. Ч. 2-я – М., 2002

18.  Барсенков А.С. Вдовин А.И. История России 1938-2002 – М., 2003

19.  Вершик А.М. Наука и тоталитаризм // Звезда. 1998 №8

20.  Волкогонов Д. Семь вождей. Кн. 1, 2 - М. 1995

21.  Волкогонов Д. Этюды о времени – М., 1998

22.  Волобуев О., Кулешов С. Очищение. История и перестройка – М., 1989

23.  Воронов Г.И. От оттепели до застоя. Как начинался застой – М., 1990

24.  Верт Н. История Советского государства – М.

25.  Геллер М., Некрич А. История России. Утопия у власти. 1945-1985 – М., 1996

26.  Беда А.М. Советская политическая культура через призму МВД: от «Московского патриотизма» к идее «Большого Отечества» (1946-1958) – П., 2002

27.  Гуревич Л. Неофициальные художники 70-х гг. время натиска // Звезда 1998 №8

28.  Герчук Ю. Искусство «оттепели». 1954-1964 гг. – М., 1967

29.  Дмитриев С.С. Очерки истории русской культуры начала ХХ в – М., 1985

30.  Гусарова А. Мир искусства – М., 1972

31.  Зезина М.Р., Кошман Л.В., Шульгин В.С. История русской культуры – М., 1990

32.  Время Хрущева. Взгляд из провинции. //Свободная мысль 1996

33.  Зевелев А.И. Истоки сталинизма - М., 1990

34.  Зезина Е.Ю. Общество и реформы. 1945-1964

35.  Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность: 1945-1953 г. – М., 1999

36.  Зенькович Н. Тайны уходящего века т. 2 – М., 1998

37.  Зубкова Е.Ю. Реформы Хрущева // Свободная мысль 1993

38.  История России. ХХ век/Отв. ред. А. Сахаров.

39.  История России ХХ в /Отв.редактор В.П. Дмитриенко – М., 2001

40.  История России в новейшее время/под. ред. А.Б. Безбородова – М., 2004

41.  История русской литературы XI-XX под. ред. Лихачева. М. 1983

42.  История русской музыки в 3 т. – М., 1960

43.  История русской советской музыки в 4 т. – М., 1956-1963

44.  История советского драматического театра. 6 т. – М., 1966-1971

45.  История советского кино в 4 т. – М., 1967-1978

46.  Культурология Науч. Редактор Г.В. Драч – Ростов-на-Дону. 1997

47.  Киссинджер Г. Риторика и действительность./Родина. 1997 №6

48.  Каганович Л.М. Памятные записки, - М., 1996

49.  Красильщиков В.А. Вдогонку за прошедшим веком. Развитие России в ХХ в с точки зрения мировых модернизаций- М., 2001

50.  Менштейн Э. Утерянные победы – Ростов-на-Дону 1999

51.  Медведев Р. Н.С. Хрущев. Политическая биография. – М., 1990

52.  Молева Н. Манеж. – М., 1989 (которого никто не видел).

53.  Неизвестная Россия ХХ в. – М., 1999

54.  Наумов В.Н. Хрущева Н.С. и реабилитация жертв массовых политических репрессий.

55.  Опенкин Л. На историческом перепутье. – М., 1990

56.  Пыжиков А.В. Проблема культа личности в годы хрущевской оттепели. // Отечественная история. 1998 №4

57.  Родионов П. Как начинался застой // Знамя 1983 №8

58.  Судьба Хрущева История одного неусвоенного урока.//Октябрь 1989 №1

59.  Полан П.М. Не по своей воле. История и география принудительных миграций в СССР. – М., 2001

60.  Шепилов Д.Т. Воспоминания.//Вопросы истории. 1998 №3-12

61.  Шевелев В.Н. Н.С. Хрущев – Ростов-на-Дону 1999

62.  сб. От оттепели до застоя – М., 1990

63.  Э Шнейдерман Пути легализации поэзии в 1970-е годы – М., 1997

64.  Симонов К. Глазами человека моего поколения – М., 1988

65.  Яковлев А.Я. Омут памяти. – М., 2001

66.  Яковлев А.Я. Горькая чаша – Ярославль, 1994,