На главную

Реферат: Кризис российской общественной системы накануне 1917 года


Реферат: Кризис российской общественной системы накануне 1917 года

МИНИСТЕРСТВО ТРАНСПОРТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЛУЖБА ГРАЖДАНСКОЙ АВИАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

УЛЬЯНОВСКОЕ ВЫСШЕЕ АВИАЦИОННОЕ УЧИЛИЩЕ

ГРАЖДАНСКОЙ АВИАЦИИ (ИНСТИТУТ)

Факультет управления на воздушном транспорте

Кафедра гуманитарных и социальных дисциплин

РЕФЕРАТ

По дисциплине: «Отечественная история»

На тему

«Кризис российской общественной системы накануне 1917 года»

Выполнила курсант

(1 курс, гр. БМ-10-1)

Попова С.С

Преподаватель

к.и.н., доцент Виноградов А.А

УЛЬЯНОВСК 2010г.


Содержание

Введение

1. Социально-экономическое развитие России накануне революции

2. Внутренние причины революции

2.1 Крестьянский вопрос

2.2 Национальный вопрос

2.3 Еврейский вопрос

2.4 «Орден русской интеллигенции», Дума и Церковь

3. Внешняя причина революции: Мировая война

Заключение

Список использованных источников


Введение

Более 90 лет назад, 2 марта 1917 года в истории России произошла социальная катастрофа мирового масштаба – прекратила свое существование русская монархия, то есть тот тип государственного и общественного устройства, который был свойственен русскому народу на протяжении всей его истории – от эпохи средневековых княжеств, до времени танков и аэропланов.

Последствия этой трагедии мы наблюдаем по сию пору – уменьшившаяся территория государства, демографическая катастрофа, нравственный кризис, поразивший все общество и т.д. И сейчас мы снова и снова обращаемся к тому времени, пытаясь понять, как такое могло случиться и кто несет главную ответственность за произошедшее?

Советская пропаганда и ее нынешние последователи (каковых на удивление много) возлагают вину за произошедшее на… самого государя. Дескать, царское правительство настолько плохо правило страной, что его никак нельзя было не свергнуть. Иные современные публицисты упрекают царское правительство в отсутствии внимания к социальной сфере жизни общества, в отсутствии заботы о народе.

Цель данной работы – рассказать о событиях происходящих в России в конце XIX начале XX веков и опровергнуть некоторые мифы о последнем государе Российской империи.

Это можно сделать, поставив перед собой такую задачу, как изучение достоверных фактов, опубликованных в исторических исследованиях.

Для написания реферата были использованы следующие книги:

Михаил Назаров «Вождю Третьего Рима». В книге анализируется с православной точки зрения ход истории России в XX веке на фоне ускорившегося построения Нового мирового порядка. Цель книги – помочь ведущему слою российского общества в выборе соответствующей государственной политики. А также помочь нашему народу осознать причину и смысл продолжающейся национальной катастрофы.

Н.Д. Тальберг «Очерки истории России» в 2-х тт. Н.Д. Тальберг (1886 – 1967) – один из видных представителей активной русской эмиграции, которая за годы скитаний сохранила свое лицо – осталась верной Исторической России, явила себя верной хранительницей русских духовных традиций. Вся литературная и церковно-общественная деятельность Н.Д. Тальберга была обращена к задаче восстановления исторической правды о России. В книге дан анализ автора как свидетеля событий и последствий двух революций – в феврале и октябре 1917г., поучительные уроки которых так актуальны в наши дни.

Великий князь Александр Михайлович «Книга воспоминаний». В книге изложена история царской России на рубеже XIX-XX веков, описаны характеры всех особ царской семьи, придворных людей и самых известных личностей. Книга помогает увидеть как смогли довести нашу страну до революции, разрушить ее изнутри и как образовалась новая власть и началось новое время.

Игумен Серафим (Кузнецов) «Православный Царь-мученик». Это первое правдивое жизнеописание Николая II и Царской семьи. Автор его – игумен Серафим (Кузнецов) – лично знал Царскую семью. Книга снабжена обширными комментариями и многочисленными редкими снимками.

О.А. Платонов «Терновый венец России. История цареубийства». В книге изложены историко-архивные исследования о подрывной деятельности против России иудейско-масонских организаций и связанных с ними западных спецслужб. В книге исследуется самое страшное преступление всемирной христианской истории – ритуальное убийство последнего русского Царя и его семьи. На основе ранее не публиковавшихся документов и материалов секретных архивов масонских лож, Департамента полиции и партийных архивов КПСС и КГБ раскрывается подлинная картина подготовки и осуществления изуверского ритуала цареубийства, целью которого было уничтожение Русского Православного Царства.

1. Социально-экономическое развитие России накануне революции

Прежде чем рассмотреть движущие силы Февраля, сначала покажем царскую Россию, “которую мы потеряли”, в тех же материальных социально-экономических категориях, в которых ее критикуют противники.

Нередко для доказательства культурной, правовой и экономической отсталости дореволюционной России приводят примеры из середины, а то и начала XIX века. Действительно, в те времена было много неприглядного. Однако к началу XX века и тем более к 1913 году (последний год перед войной) в России произошли огромные изменения в сторону всесторонне развитого правового государства.

Прежде всего отметим, что благодаря реформам Александра II и политике Александра III с 1890-х годов начался небывалый подъем российской экономики. Этому способствовали также введенные в 1891 году протекционистские таможенные тарифы, защищавшие отечественного производителя. Вместо притока импортных товаров это дало приток иностранных капиталов для организации производства на месте; к 1914 году они составили 1,8 млрд рублей. Даже “Большая советская энциклопедия” признала: “В России иностранный капитал функционировал принципиально иначе, чем в странах колониального и полуколониального типа. Основанные с участием иностранных капиталовладельцев крупные промышленные предприятия являлись неразрывной частью российской экономики, а не противостояли ей”.

Среднегодовые темпы роста российской экономики на протяжении целой четверти века превосходили развитие всех других развитых стран, составив 8% в 1889—1899 гг. и 6,25% в 1900—1913 гг. (снижение темпа объясняется войной с Японией и попыткой “первой революции”). Причем успешно развивались не только производство металлов, нефти, леса и прочего сырья, но и самые передовые отрасли: химия, электротехника, машиностроение (например, с 1909-го по 1913 год производство двигателей внутреннего сгорания выросло на 283,5%), авиастроение (достаточно назвать самые мощные в мире самолеты “Витязь” и “Илья Муромец”, созданные в 1913 — 1914 годы конструктором И. И. Сикорским).

С 1880-го по 1917 год было построено 58 251 км железных дорог, ежегодный прирост составил 1 575 км. Количество перевозимых грузов ежегодно увеличивалось на 7%. Пароходный торговый флот за десять довоенных лет увеличился на 32,1%, его грузоподъемность на 41%. (Для сравнения: за такое же время при советской власти, с окончания гражданской войны до 1956 года, железных дорог было построено 36 250 км с ежегодным приростом в 955 км. Вообще из-за страшной разрухи в годы гражданской войны СССР достиг дореволюционного уровня экономики лишь к 1930-м годам).

Сельское хозяйство накануне революции также показало заметный прирост: только за 1908—1912 годы (благодаря столыпинской реформе) в сравнении с предыдущим пятилетием производство пшеницы выросло на 37,5%, ячменя — на 62,2%, овса — на 20,9%, кукурузы — на 44,8%. Россия стала главным мировым экспортером зерновых: в годы хорошего урожая (например, в 1909—1910 годы) их вывоз составлял 40% мирового экспорта, в годы плохого урожая (1908 и 1912 годы) уменьшался до 11,5%; в 1913 году — 30% (8,1 млн. тонн).

Правда, даже в 1913 году основной отраслью российской экономики было сельское хозяйство (оно давало 55,7% дохода). По объему промышленного производства Россия занимала только пятое место в мире (США — 35,8%, Германия — 15,7%, Великобритания — 14%, Франция — 6,4%, Россия — 5,3%). Однако Россия постоянно увеличивала эту долю благодаря опережающим темпам развития, а по концентрации производства (доле крупных современных предприятий) вышла даже на первое место в мире.

Часто в доказательство “низкого уровня жизни” дореволюционной России сравнивают с Западом только социально-экономические показатели официальной статистики “на душу населения” (зарплату, потребление и т.п.). Но ведь уровень жизни зависел и от плохо учитываемого статистикой натурального хозяйства, очень распространенного в России, и от неучитываемой крестьянской торговли на базарах и ярмарках — то есть в действительности потребление было гораздо выше.

Согласно рассматриваемой статистике, средние доходы населения в западных странах были в два-три раза выше, чем в России, но и средние цены на продовольствие, основные необходимые товары, квартиры — в два раза выше. Приведем сравнительную таблицу нескольких специально рассчитанных показателей уровня жизни квалифицированного рабочего (исходя из средних зарплат и цен) в трех разных государствах, из которой можно видеть, что кое в чем дореволюционная Россия почти не уступала даже современным странам:

Товар Стоимость товара в минутах труда
Россия СССР ФРГ
1913 1976 1976
Хлеб пшеничный 1 кг 18 мин 20 мин 15 мин
Мясо (говядина) 1кг 61 мин 144 мин 105 мин
Молоко 1л 11 мин 21 мин 8 мин
Масло 1кг 153 мин 260 мин 63 мин
Сахар 1 кг 46 мин 65 мин 10 мин
Яйца 1 шт. 2,3 мин 9,7 мин 1,7 мин
Обувь мужская 1 пара 1000 мин 2164 мин 569 мин

Разумеется, эта таблица учитывает доходы только промышленных рабочих на основании их зарплаты в 1913 году: в среднем около 2 рублей за 9-часовой рабочий день в европейской части России. У сельскохозяйственных рабочих официальные заработки были на 30—50% ниже, однако у них были и натуральные доходы, включая питание. Доходы самих крестьян трудно учитываемы, особенно в натуральном хозяйстве, однако в денежном пересчете они, судя по всему, должны были превышать зарплату наемных сельскохозяйственных рабочих.

В области народного просвещения и образования также происходили быстрые улучшения. В начале XX века грамотными были лишь 25% населения — но это опять-таки в среднем по империи; в крупных городах европейской России число грамотных достигало 50%; а среди молодежи еще больше; причем тогда грамотность для женщин считалась необязательной — и это ухудшало средние цифры; мужское же население имело гораздо более высокий процент. В 1908 году было введено всеобщее бесплатное начальное обучение и ежегодно открывалось 10 000 начальных школ (уже в 1911 году их насчитывалось более 100 000, из них 38 000 церковно-приходских), в результате чего к 1922 году неграмотность молодых поколений должна была исчезнуть. (В 1920 году, по советским данным, 86% молодежи от 12 до 16 лет умели читать и писать, и научились они этому до революции, а не в годы гражданской войны.) Гимназии имелись во всех уездных городах, чем не могли похвастаться многие европейские страны. В отношении же среднего и высшего образования женщин (тогда оно еще не считалось само собой разумеющимся) Россия шла впереди Западной Европы: в 1914 году имелись 965 женских гимназий и Высшие женские курсы (фактически университеты) во всех крупных городах.

Накануне войны в России было более ста вузов со 150 000 студентов (во Франции тогда же — около 40 000 студентов). Многие вузы в России создавались соответствующими министерствами или ведомствами (военным, промышленно-торговым, духовным и т. п.). Обучение было недорогим: например, на престижных юридических факультетах в России оно стоило в 20 раз меньше, чем в США или Англии, а неимущие студенты освобождались от платы и получали стипендии.

О качестве же российского научно-технического образования свидетельствуют успехи науки. Достаточно назвать такие всемирно известные имена, как Менделеев, Павлов, Сеченов, Мечников, Тимирязев, Пирогов, изобретатель радио Попов... Впоследствии попавшие в эмиграцию русские ученые и инженеры высоко ценились во всех странах и отличились там множеством достижений мирового значения, например, в области телевидения (Зворыкин), вертолетостроения (Сикорский), химии (Ипатьев), социологии (П. Сорокин).

Всего этого не могли отрицать противники дореволюционной России, но они пытались противопоставлять эти достижения “реакционному” государственному строю... Мог ли все это создать режим, который западные историки часто именуют “полицейско-бюрократическим”?

Признаем: бюрократия нередко становилась тормозом для улучшений. Но в какой другой стране бюрократия лишена своих типичных недостатков, описанных еще Гоголем? (Заметим, однако, что разоблачительная пьеса Гоголя “Ревизор” была впервые поставлена в правление “реакционного” царя Николая I и заслужила его одобрение, тогда как в Германии она была запрещена до 1918 года.) При огромных размерах и многонациональном составе России централизованная бюрократическая система была необходима и неизбежна.

В ходе реформ часть казенной бюрократии постепенно заменялась земским самоуправлением, которое было воссоздано в 1864 году и особенно развилось в эпоху П. А. Столыпина. В компетенцию земств входили вопросы благоустройства, транспорта и строительства дорог, попечения о развитии местной промышленности, здравоохранения, социального обеспечения, народного просвещения, благотворительности, ветеринарной и противопожарной служб, мелиорации и прочие местные дела. Руководство осуществлялось выборными всесословными мини-парламентами — губернскими и уездными земскими собраниями, избиравшими свои исполнительные органы — земские управы. Все земские работы самофинансировались путем обложения налогами богатых владельцев (в 1913 году было собрано 375 млн. рублей); крестьяне всем пользовались бесплатно. (Ничего подобного, например в демократической Франции, тогда не было.)

Кроме земского самоуправления в России существовало церковное самоуправление, самоуправление крестьянских общин, а также других сословий: дворянства, купечества, мещан; традиционное казачье самоуправление; самоуправление университетов и адвокатуры; эффективно действовали самоуправляющиеся кооперативы и артели во всех отраслях хозяйства, культурные и научные общества.

Экономическое, социальное и культурное развитие в России начала XX века подтверждали многие западные ученые. Так, и проф. Эдинбургского университета Чарльз Саролеа писал в своей работе “Правда о царизме”: Одним из наиболее частых выпадов против Русской Монархии было утверждение, что она реакционна и обскурантна, что она враг просвещения и прогресса. На самом деле она была, по всей вероятности, самым прогрессивным правительством в Европе... Легко опровергнуть мнение, что русский народ отвергал царизм и что революция застала Россию в состоянии упадка, развала и истощения... Посетив Россию в 1909 году, я ожидал найти повсюду следы страданий после Японской войны и смуты 1905 года. Вместо этого я заметил чудесное восстановление, гигантскую земельную реформу... скачками растущую промышленность, приток капиталов в страну и т. д. ... Почему же произошла катастрофа?.. Почему Русская Монархия пала почти без борьбы?.. Она пала не потому, что отжила свой век. Она пала по чисто случайным причинам...”.

Заключая этот обзор социально-экономического развития России, можно сказать, что в начале XX века у нее были шансы стать для всего мира воочию вселенским Третьим Римом в его современном варианте, сочетающем экономическое развитие, социальную справедливость и истинную веру. Многие современники-очевидцы также недоумевали, почему сокрушилась мощная Россия, и приводили доводы: если бы Царем была проведена такая-то реформа, если бы были арестованы такие-то революционеры и масоны-заговорщики, если бы в Петрограде нашелся один верный полк, если бы такой-то белый генерал пошел не налево, а направо... Если бы, наконец, западные демократии “вовремя рассмотрели суть большевизма”... Насколько же случайны были эти причины? Для удобства анализа разделим их на внутренние и внешние.

февральский революция российский империя


2. Внутренние причины революции

2.1. Крестьянский вопрос

В числе внутренних причин многие историки выделяют запоздалость его решения — поскольку именно крестьяне составляли основной состав населения и российской армии.

Сколько на Западе публикуется обличений по поводу крепостного права, просуществовавшего в России примерно два с половиной столетия до 1861 года! При этом часто ссылаются на русскую художественную литературу (хотя она всегда предпочитала максималистские нравственные требования к власти и даже с преувеличениями, но не приукрашивание). Однако надо учесть, что закрепощение русских крестьян произошло в самом конце XVI века в виде их прикрепления к земле (в 1597 году отменили их право менять работодателя), и это воспринималось тогда как часть необходимого для всех православного послушания: Россия, обороняясь от множества врагов, выходила к своим жизненно важным геополитическим рубежам, и тогда жертвенно служить государству были обязаны все, каждый на своем месте — и крестьяне, и дворяне (они за военную службу получали поместья без права передачи их по наследству), и сам Царь.

Освобождение в 1861 году крестьян разрушило налаженный патриархальный быт и ухудшило жизнь самых бедных, предоставив их самим себе. Крестьянская земля осталась в основном в общинном владении. Помимо бесплатных наделов часть ее подлежала выкупу у помещиков в течение 49 лет при круговой поруке общины. (Лишь в 1905 году одновременно с введением широких политических свобод были обнародованы царские указы об уравнении крестьян в правах с другими сословиями и упразднены выкупные платежи за землю.)

Однако в крестьянстве усиливалось имущественное расслоение и не все были к готовы к такому пониманию общины. С одной стороны, община мешала развитию хозяйственной инициативы особо активной части крестьянства, с другой стороны — и по мере роста населения земельная площадь на одного едока в каждой семье постепенно уменьшалась. Невозможность продажи надела (и даже его залога) хотя и предотвращала обезземеливание и разорение бедных крестьян, однако периодические переделы участков и невозможность их закрепления в личную собственность лишали многих стимула к уходу за землей. В то же время Россия все более втягивалась в капиталистическую экономику, рост промышленности и населения требовал и соответствующего роста в сельском хозяйстве. Но по производительности община не выдерживала соревнования ни с крупными помещичьими хозяйствами, ни с сельским хозяйством западного фермерского типа. Нужно было делать выбор меньшего зла в создавшемся положении, иначе оно грозило и ростом социального недовольства, и ослаблением государства.

Поэтому в 1906 году началась столыпинская реформа, в ходе которой желающим крестьянам выделяли часть общинной земли в их собственность, им продавали и помещичью землю посредством льготных ссуд (помещики охотно избавлялись от земли, которая без крепостных стала для многих обузой), а также финансировали переселение на пустовавшие окраины России, освобождая от налогов и снабжая сельскохозяйственной техникой по низким ценам. Реформа должна была решить сразу несколько важнейших государственных проблем:

— справиться в европейской части с усугублявшимся малоземельем на селе и возможной безработицей в городе из-за стремительного роста населения, который приходился в основном на крестьянство;

— заселить пустующие земли в Сибири и на Дальнем Востоке, освоив их и закрепив их за Россией;

— дать выход предпринимательской энергии для активной части крестьянства, расширяя ее сферу действия за пределами общины;

— уменьшить социальную напряженность в деревне и тем самым отнять у революционеров почву для пропаганды.

Дайте нам 20 мирных лет, и вы не узнаете России”, — говорил Столыпин. Именно потому он был в 1911 году убит теми силами, чьи антирусские планы перечеркнула бы окрепшая Россия. Ленин также признавал, что при успехе столыпинских реформ революция будет н е в о з м о ж н а, и Троцкий позже констатировал: если бы столыпинская реформа была завершена, “русский пролетариат не смог бы прийти к власти в 1917 году”. Достойной замены такому главе правительства не нашлось.

2.2 Национальный вопрос

Национальный вопрос также выделяется многими исследователями в качестве важной внутренней причины революции. До сих пор и западные, и российские демократы называют Российскую империю колониальной тюрьмой народов.

Между тем у России не было колоний в западном смысле этого слова. Она изначально состояла не только из славянских племен, но также из финско-угорских и тюркских. Русь их не истребляла и не порабощала, как европейцы в своих колониях, а вбирала в себя в своем росте. Значительная часть северных и азиатских народов находилась на более низком культурном уровне развития, однако управление ими было основано не на эксплуатации господствующим народом, а на равенстве всех перед законом и перед Богом. В отличие от западноевропейских колоний, русский центр не извлекал из своих национальных окраин прибыли, наоборот, постоянно расходовал средства на их обустройство, как, например, орошение Голодной степи в Туркестане, Муганской степи на Кавказе и др. Как правило, инородцы имели много привилегий (например, освобождение от воинской повинности), которых не имели русские. Меры по повсеместному изучению русского языка объяснялись только необходимостью общегосударственного средства общения, а не подавлением национальных культур. И чувство государственной общности существовало, поскольку инородцы ощущали выгоду от общего имперского порядка, защищавшего слабых от агрессивных соседей.

Национальное происхождение не было препятствием для занятия самых высоких государственных постов в империи. В числе российских министров мы постоянно видим немцев, татар, армян; в составе Государственной Думы — представителей всех народностей. Поляки, грузины, финны командовали армейскими штабами и корпусами. В этом отношении Россия была уникальной империей, и даже мусульманские и кавказские народы, когда-то покоренные силой (в ходе геополитического соперничества России с Турцией и Англией), проявили свою верность в годы Первой мировой войны (знаменитые туркмены-“текинцы”, кавказская “Дикая дивизия”, состоявшая из Дагестанского, Татарско-азербайджанского, Чеченского, Ингушского полков).

Таким образом, отличительным признаком Российской империи была не колониальная эксплуатация (как тогда у западноевропейцев), не нивелирующий интернационализм (как после марксистской большевистской революции), не космополитический “плавильный котел” (как сейчас в США) а вселенское братство: взаимовыгодное сосуществование равноправных народов, основанное на уважении общих нравственных ценностей.

2.3 Еврейский вопрос

Единственным исключением в смысле неравноправия в царской России было религиозное неравенство, которое распространялось на старообрядцев (исконно русских!), на некоторые секты и на иудеев. После 1905 года ограничения остались только для иудеев — но опять-таки подчеркнем: не по национальному признаку, а по религиозному. В стране, где нормы нравственности и самооправдание самодержавной власти основывались на христианстве, трудно было признать равноправной религию антихристианскую и расистскую. Однако переход иудеев в Православие снимал с них все ограничения.

Как в дореволюционной “Еврейской энциклопедии”, так и в работах многих еврейских авторов вполне объективно описана история ограничений для иудеев в России. Оказавшись в составе империи после разделов Польши, сначала “евреи стали равноправными гражданами”, — пишет известный историк Ю. Гессен. Однако “в их руках сосредоточилась торговля”, а поскольку “торгово-промышленному сословию была предоставлена доминирующая роль в городском самоуправлении”, это превратило евреев “в известную общественную силу”.

После жалоб на это русских купцов в 1791 году был издан указ о черте оседлости для евреев (она включала в себя огромную территорию: 15 западных губерний и Польшу). Однако в то время все русские податные сословия — крестьяне, мещане, ремесленники и купцы — не имели права свободного передвижения из одной губернии в другую. Поэтому указ 1791 года “не заключал в себе ничего такого, что ставило бы евреев в этом отношении в менее благоприятное положение сравнительно с христианами”, констатирует “Еврейская энциклопедия”. А если сравнивать их положение с положением основной массы русского народа, то до 1861 года “евреи пользовались личной свободой, которой не знало крепостное крестьянство”.

После убийства Александра II были введены “Временные правила о евреях” (1882), запретившие им селиться вне черты оседлости. Правда, помимо крещеных евреев, получавших полное равноправие, вне черты оседлости могли жить (с семьями) евреи-купцы и промышленники первой гильдии с прислугой, евреи-ремесленники, евреи с высшим образованием, студенты и учащиеся средних учебных заведений.

Решение это было неудачным, ибо побуждало евреев приобретать указанные профессии (они составляли более половины купцов, записавшихся в гильдию) и получать образование. Процент евреев в вузах стремительно нарастал (14,5% в 1887 году).

Вообще еврейское население России росло более интенсивно, чем русское: в 1815 году насчитывалось около 1 200 000 евреев; в 1897 году — 5 215 000, а в 1915 году — около 5 450 000 (несмотря на то, что оно давало наибольший процент эмигрантов: только с 1881 по 1908 годы из России эмигрировали 1 545 000 евреев, из них 1 300 000 в США). В 1897 году евреи составляли 4,13% населения империи, в том числе 40—50% городского населения в пределах черты оседлости.

Тем более черта оседлости не могла помешать тому, что, как пишет Еврейская энциклопедия: “Финансовая роль евреев становится особенно значительной к 60-м годам” благодаря их капиталам. Постепенно в еврейских руках сконцентрировалась и печать. Такой рост еврейского влияния в общественно-экономической жизни дополнялся их активным участием в революционном движении: они переплавляли “мечту о мессианстве своих дедов и прадедов в новое мессианство — в мечту о социализме”, — констатирует Г. Я. Аронсон.

Проф. Эттингер отмечает, что “уже в середине 70-х годов делались первые попытки организовать еврейское революционное движение” социалистами М. Натансоном, А. Либерманом, М. Винчевским, М. Лилиенблюмом и др. В 1876 году было создано “Общество еврейских социалистов”. Знаменитый “Бунд” (Всеобщий еврейский рабочий союз) был основан в 1897 году, на год раньше, чем состоялся первый съезд РСДРП, созванный в Минске (в черте оседлости) также при активной помощи Бунда.

Характерно, что рост антисемитизма в России приходится именно на последнюю четверть XIX века, когда еврейство стало все больше проявлять свое революционное влияние. А в связи с убийством революционерами Александра II в 1881 году разразились и погромы. Существует достаточно данных, чтобы характеризовать большинство погромов в России как провокационные.

В конечном счете, погромы оказались удобным поводом для обвинения православной монархии в антисемитизме, чтобы мобилизовать против нее еврейство и демократов во всем мире. Вот почему русское слово “погром” вошло во все языки, хотя число еврейских жертв в тех погромах (несколько сот человек) было ничтожно по сравнению с числом жертв еврейских погромов в Западной Европе в прошлом (погромы сопровождали евреев во все времена и во всех странах, порою их изгоняли в полном составе; таких гонений на евреев в России не было).

2.4 «Орден русской интеллигенции», Дума и Церковь

Погромы сыграли большую роль и в привлечении на сторону гонимого еврейства симпатий части русской интеллигенции. Их общей заботой становится борьба за равноправие евреев через соответствующее изменение атмосферы в российском обществе, что вполне удавалось благодаря доминировавшей еврейской печати.

Так, эти активные “русские интеллигенты нерусского направления” (определение историка Д. И. Иловайского) вместе с еврейством создали доминирующую в обществе “прогрессивную” среду — так называемый “Орден русской интеллигенции”. Вместо того чтобы помогать правительству лечить болезни общества, “орден” стремился их обострять с целью свержения самодержавия любой ценой ради достижения “народного счастья” это и объединяло всех членов “ордена”, которые могли сильно различаться по взглядам, — от террориста Савинкова до “попа Гапона”.

О событиях 1905 года Иловайский писал:

Неудачи и бедствия полуторагодовой русско-японской войны еще до ее окончания вызвали сильное общественное брожение внутри России. Внешние и внутренние враги ее воспользовались сими неудачами, чтобы начать движение... против самого основного государственного строя, т. е. русского самодержавия. В этом движении наибольшее участие приняли инородческие элементы (евреи, поляки, финляндцы, армяне и пр.), с которыми соединились многие русские интеллигенты нерусского направления. В особенности этому способствовала газетная печать, столичная и провинциальная, большая часть которой оказалась в руках еврейских. (Евреи захватили в свои руки значительную часть ежедневной печати также в государствах Средней и Западной Европы и в Северной Америке.) В связи с сим противоправительственным или революционным движением начались многочисленные политические убийства чиновных лиц по всей империи, забастовки фабричных и других рабочих, мятежные вспышки на инородческих окраинах”, а также аграрные беспорядки с требованием передела помещичьих земель, погромы множества дворянских усадьб. Нередко революционерами устраивались провокационные столкновения с войсками.

Таково было, в частности, знаменитое “мирное шествие” в “Кровавое воскресенье” 9 января 1905 года, ставшее началом “первой революции”. Его организатор бывший (лишенный сана) священник Гапон играл двойную роль. Требуя “клятвы Царя перед народом” (!), Гапон заявил накануне на митинге: “Если... не пропустят, то мы силой прорвемся. Если войска будут в нас стрелять, мы будем обороняться. Часть войск перейдет на нашу сторону, и тогда мы устроим революцию. Устроим баррикады, разгромим оружейные магазины, разобьем тюрьму, займем телеграф и телефон. Эсеры обещали бомбы... и наша возьмет”...

В ту же ночь Гапон опубликовал призыв к бунту, который, благодаря пролитой крови и печати, нашел отклик во многих местах России. Волнения длились весь год, в октябре вся страна была парализована забастовкой, в Москве большевики попытались устроить вооруженное восстание, вызвавшее много жертв.

Результатом волнений в 1905 году стал царский Манифест от 17 октября о Государственной Думе — выборном законодательном органе, имевшем возможность влиять на решения правительства. Переработанные Основные Законы несколько ограничили права монарха — в частности, бюджетными полномочиями Думы. Законопроекты могли превратиться в законы лишь после утверждения обеими палатами: Думой и Государственным Советом (он существовал с 1810 года как законосовещательный орган). И хотя правительство по-прежнему назначалось Государем и могло выступать с инициативой прекращения деятельности Думы, — все же монархия де-факто превратилась в конституционную, а народ получил широкие политические свободы, которых десятилетиями добивались либералы и буржуазия (в том числе свобода профсоюзов и политических партий).

Но и после Манифеста террористы продолжали убийства, ибо им были нужны не свободы и не конституционная монархия, а ее свержение. Лишь суровыми мерами, включая смертную казнь за террор, Столыпину удалось навести порядок; в 1905—1913 годы было казнено 2981 террористов, экспроприаторов и убийц, в среднем 331 за год. (Жертвами террористов тогда же стали около 17 000 человек: полицейских и чиновников, в том числе генерал-губернатор Бобриков в Финляндии, московский генерал-губернатор Вел. Кн. Сергей Александрович, градоначальник С.-Петербурга В. Ф. фон дер Лауниц, министр внутренних дел фон Плеве. Была взорвана дача премьер-министра П. А. Столыпина.)

Политическими свободами и думской трибуной во всероссийском масштабе воспользовались в основном многочисленные разрушительные партии, из которых наиболее влиятельной стала основная в “ордене” партия “Народной свободы” (конституционные демократы — кадеты). Все эти партии использовали свободу не для того, чтобы вместе с верховной властью способствовать государственному строительству, а чтобы эгоистично бороться за власть. Этому способствовало избирательное право, более либеральное, чем в некоторых западноевропейских странах того времени. Так, из 478 мандатов первой Думы кадеты получили 179, партии националов-автономистов — 63, левые “трудовики” — 97, социал-демократы — 18, беспартийные — 105; наиболее правой партией был центристский “Союз 17 октября” (конституционные монархисты — октябристы) — 16 мандатов; собственно правые партии представлены не были. Вторая Дума оказалась еще более левой. Поэтому первые две Думы в 1906—1907 годы вместо гашения революционных волнений лишь подливали масло в огонь — и были распущены после нескольких месяцев “работы”.

Имея разные программы, левые и либеральные партии были едины в стремлении заменить монархический строй более “прогрессивным”. Прогресс же у всех непременно отождествлялся с тем или иным западным учением: от либерализма до марксизма — при отрицании русской традиции. Именно западничество, возникшее как оппонент славянофильства в XIX веке, стало предтечей и объединяющим признаком всей антимонархической оппозиции.

Видя такое отношение, Государь тоже игнорировал требования Государственной Думы. Ров между властью и “прогрессивной общественностью” углубляла и “прогрессивная” печать... Таким образом, важнейшей внутренней причиной революции было то, что при возникшем перевесе свобод над обязанностями ведущий слой общества утратил чувство национальной солидарности и перестал сознавать смысл православной монархической государственности. Главным стремлением для него стала эгоистичная цель: отнять власть у Помазанника Божия.

Всему этому разложению должна была противодействовать Церковь. Просветительские возможности Церкви уступали влиянию атеистических и еврейских изданий. Церковь привыкла иметь дело с благочестивой паствой (в целом народ оставался таким).

Следует также признать, что Церковь традиционно поддерживала государственную власть, поскольку эта власть была православной властью Помазанников Божиих — в отличие от всех ее противников. Духовенство не вмешивалось в конкретные дела властей по управлению государством, даже если в этих конкретных делах не все ладилось. Тем самым Церковь давала Ордену русской интеллигенции повод для обвинения в нежелании бороться с социальным злом и в защите интересов господствующих классов (которые при своем сословном высокомерии тоже подливали масло в разгоравшийся огонь революции).

Итак, подведем итог внутреннего развития. Накануне революции военное могущество России было непоколебимо, она имела продолжительный и быстрый экономический рост и успешно решала важнейшие социальные проблемы, чему особенно способствовали развитие земства и крестьянская реформа Столыпина. Все это могло в ближайшем будущем совершенно выбить социальную почву у революционной пропаганды и укрепить государство, если бы материальные успехи дополнялись и облагораживались восстановлением православного мировоззрения.

Однако этого не происходило. Церковь занималась низовым окормлением верующей паствы, не имея влияния на общественно-политические процессы в верхнем социальном слое. А озападненная российская бюрократия не смогла противопоставить натиску капитализма и “Ордена русской интеллигенции” должный русский ответ.

Один из виднейших русских пастырей св. прав. Иоанн Кронштадтский постоянно предупреждал в своих проповедях: «Если русское общество не вернется к жизни по Евангелию и к осознанию удерживающей сути своей православной государственности, то власть захватят антихристианские силы».

А они уже готовили небывалую Мировую войну против России, которая затормозила все реформы, потребовала от народа лишений и жертв. Россия не начинала этой войны, а была втянута в нее неподготовленной: она не могла предать православную Сербию. Собственная цель России в начавшейся Мировой войне выглядела вполне реальной: возвращение православным Константинополя, что было обещано и союзниками по Антанте.


3. Внешняя причина революции: Мировая война

Нам, потомкам, такое постижение сейчас вполне открыто — именно в результате революции и всего XX века. Поэтому мы не должны с высоты своего времени осуждать наших предков, которые не имели такого опыта, да и многие революционеры “не ведали, что творят”. Много о русских грехах того времени написано преувеличенного (“борцами за лучшее будущее”), да и просто ложного (врагами России). К тому же, помимо признания грехов своего народа, ослабивших его, честный историк должен отметить и особенности нападавшей стороны.

Ее мощь была уникальной в истории и по неограниченности денежных и информационных средств, и по вседозволенности приемов: создание тайных организаций, дезинформация, подкуп чиновников, дискредитация и убийства лучших людей, игра на низменных инстинктах масс, спровоцированная Мировая война. Защитники монархии не могли себе даже представить всего этого подлого арсенала; да и в западном мире правые силы по той же причине нигде не смогли противостоять агрессивно-разрушительным течениям, ибо консерватизм состоит в обладании и защите уже имеющихся простых нравственных правил, а не в ловкой разработке циничных наступательных приемов.

Ненависть мировой закулисы к России имела к тому времени и важную внутрироссийскую причину, отмеченную выше: еврейский вопрос. В силу международного характера еврейства он оказался одновременно и внутренним, и внешнеполитическим.

Формально международное еврейство требовало достижения равноправия для своих единоверцев в России. По сути же — целью было разрушение альтернативной православной государственности и распространение иудейско-материалистической системы на весь мир. Именно с этой целью глава еврейского финансового мира в США Я. Шифф, чрезвычайно разгневанный антисемитской политикой царского режима в России, с радостью поддержал японские военные усилия” (предоставив Японии неограниченный кредит в ее войне против России, за что был награжден японским орденом), “в то же время оказывая финансовую поддержку группам самообороны русского еврейства”, — сообщает Encyclopaedia Judaica. А Ротшильды сделали для России недоступными зарубежные кредиты.

С. Ю. Витте упоминает в воспоминаниях, как при подписании мирного договора 1905 года в американском Портсмуте еврейская делегация (с участием Шиффа и Краусса — главы ложи Бнай Брит) требовала отмены ограничений для евреев, и когда Витте пытался объяснить, что для этого понадобится еще много лет, — последовали угрозы революцией.

В международных отношениях давление на Россию также усиливалось. В декабре 1911 года “Американский Еврейский Комитет добился резолюции конгресса об аннулировании Русско-американского договора 1832 года о торговле и навигации, если Россия не прекратит политику ущемления прав евреев”. Видную роль в этом сыграл Шифф. О накаленности атмосферы можно судить по таким призывам со стороны влиятельных в США лиц:

Пылающий страстью Герман Леб, директор Департамента продовольствия, обратился с речью к присутствовавшим трем тысячам евреев, описывая мрачное угнетение, царящее в России, призвал к оружию и настаивал, чтобы на русское преследование был дан ответ огнем и мечом”. Конечно, неплохо отменять договоры, пояснял он, “но лучше... освободиться навсегда от имперского деспотизма”... “Давайте собирать деньги, чтобы послать в Россию сотню наемников-боевиков. Пусть они натренируют нашу молодежь и обучат ее пристреливать угнетателей, как собак”… “Подобно тому, как трусливая Россия вынуждена была уступить маленьким японцам, она должна будет уступить Богоизбранному народу... Деньги могут это сделать”.

Вряд ли на этом фоне (вспоминая “группы самообороны” Шиффа) можно считать случайностью убийство в сентябре 1911 года премьер-министра П. А. Столыпина евреем Богровым, имевшим революционные связи с заграницей.

Для развязывания Мировой войны мировая закулиса решила использовать противоречия между Россией и центральными державами (Германией и Австро-Венгрией) в отношении к балканским славянам. 15 июня 1914 года в Сараево сербскими патриотами был убит наследник австро-венгерского престола Фердинанд. В ходе судебного процесса над убийцами выявилось, что за ними стояли масоны. В результате нагнетания напряженности масонской дипломатией и еврейской прессой 15 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии, 19 июля Германия — России...

Победить в этой войне должен был тот, у кого окажется больше ресурсов. С этой точки зрения Россия проиграть центральным державам не могла. Она проиграла войну из-за двойного предательства: внутреннего (со стороны “Ордена русской интеллигенции”) и внешнего (со стороны союзников по Антанте). Международное еврейство в этом сыграло главную роль.

Эта война стала качественно новым явлением не только по размаху военных действий, но и по их целям. К началу XX века мировая закулиса создала себе плацдарм в виде технически развитых демократических государств (США, Англии, Франции), способных вести демократические войны мирового масштаба, небывалые в истории.

Главная цель войны долгое время держалась в тайне: свержение удерживающей православной государственности России. Это выявилось в дни Февральской революции, когда Англия и Франция, изменив своему союзническому долгу, еще до отречения Государя поддержали Февральскую революцию и официально заявили 1 марта через своих послов, что “вступают в деловые сношения с Временным Исполнительным Комитетом Гос. Думы, выразителем истинной воли народа и единственным законным временным правительством России”.

Параллельно целью войны было создание на Святой земле еврейского государства. Именно в дни сокрушения Российской монархии британские войска продвинулись к Иерусалиму, а через неделю после большевистского Октябрьского переворота была опубликована знаменитая декларация британского министра иностранных дел А. Дж. Бальфура, направленная Ротшильдам и провозгласившая создание “Национального очага для еврейского народа в Палестине”, что было подтверждено созданной после войны Лигой наций. Сионистские деятели заявляли об этом как о цели Мировой войны еще до ее начала. Декларация Бальфура была встречена еврейством России праздничными манифестациями во всех крупных городах.

Еще одной целью была окончательная демократизация Европы: в 1918 году были сокрушены Германская и Австро-Венгерская монархии, а все прочие вскоре превращены в декоративные, от которых не зависят государственные решения парламентов и правительств.

В этой войне в наибольшей мере было применено основное оружие отца лжи — обман: и в подготовке провокационного повода для войны (для этого масоны использовали втемную сербских “борцов за независимость”, побудив их к убийству австро-венгерского наследного принца), и в обманном союзе стран Антанты с втянутой в войну Россией, что закончилось их предательством.

Разумеется, Государь Николай II не мог оставить на произвол судьбы православную Сербию — на что и был рассчитан провокационный выстрел в Сараево. Так началась война между Россией и Германией, у которых геополитические интересы нигде столь непримиримо не сталкивались. Пророческой в этом смысле оказалась докладная записка Государю бывшего министра внутренних дел П. Н. Дурново в феврале 1914 года: “Всеобщая европейская война смертельно опасна для России и Германии независимо от того, кто ее выиграет... В случае поражения, возможности которого с таким врагом, как Германия, нельзя исключить, социальная революция в ее наиболее крайней форме неизбежна”.

Как можно видеть из признания Ллойд Джорджа, Февральская революция была первой целью Мировой войны, начатой демократиями. Революция произошла в феврале-марте 1917 года не потому, что война затянулась и ее тяготы стали невыносимы, а потому что был предвидим успешный для России конец войны. Это заставило верхушку интеллигентского “ордена” и ее зарубежных покровителей поторопиться с атакой на русскую монархию.

Сначала российские масоны вместе с западными союзниками оказали давление на Царя (для этого в январе 1917 года в Петроград прибыл лорд Мильнер — Великий Надзиратель Великой Ложи Англии, видный политик и банкир). Они требовали предоставления Думе больших законодательных прав и продления ее полномочий до конца войны.

Но Царь не желал менять закон ради оппозиции, развернувшей против него с думской трибуны всероссийскую кампанию клеветы, которую тиражировали газеты. Было очевидно, что думские лидеры лишь рвались к личной власти, пренебрегая интересами страны и используя любые средства.

Авторитетный английский историк Г. М. Катков предполагал, что волнения в феврале 1917 года в Петрограде подготовили агенты Парвуса: Допуская, что вся правда нам недоступна, мы не имеем все-таки права прикрывать наше незнание фразами о “стихийном движении” и “чаше терпения рабочих”, которая “переполнилась”. Кто-то должен был пустить слухи о нехватке хлеба (хотя хлеб имелся); кто-то должен был спровоцировать нереальное требование рабочих о повышении зарплаты на 50% (которое было отвергнуто, что и вызвало забастовку); кто-то должен был выдавать бастующим деньги на жизнь. (Примечательно и очень символично также, что Февральская революция началась 23 февраля/8 марта: на этот день в 1917 году пришелся иудейский карнавальный праздник мести антисемитам Пурим.)

Однако организованные волнения в Петрограде были еще не революцией, а необходимым поводом для нее: они были раздуты печатью и заговорщиками, чтобы требовать у Царя отречения как “последнего средства спасения России.

Поначалу Февральская революция была лишь заговором в верхнем социальном слое столицы. Можно было усмирить этот бунт одним верным полком, ибо в других городах волнений не было: все зависело от исхода событий в Петербурге. И такие полки были. Беда верховной власти заключалась в том, что такого полка в ее распоряжении не оказалось. Этому воспрепятствовали генералы-заговорщики: в столице, вопреки приказу Государя, были размещены лишь запасные недисциплинированные батальоны, представлявшие собой удобную среду для разлагающей пропаганды.

Узнав о беспорядках, Царь, находившийся в могилевской Ставке, отдал распоряжение направить в столицу верные войска, и сам направился в Петроград. Но приказ Государя об отправке войск предательски не был выполнен. По дороге Николай II был изолирован во Пскове и дезинформирован своим окружением, участвовавшим в заговоре. Начальник Штаба Алексеев, драматизируя события, заявил, что только отречение Царя позволит продолжать войну, и убедил в этом командующих всех фронтов, приславших соответствующие телеграммы. Царь был принужден к отречению в пользу брата, Великого Князя Михаила Александровича. Его, в свою очередь, Временный комитет Госдумы заставил передать вопрос о самой монархии на усмотрение будущего Учредительного собрания. Оба эти отречения были нарушением законов Российской Империи и произошли вследствие революционного насилия. Именно в этот день, 2 марта 1917 года, прерывается легитимность власти в России.


Заключение

Накануне Февральской революции 1917 года в Российской империи сложилась непростая экономическая и общественно-политическая ситуация.

Факты говорят о том, что российская революция не была вызвана внутренними экономическими или социальными проблемами. Она была преднамеренно спланирована и организована враждебными нашей стране внешними силами, сумевшими целенаправленно расколоть русский народ и стравить между собой.

Революционные силы, действующие в России и принадлежащие к различным политическим лагерям, объединились вместе против одного общего противника - Николая II, а в его лице против самой основы российской государственности - самодержавия, и к февралю 1917 года в стране сложилась ситуация, благоприятная для осуществления деструктивными группами намеченной цели.

Никакой глава государства не смог бы противостоять смуте такого масштаба. Царствование Николая II проходило на фоне невиданной войны революционных сил против русской монархии. С 1900 по 1911 год в борьбе с революцией Царь потерял множество преданных соратников. Несмотря на это, Николай II продолжал политическими и репрессивными мерами бороться с революцией. Последний русский Император был великодушен и милостив, но он не был слабохарактерным и трусливым. Николай II не привык сдаваться без боя. Видимая легкость, с какой произошло его так называемое отречение от престола, на самом деле скрывает тяжелейшую и упорную схватку царя с изменившими ему генералами, политиками и общественными деятелями.

Свержение православной монархии с последующим убийством Помазанника Божия стало кульминационной точкой в двухтысячелетнем противоборстве “тайны беззакония” и христианских сил. С тех пор в мире больше нет такого государства.

Список использованных источников

1.  Назаров М.В. Вождю Третьего Рима. – М.: Русская идея, 2005. – 992 с.

2.  Тальберг Н.Д. Очерки истории России в 2-х тт. – М.: Правило веры, 2000. 2004 с.

3.  Александр Михайлович, Великий князь. Книга воспоминаний. – М.: Вече, 2008. – 336 с.

4.  Игумен Серафим (Кузнецов). Православный Царь-мученик. – М.: Паломникъ, 2000. – 800 с.

5.  Платонов О.А. Терновый венец России. История цареубийства. – М.: Институт русской цивилизации, 2001. – 752 с.


© 2010