На главную

Доклад: Монголо-татарское иго (альтернативный взгляд)


Доклад: Монголо-татарское иго (альтернативный взгляд)

Классическая, то есть признанная современной наукой версия «монголо-татарского нашествия на Русь», «монголо-татарского ига» и «освобождения от ордынской тирании» достаточно известна, однако нелишне будет еще раз освежить ее в памяти. Итак… В начале XIII столетия в монгольских степях смелый и чертовски энергичный племенной вождь по имени Чингисхан сколотил из кочевников огромное войско, спаянное железной дисциплиной, и вознамерился покорить весь мир. Завоевав ближайших соседей, а потом захватив Китай, могучая татаро-монгольская орда покатилась на запад. Пройдя около пяти тысяч километров, монголы разгромили государство Хорезм, затем Грузию, в 1223 г. вышли к южным окраинам Руси, где и разбили войско русских князей в сражении на реке Калке. Зимой 1237 г. монголо-татары вторглись на Русь уже со всем своим неисчислимым войском, сожгли и разорили множество русских городов, а в 1241 г. во исполнение заветов Чингисхана попытались покорить Западную Европу – вторглись в Польшу, в Чехию, на юго-западе достигли берегов Адриатического моря, однако, повернули назад, потому что боялись оставлять у себя в тылу разоренную, но все еще опасную для них Русь. И началось татаро-монгольское иго. Огромная монгольская империя, простиравшаяся от Пекина до Волги, зловещей тенью нависала над Русью. Монгольские ханы выдавали русским князьям ярлыки на княжение, множество раз нападали на Русь, чтобы грабить и разбойничать, неоднократно убивали у себя в Золотой Орде русских князей. Нужно уточнить, что среди монголов было много христиан, а потому отдельные русские князья завязывали с ордынскими властелинами довольно близкие, дружеские отношения, становясь даже их побратимами.

С помощью татаро-монгольских отрядов иные князья удерживались на престоле, решали свои сугубо внутренние проблемы и даже дань для Золотой Орды собирали своими силами.

Окрепнув со временем, Русь стала показывать зубы. В 1380 г. великий князь московский Дмитрий Донской разбил ордынского хана Мамая с его татарами, а столетием спустя, в так называемом «стоянии на Угре» сошлись войска великого князя Ивана III и ордынского хана Ахмата. Противники долго стояли лагерем по разные стороны реки Угры, после чего хан Ахмат, поняв, наконец, что русские стали сильны и у него есть все шансы проиграть сражение, отдал приказ отступать и увел свою орду на Волгу. Эти события принято считать «концом татаро-монгольского ига».

Итак. Я намерен доказать, что вкратце изложенная выше классическая гипотеза напрочь неверна, что происходившее на самом деле укладывается в следующие тезисы:

1. Никакие «монголы» не приходили на Русь из своих степей.

2. Татары представляют собой не пришельцев, а жителей Заволжья, обитавших по соседству с русскими задолго до пресловутого нашествия.

3. То, что принято называть татаро-монгольским нашествием, на самом деле было борьбой потомков князя Всеволода Большое Гнездо (сына Ярослава и внука Александра) со своими соперниками-князьями за единоличную власть над Русью. Соответственно, под именами Чингисхана и Батыя как раз и выступают Ярослав с Александром Невским.

4. Мамай и Ахмат были не налетчиками-пришельцами, а знатными вельможами, согласно династическим связям русско-татарских родов имевшими права на великое княжение. Соответственно, «Мамаево побоище» и «стояние на Угре» – эпизоды не борьбы с иноземными агрессорами, а очередной гражданской войны на Руси.

5. Чтобы доказать истинность всего вышеперечисленного, нет нужды ставить с ног на голову имеющиеся у нас на сегодняшний день исторические источники. Достаточно перечитать русские летописи и труды ранних историков вдумчиво. Отсеять откровенно сказочные моменты и сделать логические выводы вместо того, чтобы бездумно принимать на веру официальную теорию, чья весомость заключается главным образом не в доказательности, а в том, что «классическая теория» просто-напросто устоялась за долгие века. Достигнув стадии, на которой любые возражения перебиваются железным вроде бы аргументом: «Помилуйте, но ведь это всем известно!».

Увы, аргумент только выглядит железным… Всего пятьсот лет назад «всем известно» было, что Солнце вертится вокруг Земли. Двести лет назад Французская Академия наук в официальной бумаге высмеяла тех, кто верил в падающие с неба камни…

Любой вдумчивый исследователь имеет право на построение собственной версии – при условии, что она не противоречит логике, здравому смыслу, тому, что нам в общих чертах известно о данной эпохе. Скажем, можно с большой степенью вероятности утверждать: человек, исповедующий христианство, никогда не прикажет казнить другого человека за отказ поклониться языческим богам. Однако в повествованиях о «злых татаровьях» мы столкнемся с этим парадоксом: христианин-хан из Золотой Орды вдруг велит казнить русского князя-христианина за отказ поклониться языческому кумиру…

Выводов здесь может быть только два: либо летописец напутал и хан – вовсе не христианин, либо эта история – выдумка…

Английский историк и философ Р.Дж. Коллингвуд говорил: «…любой источник может быть испорчен: этот автор предубежден, тот получил ложную информацию, эта надпись неверно прочтена плохим специалистом по эпиграфике, этот черепок смещен из своего временного слоя неопытным археологом, а тот – невинным кроликом. Критически мыслящий Историк должен выявить и исправить все подобные искажения. И делает он это, только решая для себя, является ли картина прошлого, создаваемая на основе данного свидетельства, связной и непрерывной картиной, имеющей исторический смысл».

Простой пример. Древнерусские летописи датируются нынешними историками исключительно на основании «византийского» варианта летоисчисления, где дата сотворения мира – 5508 г. до нашей эры.

Меж тем, кроме этой даты, именуемой либо «византийской», либо «константинопольской», имелись и другие. Приведем лишь некоторые:

5969 («антиохийская», или «дата сотворения мира по Феофилу»)

5493, 5472, 5624 (разные точки отсчета так называемой «александрийской» датировки, или «эры Анниана»)

4004 (еврейская, Ашер)

5872 (датировка «70 толковников»)

4700 (самарийская)

3761 (иудейская)

3941 (Иероним)

5500 (Ипполит и Секст Юлий Африканский)

5515 (Феофил)

5199 (Евсевий Кесарийский)

5551 (Августин).

Список далеко не полон – историкам известно около двухсот различных летоисчислений.

То же касается и людей известных – князей, бояр, воевод. В Разрядной книге (официальном государственном документе Московского царства, куда на протяжении полутора столетий вносились имена всех, командовавших полками), воевода И.М. Пронский, значится еще и как «Турунтай». «Турунтай» – его прозвище. Разрядную книгу вполне можно сравнить с сегодняшней картотекой Министерства обороны. Представим, что ни один экземпляр Разрядной книги не дошел до наших дней. Зато есть два сообщения в хрониках: «В лето сие Пронский со своим полком воевал с крымцами» и «Нынче Турунтай зело добро бил евреев». Вполне может оказаться, что наш воевода попадет в учебники, как два разных человека…

Тура, Темер, Туратемирь… Это – один и тот же человек, золотоордынский мурза Тукатемирь, известный тем, что был союзником городецкого князя в войне против переяславского.

Тамерлан, Тимурленг, Темир-Аксак – опять-таки один и тот же человек. Он же – Темир-Кутлу…

Географические названия (не только городов, но и стран!) перемещаются по карте, один и тот же человек может быть известен под несколькими разными именами (что иногда вносит путаницу), точные датировки тех или иных событий нам сплошь и рядом неизвестны (поскольку наши предки и мы пользуемся разными системами отсчета исходных дат). Летописец был пристрастен, а то и выполнял прямой заказ…

Как мы увидим в дальнейшем, ничего невероятного нет в том, что один из персонажей древнерусской истории мог быть известен современникам как «Александр Ярославич Невский по прозвищу Батый». Особенно если учесть, что у половцев было когда-то распространено имя Бастый…

Есть и оборотная сторона медали. Для тех случаев, когда летописец был стопроцентно честен. У современных историков порой проявляется крайне непонятное стремление «поправить» очевидца события, которое сами они наблюдать никак не могли. Однако отчего-то считают, будто знают лучше. Простой пример. Доктор исторических наук Ю.А. Мыцык поправляет историка XVII века: «Первый крупный поход за пределы Монголии был совершен Чингисханом не в 1209 г., а в 1162». Читатель может подумать, будто за последние триста лет в руки ученых попали некие документы с точными датами…

Нет никаких документов. Просто-напросто в последнее время ученые договорились считать, будто дата «первого крупного похода Чингисхана» была другой. Следовательно, историк, живший гораздо ближе ко времени описываемых им событий… ошибается.

Логика сторонников «классической версии» проста. Князья, упомянутые в «Слове», Ярослав Всеволодович и его брат Юрий, как раз и жили во времена монголо-татарского нашествия. Следовательно, «беда», о которой идет речь, может быть истолкована исключительно как татаромонгольское нашествие. Что ж, в известной логике отказать нельзя.

Однако такая логика действует до строго определенных пределов. До тех пор, пока не начались поиски других кандидатов на роль мифических «монголо-татар»…

В самом деле, где «лучшая половинка» навязшего в зубах выражения «монголо-татарская» орда? Где собственно монголы, согласно иным ретивым авторам, составлявшие некую аристократию, цементирующее ядро накатившегося на Русь воинства?

Так вот, самое интересное и загадочное в том, что ни один современник тех событий (или живший во времена довольно близкие) не в силах отыскать монголов!

Их попросту нет – черноволосых, раскосоглазых людей, тех, кого, не мудрствуя, антропологи так и именуют «монголоидами». Нет, хоть ты тресни!

Удалось проследить лишь следы двух безусловно пришедших из Центральной Азии монголоидных племен – джалаиров и барласов. Вот только пришли они не на Русь в составе армии Чингиза, а в… Семиречье (район нынешнего Казахстана). Оттуда во второй половине XIII века джалаиры откочевали в район нынешнего Ходжента, а барласы – в долину реки Кашка-дарьи. Из Семиречья они…пришли в какой-то мере отюреченными в смысле языка. На новом месте они настолько уже были отюречены, что в XIV в., во всяком случае, во второй его половине, считали своим родным языком тюркский язык (из фундаментального труда Б.Д. Грекова и А.Ю. Якубовского «Русь и Золотая Орда» [3].

Все. Каких бы то ни было других монголов историки, как ни бьются, обнаружить не в состоянии. Русский летописец среди народов, пришедших на Русь в Батыевой орде, ставит на первое место «куманов» – то есть кипчаков-половцев! Которые жили не в нынешней Монголии, а практически под боком у русских, которые имели свои крепости, города и деревни!

Арабский историк Эломари: «В древности это государство (Золотая Орда XIV в.) было страною кипчаков, но когда им завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они, то есть татары, смешались и породнились с ними, и все они точно стали кипчаками, как будто одного рода с ними».

Золотая Орда представлена татарами и кипчаками-половцами, которые относятся не к монголоидам, а к нормальному европеоидному типу, светловолосые, светлоглазые, ничуть не раскосые… (И язык у них схож со славянским). Как Чингисхан с Батыем. Древние источники рисуют Чингиза высоким, длиннобородым, с «рысьими», зелено-желтыми глазами. Кстати, точно так же рисуется и облик Батыя – светловолос, светлобород, светлоглаз…

Между прочим, ни в одном языке монгольской группы нет имен «Бату» или «Батый». Зато «Бату» имеется в башкирском, а «Бастый», как уже говорилось, – в половецком. Так что само имя Чингизова сына произошло определенно не из Монголии.

Интересно, что писали о своем славном предке Чингисхане его соплеменники в «настоящей», нынешней Монголии?

Ответ неутешителен: в XIII веке монгольского алфавита еще не существовало. Все хроники монголов написаны не ранее XVII столетия. А следовательно, любое упоминание о том, что Чингисхан и в самом деле вышел из Монголии, будет не более чем записанным лет триста спустя пересказом старинных легенд… Которые, надо полагать, очень понравились «настоящим» монголам – несомненно, очень приятно было вдруг узнать, что твои предки, оказывается, когда-то прошли огнем и мечом до самой Адриатики…

Итак, мы уже выяснили довольно важное обстоятельство: в «монголо-татарской» орде не было никаких монголов, т.е. черноволосых и узкоглазых обитателей Центральной Азии, которые в XIII веке, надо полагать, мирно кочевали по своим степям. На Русь «приходил» кто-то другой – светловолосые, сероглазые, синеглазые люди европейского облика. А собственно, пришли они и не из такого уж далека – из половецких степей, не далее.

Сколько было «монголо-татар»?

В самом деле, сколько их пришло на Русь? Начнем выяснять.

Российские источники упоминают о «полумиллионной монгольской армии».

Писатель В. Ян, автор знаменитой трилогии «Чингисхан», «Батый», «К последнему морю», называет чуточку меньшее число – четыреста тысяч.

На мой взгляд первая, и вторая цифра – сильно преувеличены. Поскольку измышлены горожанами, кабинетными деятелями, видевшими лошадь только издали и совершенно не представлявшими себе, каких забот требует содержание в рабочем состоянии боевого, а также вьючного и походного коня.

Любой воин кочевого племени отправляется в поход, имея три лошади (как необходимейший минимум – две). Одна везет поклажу (небольшой «сухой паек», подковы, запасные ремни для уздечки, всякую мелочь вроде запасных стрел, доспеха, который нет нужды надевать на марше, и т.д.). Со второй на третью время от времени нужно пересаживаться, чтобы один конь все время был чуточку отдохнувшим – мало ли что стрясется, порой приходится вступать в бой «с колес», т.е. с копыт.

Примитивный подсчет показывает: для армии в полмиллиона либо четыреста тысяч бойцов необходимо около полутора миллионов лошадей, в крайнем случае – миллион. Такой табун сможет продвинуться самое большее километров на полсотни, а вот дальше идти окажется не в состоянии – передовые моментально истребят траву на огромном пространстве, так что задние сдохнут от бескормицы очень быстро. Сколько овса для них ни запасай в тороках (да и много ли запасешь?).

Напомню, все главные вторжение «монголо-татар» в пределы Руси, развернулись зимой. Когда оставшаяся трава скрыта под снегом, а зерно у населения предстоит еще отобрать – к тому же масса фуража гибнет в горящих городах и селах…

Могут возразить: монгольская лошадка прекрасно умеет добывать себе пропитание из-под снега. Все правильно. «Монголки» – выносливые создания, способные прожить всю зиму на «самообеспечении». Однако в нашем случае вышеприведенный аргумент не работает. Во-первых, древние источники не упоминают о лошадях монгольской породы, имевшихся «На вооружении» орды. Наоборот, специалисты по коневодству в один голос доказывают, что «татаро-монгольская» орда ездила на туркменах – а это совсем другая порода, и выглядит иначе, и пропитаться зимой без помощи человека не всегда способна…

Во-вторых, не учитывается разница между лошадью, отпущенной бродить зимой без всякой работы, и лошадью, вынужденной совершать под седоком длительные переходы, а также участвовать в сражениях. Даже монголки, будь их миллион, при всей своей фантастической способности пропитаться посреди заснеженной равнины, перемерли бы с голоду, мешая друг другу, отбивая друг у друга редкие былинки…

А ведь они, кроме всадников, вынуждены были нести еще и тяжелую добычу! Одним словом, на протяжении всего двадцатого века число напавших на Русь «монголо-татар» усыхало. В конце концов, историки со скрежетом зубовным остановились на тридцати тысячах.

Появляется несколько вопросов: а не маловато ли? Как ни ссылайся на «разобщенность» русских княжеств, тридцать тысяч конников – чересчур мизерная цифра для того, чтобы устроить по всей Руси «огонь и разорение»! Они ведь (даже сторонники «классической» версии это признают) не двигались компактной массой, всем скопом наваливаясь поочередно на русские города. Несколько отрядов рассыпались в разные стороны – а это снижает численность «неисчислимых татарских орд» до предела, за которым начинается элементарное недоверие: ну не могло такое количество агрессоров, какой бы дисциплиной ни были спаяны их полки (оторванные к тому же от баз снабжения, словно группочка диверсантов в тылу врага), «захватить» Русь!

Получается заколдованный круг: огромное войско «монголо-татар» по чисто физическим причинам не смогло бы сохранить боеспособность, быстро передвигаться, наносить те самые пресловутые «несокрушимые удары». Небольшое войско ни за что не смогло бы установить контроль над большей частью территории Руси.

От этого заколдованного круга может избавить лишь гипотеза – о том, что никаких пришельцев не было. Шла гражданская война, силы противников были относительно небольшими – и опирались они на собственные, накопленные в городах запасы фуража.

Между прочим, кочевникам совершенно несвойственно воевать зимой. Зато зима – излюбленное время для военных походов русских. Испокон веков они отправлялись в поход, используя в качестве «торных дорог» замерзшие реки – самый оптимальный способ ведения войны на территории, почти сплошь заросшей дремучими лесами, где мало-мальски большому военному отряду, особенно конному, передвигаться чертовски трудно.

Все дошедшие до нас летописные сведения о военных кампаниях 1237–1238 гг. рисуют классический русский стиль этих битв – сражения происходят зимой, причем «монголы», которым вроде бы положено быть классическими степняками, с поразительным мастерством действуют в лесах. В первую очередь я имею в виду окружение и последующее полное уничтожение на реке Сити русского отряда под командованием великого князя владимирского Юрия Всеволодовича… Столь блестящая операция никак не могла быть проведена обитателями степей, которым просто некогда, да и негде было научиться сражениям в чащобе.

Итак, наша копилка понемногу пополняется весомыми доказательствами. Мы выяснили, что никаких «монголов», т.е. монголоидов среди «орды» отчего-то не было. Выяснили, что «пришельцев» никак не могло быть много, что даже то мизерное число в тридцать тысяч, на котором историки закрепились, словно шведы под Полтавой, никак не могло обеспечить «монголам» установление контроля над всей Русью. Выяснили, что лошади под «монголами» были отнюдь не монгольскими, а воевали эти «монголы» отчего-то по русским правилам. Да и были они, что любопытно, светловолосыми и голубоглазыми…

Географические названия средневековья отнюдь не всегда совпадали с тем, что мы сегодня понимаем под каким-то названием. Сегодня для нас Русь обозначает всю тогдашнюю землю, населенную русскими. А вот тогдашние люди считали несколько иначе… Всякий раз, едва доведется читать о событиях ХII-ХIII столетий, необходимо помнить: тогда «Русью» называли часть населенных русскими областей – киевское, переяславское и черниговское княжества. Точнее: Киев, Чернигов, река Рось, Поросье, Переяславль-Русский, Северская земля, Курск. Сплошь и рядом в древних летописях пишется, что из Новгорода или Владимира… «ехали в Русь»! То есть – в Киев. Черниговские города – «русские», а вот смоленские – уже «нерусские».

Именно так. Не зря на западноевропейских картах очень долго русские земли разделялись на «Московию» (север) и «Россию» (юг). Последнее название продержалось крайне долго – как мы помним, обитатели тех земель, где ныне располагается «Украина», будучи русскими по крови, католиками по религии и подданными Жечи Посполитой, именовали себя «русской шляхтой».

Таким образом, к летописным сообщениям вроде «такого-то года орда напала на Русь» нужно относиться с учетом того, что сказано выше. Помнить: это упоминание означает не агрессию против всей Руси, а нападение на конкретный район, строго локализованный.

Первое столкновение русских с «монголо-татарами» на реке Калке в 1223 г. довольно подробно и детально описано в древних отечественных летописях – впрочем, не только в них, есть еще так называемая «Повесть о битве на Калке, и о князьях русских, и о семидесяти богатырях» [4].

Однако изобилие сведений не всегда вносит ясность…

В общем-то, историческая наука давно уже не отрицает того очевидного факта, что события на реке Калке – нападение не злых пришельцев на Русь, а агрессия русских против соседей. Татары (в описаниях битвы на Калке монголы никогда, ни разу не упоминаются) воевали с половцами. И прислали на Русь послов, которые довольно дружелюбно попросили русских в эту войну не вмешиваться. Русские князья этих послов… убили, а по некоторым старым текстам, не просто убили – «умучили». Поступок, мягко говоря, не самый пристойный – во все времена убийство посла считалось одним из самых тяжких преступлений. Вслед за тем русское войско выступает в дальний поход. Покинув пределы Руси, оно первым делом нападает на татарский стан, берет добычу, угоняет скот, после чего еще восемь дней движется вглубь чужой территории. Там, на Калке, и происходит решающее сражение, союзники-половцы в панике бегут, князья остаются одни, три дня отбиваются, после чего, поверив заверениям татар, сдаются в плен. Однако татары, разозленные на русских (вот странно, с чего бы это?! Никакого особого зла те татарам не сделали, разве что убили их послов, напали на них первыми…) убивают пленных князей. По одним данным, убивают просто, без затей, по другим – наваливают на связанных доски и садятся сверху пировать.

Русские князья в этой истории выглядят не самым лучшим образом.

Вернемся к загадкам. Та самая «Повесть о битве на Калке» отчего-то не в состоянии назвать противника русских! Судите сами: «…из-за грехов наших пришли народы неизвестные, безбожные моавитяне, о которых никто точно не знает, кто они и откуда пришли, и каков их язык, и какого они племени, и какой веры. И называют их татарами, а иные говорят – таурмены, а другие – печенеги».

В высшей степени странные строки! Напоминаю, написанные гораздо позже описываемых событий, когда вроде бы уже полагалось точно знать, с кем же сражались на Калке русские князья. Ведь часть войска (хотя и малая, по некоторым данным – одна десятая) все же вернулась с Калки.

Однако этот противник остается «неведомым». Пришедшим неизвестно из каких мест, говорящем на бог весть каком языке.

То ли половцы, то ли таурмены, то ли татары… Это заявление еще больше запутывает дело. Уж половцев-то к описываемому времени на Руси знали прекрасно – столько лет жили бок о бок, то воевали с ними, то вместе ходили в походы, роднились… Мыслимое ли дело – не опознать половцев?

Таурмены – кочевое тюркское племя, в те годы обитавшее в Причерноморье. Опять-таки, были прекрасно известны русским к тому времени.

Татары к 1223 г. уже как минимум несколько десятков лет жили в том же Причерноморье.

Похоже летописец определенно лукавит. Полное впечатление, что ему по каким-то чрезвычайно веским причинам не хочется прямо называть противника русских в том сражении. И это предположение ничуть не надуманное. Во-первых, выражение «то ли половцы, то ли татары, то ли таурмены» никоим образом не согласуется с жизненным опытом русских того времени. И тех, и других, и третьих на Руси прекрасно знали – все, кроме автора «Повести»…

Во-вторых, сразись русские на Калке с «неизвестным», впервые увиденным народом, последующая картина событий выглядела бы совершенно иначе – я имею в виду сдачу князей в плен и преследование разбитых русских полков.

Оказывается, князья, засевшие в укреплении из «тына и телег», где три дня отбивали атаки противника, сдались после того… как некий русский по имени Плоскиня, находившийся в боевых порядках противника, торжественно целовал свой нательный крест на том, что пленным не причинят вреда. Обманул. Но дело не в его коварстве, а в личности самого Плоскини, русского, христианина, каким-то загадочным образом оказавшегося среди воинов «неведомого народа». Интересно, какими судьбами его туда занесло?

В. Ян, сторонник «классической» версии, изобразил Плоскиню этаким степным бродягой, которого изловили по дороге «монголо-татары» и с цепью на шее подвели к укреплению русских, чтобы уговорил их сдаться на милость победителя.

Поставим себя на место русского князя – профессионального солдата, за свою жизнь вдоволь повоевавшего и со славянскими соседями, и со степняками-кочевниками, прошедшего огни и воды… Вас окружили в далекой земле воины совершенно неизвестного доселе племени. Три дня вы отбиваете атаки этого супостата, чей язык не понимаете, чей облик вам странен и противен. Вдруг этот загадочный супостат подгоняет к вашему укреплению какого-то оборванца с цепью на шее, и тот, целуя крест, клянется, что осаждающие (снова и снова подчеркиваю: неизвестные вам доселе, чужие по языку и вере!) вас пощадят, если сдадитесь…

Что же, вы сдадитесь в этих условиях?

А вот русские князья отчего-то сдались…

Впрочем, почему «отчего-то»? Та же «Повесть» пишет совершенно недвусмысленно: «Были вместе с татарами и бродники, а воеводой у них был Плоскиня».

Бродники – это русские вольные дружинники, обитавшие в тех местах. Предшественники казаков. Что ж, это несколько меняет дело: сдаться уговаривал не связанный пленник, а воевода, почти что равный, такой же славянин и христианин… Такому можно и поверить – что князья и сделали.

Однако установление подлинного социального положения Плоскини лишь запутывает дело. Получается, что бродники в сжатые сроки сумели договориться с «народами неизвестными» и сблизились с ними настолько, что ударили совместно на русских? Своих братьев по крови и вере?

Снова что-то не складывается. Понятно, бродники были изгоями, сражавшимися только за себя, но все равно, как-то очень уж быстро нашли общий язык с «безбожными моавитянами», о которых никто не знает, откуда они пришли, и какого они языка, и какой веры…

Собственно говоря, одно можно утверждать со всей определенностью: часть войска, с которым рубились русские князья на Калке, была славянской, христианской.

А может, не часть? Может, и не было никаких «моавитян»? Может, битва на Калке и есть «разборка» меж православными? С одной стороны – несколько союзных русских князей, с другой – бродники и православные татары, соседи русских?

Нужно обязательно подчеркнуть, что многие русские князья отчего-то не пошли на Калку выручать половцев.

Таким образом, битва на Калке – вовсе не столкновение с неведомыми народами, а один из эпизодов междоусобной войны, которую вели меж собой христиане-русские, христиане-половцы и христиане-татары. Русский историк XVII века суммирует итоги этой войны так: «Татары после этой победы до основания разорили крепости и города и села половецкие. И все земли около Дона, и моря Меотского (Азовское море), и Таврики Херсонской (что, после перекопания перешейка меж морями до сего дня именуется Перекопом), и вокруг Понта Евхсинского, то есть Черного моря, татары под свою руку взяли, и там поселились».

Как видим, война шла за конкретные территории, меж конкретными народами. Кстати, крайне любопытно упоминание о «городах, и крепостях, и селах половецких». Нам долго втолковывали, что половцы – степняки-кочевники, но кочевые народы не имеют ни крепостей, ни городов…

Приняв классическую версию «монголо-татарского» нашествия, мы сами не замечаем, с каким скопищем нелогичностей, имеем дело.

Процитируем обширный кусок из труда известного ученого Н.А. Морозова (1854–1946): «Кочующие народы по самому характеру своей жизни должны быть широко раскинуты по большой некультивированной местности отдельными патриархальными группами, неспособными к общему дисциплинированному действию, требующему экономической централизации, т.е. налога, на который можно было бы содержать войско взрослых холостых людей. У всяких кочевых народов, как у скоплений молекул, каждая их патриархальная группа отталкивается от другой, благодаря поискам все новой и новой травы для питания их стад.

Соединившись вместе в количестве хотя бы нескольких тысяч человек, они должны также соединить друг с другом и несколько тысяч коров и лошадей и еще более овец и баранов, принадлежащих разным патриархам. В результате этого вся ближайшая трава была бы быстро съедена и всей компании пришлось бы вновь рассеяться прежними патриархальными мелкими группами в разные стороны, чтобы иметь возможность подолее прожить, не перенося каждый день своих палаток на другое место.

Аналогично этому и на всем протяжении нашего достоверного исторического горизонта мы не видим ни одного победоносного нашествия диких кочующих народов на оседлые культурные страны, а лишь как раз наоборот. Значит, не могло этого быть и в доисторическом прошлом. Все эти переселения народов взад и вперед накануне их выступления в поле зрения истории должны быть сведены лишь на переселение их имен или в лучшем случае – правителей, да и то из более культурных стран в менее культурные, а не наоборот».

Золотые слова. Истории и впрямь неизвестны случаи, когда рассеянные на огромных пространствах кочевники вдруг создали бы если не могучее государство, то могучую армию, способную завоевывать целые страны.

За одним-единственным исключением – когда речь заходит о «монголо-татарах». Нам предлагают верить, что Чингисхан, якобы обитавший в нынешней Монголии, каким-то чудом, за считанные годы создал из разбросанных улусов армию, превосходившую по дисциплине и организованности любую европейскую…

Любопытно бы знать, как он этого добился? При том, что у кочевника есть одно несомненное преимущество, хранящее его от любых причуд оседлой власти, вообще не понравившейся ему власти: мобильность. На то он и кочевник. Пришелся не по нраву самозваный хан – собрал юрту, навьючил коней, усадил жену, детей и старую бабушку, взмахнул плеткой – и подался за тридевять земель, откуда добыть его чрезвычайно затруднительно.

Между тем нас приглашают поверить в следующую картину: степные кочевники, вольные, как ветер, отчего-то покорно соглашаются следовать за Чингизом «до последнего моря». При полном, отсутствии у Чингисхана средств воздействия на «отказников» – немыслимым делом было бы гоняться за ними по протянувшимся на тысячи километров степям.

Вы поверите, что кочевники-бедуины из аравийских степей однажды отправились бы завоевывать Южную Африку, дойдя до мыса Доброй Надежды? А индейцы Аляски в один прекрасный день объявились в Мексике, куда по неведомым причинам решили откочевать?

Разумеется, все это – чистейшей воды вздор. Однако, если сопоставить расстояния, выйдет, что от Монголии до Адриатики «монголам» пришлось бы пройти примерно столько же, сколько аравийским бедуинам – до Кейптауна или индейцам Аляски – до Мексиканского залива. Не просто пройти, уточним – по дороге еще и захватить несколько крупнейших государств того времени: Китай, Хорезм, опустошить Грузию, Русь, вторгнуться в Польшу, Чехию, Венгрию…

Мало того, что кочевые племена, находившиеся на стадии даже не феодализма – родового строя – отчего-то вдруг осознали необходимость железной дисциплины и покорно потащились вслед за Чингисханом за шесть с половиной тысяч километров. Кочевники еще в сжатые сроки вдруг обучились владеть лучшей военной техникой того времени – стенобитными машинами, камнеметами…

Судите сами. По достоверным данным, первый крупный поход за пределы «исторической родины» Чингисхан совершает в 1209 г. Уже в 1215 г. он якобы захватывает Пекин, в 1219 г. с применением осадных орудий берет города Средней Азии – Мерв, Самарканд, Гурганж, Хиву, Ходжент, Бухару – а еще через двадцать лет теми же стенобитными машинами и камнеметами уничтожает стены русских городов.

Ну не способен степняк-кочевник за пару лет освоить искусство взятия городов с применением стенобитных машин! Создать армию, превосходящую армии любых государств того времени!

Прежде всего потому, что ему этого не надо. Как справедливо замечал Морозов, нет в мировой истории примеров создания кочевниками государств или разгрома государств чужих. Тем более в столь утопические сроки, как нам подсовывает официальная история, изрекающая вроде: «После вторжения в Китай армия Чингисхана взяла на свое вооружение китайскую военную технику – стенобитные машины, камнеметные и огнеметные орудия».

Кстати, немаловажный вопрос: как жены монголов отпустили своих мужей на край света? Подавляющее большинство средневековых источников описывает «татаро-монгольскую орду» как войско, а не переселяющийся народ. Никаких жен и малых детушек. Выходит, монголы до самой смерти странствовали в чужих землях, а их жены, так никогда и не увидев мужей, управлялись со стадами?

А настоящие кочевники всегда ведут себя совершенно иначе: преспокойно кочуют долгие сотни лет (нападая изредка на соседей, не без этого), им и в голову не приходит покорить какую-нибудь близлежащую страну или отправиться за полмира искать «последнее море». Пуштунскому или бедуинскому племенному вождю просто не придет в голову строить город или создавать государство. Как не придет ему в голову блажь насчет «последнего моря». Хватает чисто земных, практических дел: нужно выжить, не допустить падежа скота, искать новые пастбища, выменивать на сыр и молоко ткани и ножи… Где уж тут грезить об «империи на полмира»?

А нас меж тем всерьез уверяют, что степняк-кочевник отчего-то вдруг проникся идеей государства или по крайней мере грандиозного завоевательного похода до «пределов мира». И в ударные сроки каким-то чудом объединил соплеменников в могучую организованную армию. И за несколько лет обучился обращаться с довольно сложными по тогдашним меркам машинами. И составил свод законов для своей громадной империи. И переписывался с римским папой, королями и герцогами, уча их жить.

Покойный Л.Н. Гумилев всерьез полагал, что создал гипотезу, способную объяснить подобные чудеса. Речь идет о «теории пассионарности». Согласно Гумилеву, тот или иной народ в определенный миг получает некий загадочный и полумистический энергетический удар из Космоса – после чего преспокойно сворачивает горы и добивается невиданных свершений.

В этой красивой теории есть существенный изъян, идущий на пользу самому Гумилеву, а вот его оппонентам, наоборот, до предела осложняющий дискуссию. Дело в том, что «проявлением пассионарности» легко объяснить любой военный или иной успех любого народа. А вот доказать отсутствие «пассионарного удара» практически невозможно. Что автоматически ставит сторонников Гумилева в лучшие, нежели их оппонентов, условия – поскольку не существует надежных научных методов, равно как и аппаратуры, способной зафиксировать на бумаге или пленке «поток пассионарности».

Одним словом – резвись, душа… Скажем, рязанский воевода Балдоха во главе доблестной рати налетел на суздальцев, вмиг и прежестоко разбил их войско, после чего рязанцы охально изобидели суздальских баб и девок, ограбили все запасы соленых рыжиков, беличьих шкурок и медов ставленных, накостыляли напоследок по шее некстати подвернувшемуся иноку и победителями вернулись домой. Все. Можете, многозначительно прищурив глаза, произнести: «Рязанцы получили пассионарный толчок, а вот суздальцы пассионарность растеряли к тому времени».

Словом, и «пассионарная» теория для объяснения «феномена Чингисхана» не годится по причине полнейшей невозможности как доказать ее, так и опровергнуть. Мистицизм оставим за кадром.

Тут есть еще один пикантный момент: составлять суздальскую летопись будет тот самый инок, которому рязанцы столь неосмотрительно надавали по шее. Если он особо злопамятен, представит рязанцев… и не рязанцами вовсе. А некими «погаными», злокозненной антихристовой ордой. Неведомо откуда вынырнувшими моавитянами, жрущими лисиц и сусликов…

Вернемся к оборотной стороне медали «татаро-монгольского ига». Уникальным отношениям меж «ордынцами» и русскими. Вот здесь уже стоит отдать должное Гумилеву, в этой области он достоин не зубоскальства, а уважения: он собрал огромный материал, наглядно свидетельствующий о том, что отношения меж «Русью» и «Ордой» нельзя обозначить иным словом, кроме симбиоза. Много и часто писали о том, как русские князья и «монгольские ханы» становились побратимами, родичами, зятьями и тестями, как ходили в совместные военные походы, как дружили. Отношения такого рода уникальны. Отчего-то ни в одной разбитой или захваченной ими стране татары так себя не вели. Однако на Руси доходило до непонятного абсурда: скажем, подданные Александра Невского в один прекрасный день побивают до смерти ордынских сборщиков дани, но «ордынский хан» реагирует на это как-то странно: при известии об этом печальном событии не только не принимает карательных мер, но дает Невскому дополнительные привилегии, разрешает ему самому собирать дань, а кроме того, освобождает от необходимости поставлять рекрутов для ордынского войска…

Я не фантазирую, а всего лишь пересказываю русские летописи. Отражающие (наверняка вопреки «творческому замыслу» их авторов) весьма странные отношения, существовавшие меж Русью и Ордой: форменный симбиоз, братство по оружию, приводящее к такому переплетению имен и событий, что просто-напросто перестаешь понимать, где кончаются русские и начинаются татары…

А нигде. Русь и есть Золотая Орда! Или, если точнее, Золотая Орда – это часть Руси, та, что находится под властью владимиро-суздальских князей, потомков Всеволода Большое Гнездо. И пресловутый симбиоз – всего лишь не до конца искаженное отражение событий.

Если мы установили, что, во-первых, никаких «монголоидов» ниоткуда не приходило, что, во-вторых, русские и татары находились в уникально дружеских отношениях, логика диктует пойти дальше и сказать: Русь и Орда – попросту одно и то же. А сказки о «злых татаровьях» сочинены значительно позднее.

В годы, непосредственно предшествовавшие «татарскому» вторжению, Русь погрязла в бесконечных войнах, смутах, кровавой неразберихе. С появлением татар все меняется самым кардинальным образом: воцаряется определенный порядок, среди множества русских князей один становится старшим, получив так называемый ярлык на «великое княжение». На тех, кто пробует выступать против такого порядка вещей и по старинке развязывать междоусобные войнишки, с завидной и загадочной регулярностью обрушивается «ордынская» конница…

Здесь не нужно ничего измышлять и притягивать за уши. Подробное знакомство с деятельностью «ордынцев» на Руси поневоле приводит к крамольным выводам: создается впечатление, что у «ордынцев» словно бы и нет других забот, кроме одной – поддерживать порядок на Руси. Вновь, в который раз, мы сталкиваемся с чем-то уникальным: татары ведут себя так только на Руси. В других странах они отчего-то нисколько не заботятся о поддержании порядка и создании стройной системы великого княжения…


Заключение

Ярослав. До «татарского нашествия» княжит в крохотном городке на окраине богатого княжества, где хозяином – его брат. После: великий князь, «старший над прочими».

Александр. До «татарского нашествия» княжит в Новгороде, откуда его в любой момент могут выставить, если это взбредет в голову жителям. После: получает в полное распоряжение Киев, после смерти отца становится великим князем владимирским, ставит своего сына князем в Новгороде, приобретает огромное влияние на дела Руси…

Просто-напросто когда-то Ярослав Всеволодович и его сын Александр начали жесточайшую борьбу за господство над всеми русскими землями. Именно их армия-орда (в которой и в самом деле хватало татар) и послужила позднейшим фальсификаторам для создания жуткой картины «иноземного нашествия»…


Список использованных источников

1. Бушков А.А. «Россия, которой не было: загадки, версии, гипотезы». Палек, 1998 г.

2. Б.Д. Грекова и А.Ю. Якубовского «Русь и Золотая Орда»

3. Сердца из крепкого булата. Сборник русских летописей и памятников литературы. – М.: Патриот, 1990


© 2010