На главную

Реферат: Проблема Карибского кризиса в историографии


Реферат: Проблема Карибского кризиса в историографии

Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова

Исторический факультет

Проблема Карибского кризиса в историографии

Доклад по отечественной истории

Студентки 3 курса

Кафедры ИОДиПП

Царюк Людмилы

Руководитель семинара:

Щетинов Ю.А.

Москва

2008


Оглавление

Введение

Характеристика источников

Историография

1. Соотношение сил

2. Действия

3. Решение конфликта

Заключение

Список литературы и источников

карибский кризис война ядерный ракета


Введение

"Карибский кризис" - именно так в отечественной историографии называется один из самых напряженных моментов Холодной войны, произошедший в октябре 1962 года. "Во время 13-дневоного кризиса в октябре 1962 года события почти вышли из-под контроля и Белого дома, и Кремля. Ядерная война могла начаться помимо и вопреки воле руководителей США и СССР". Это был безусловно самый опасный кризис за последние 40 лет. Таким образом, важно проследить и оценить события, приведшие к столь критическим последствиям и тем более, причины, по которым миру удалось чудесным образом избежать ядерной войны и завершить конфликт мирным способом. Именно это и является основной целью данной работы. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи: рассмотреть отношения между тремя странами – СССР, Кубой и США – и определить причины сближения первых двух; понять причины, побудившие Н.С. Хрущева к столь кардинальным мерам, как размещение ядерных ракет на Кубе; восстановить ход событий с начала конфликта, до разрешения его мирным путем.


Характеристика источников

Источников по Карибскому кризису довольно много, вся проблема в том, что не все они доступны. По этой причине приходится обращаться к опубликованным источникам, а таковыми являются в большинстве своем мемуары непосредственных участников событий. Основной чертой такого рода источников является то, что исторические события осмысляются в них на основе собственного опыта авторов, описываются так, как они были пережиты и прочувствованы ими самими в качестве современников и очевидцев.

Для начала следует рассмотреть воспоминания советского лидера, Председателя Совета Министров СССР - Н.С. Хрущева. Несомненно, его мемуары являются ценнейшим материалом для изучения данной темы, так как этот человек был не только сторонним наблюдателем кризиса, но и непосредственным его участником. Тем не менее, следует отметить, что мемуары свои Хрущев писал, находясь на пенсии, то есть через много лет после описываемых событий, следовательно, подходить к его работе нужно с определенной опаской. В его воспоминаниях мы можем найти множество примеров, когда сам автор признается в неполном изложении событий из-за пройденного времени: "Я сейчас не имею под рукой материалов и описываю все исключительно по памяти, хотя в памяти суть дела выступает рельефно", "Я диктую все по памяти, даже без конспекта, поэтому если какая-то фотопластина, которая пока еще не проявилась в моей памяти, проявится, у меня может возникнуть желание продолжить…", "…я должен был бы вернуться к печати того времени, а я такой возможности не имею".

Кроме того, следует отметить, что акценты в его мемуарах расставлены несколько иначе, чем нам бы того хотелось. Имеется в виду, что Хрущев очень важное значение отдает передаче своих разговоров с Дж. Кеннеди и Ф. Кастро, а важные события упоминаются им вскользь, или вообще не упоминаются. К этому можно добавить тот факт, что автор рассчитывал на широкий круг читателей, поэтому во многом старался оправдать некоторые свои промахи и просчеты. "Я это пережил и все хорошо помню, потому что от начала и до конца отвечал в первую голову за эту акцию, был ее инициатором и формулировал всю переписку, которую мы вели с президентом. Для меня служит сейчас утешением, что мы в целом поступили правильно и совершили великое революционное дело, не побоялись, не дали себя запугать американскому империализму", " Но я был как бы двигателем этого дела, брал на себя большую долю ответственности и, возможно, в большей степени, чем другие, переживаю радость от успешного завершения операции".

Однако, мемуары Хрущева представляют особую ценность именно по причине того, что каждому человеку он стремился дать свою оценку. Так, например, принимая решение об отправке на Кубу Микояна для урегулирования конфликта, Хрущев отмечает его незаурядные дипломатические качества: "Он обладает хорошими нервами, спокоен, многократно может повторить одну и ту же аргументацию, не повышая тона. Это имеет большее значение, особенно в переговорах с таким горячим человеком, как Фидель". Что касается Дж. Кеннеди, то, несмотря на то, что они являлись представителями противоположных и непримиримых классов ("Мы с Кеннеди – разные люди. Я бывший шахтер, слесарь, рабочий, волею партии стал премьером, а он миллионер и сын миллионера"), он считал, что из всех президентов США Кеннеди – "человек с наиболее высоким интеллектом, умница, резко выделяющийся на фоне своих предшественников", "Он проявил трезвость ума, не дал запугать себя, не позволил опьяниться мощью США, не пошел ва-банк… и проявил мудрость, государственную мудрость, не побоялся осуждения себя справа и выиграл мир".

Для воспоминаний Хрущева характерен простой и незатейливый язык изложения, текст его насыщен разными крылатыми и народными выражениями: "Ума-то никакого особого не требуется, чтобы начать войну. Требуется больше ума кончить ее. Дураки легко начинают войну, а потом умные не знают, что делать", "на миру и смерть красна", "американский Васька слушает да ест", "об этом хорошо сказано в давнем рассказе: пастухи предупреждали для профилактики – вон волк, волк, волк, а волка-то и не было, когда же волк и взаправду напал, опять закричали – волк, волк! Однако уже никто не обратил внимания, и волк сделал свое дело". И это только малая их часть.

Таким образом, воспоминания Хрущева можно назвать интересным, хоть и неоднозначным источником по истории "холодной войны" и Карибского кризиса.

Также в качестве источника были выбраны воспоминания Анастаса Ивановича Микояна, основанные на многочисленных мемуарных записях и архивных документах, и являющихся уникальным свидетельством о более, чем шестидесятилетнем периоде нашей истории. В них получили отражение такие важные вехи советской истории, как становление советской власти, налаживание торговых отношений с Западом в 30-е годы, работа промышленности в годы войны, а также автор дает свою оценку деятельности Сталина, Берии, Хрущева… Говоря о "хрущевской" внешней политике, Микоян сильно критикует Никиту Сергеевича за его действия, которые, по его мнению, "отодвинули разрядку лет на пятнадцать, что стоило огромных средств ради гонки вооружений", "вообще, крайности мешали многим хорошим начинаниям Хрущева". По мнению Микояна, Карибский ракетный кризис в 1962 году был чистой авантюрой Хрущева, хоть и закончился он, как ни странно, он удачно. Однако, Микоян не останавливается подробно на событиях, связанных с Карибским кризисом, хотя он не только является его участником, но и выполнял очень важную миссию по координированию совместных действий американо-советских правительств с кубинским руководством.

Также важными для написания этой работы явились документы и материалы сборника "История международных отношений и внешней политики СССР" за 1962 год. Естественно, что из всего многообразия содержащихся в сборнике документов нами были отобраны только те из них, которые имеют какое-либо отношение к выбранной теме – это и различные телеграммы глав государств, и ноты правительствам, и выступления представителей стран на заседаниях XVII сессии Генеральной Ассамблеи ООН и Совета Безопасности ООН, и публичные выступления глав государств и многое другое, но особый интерес представляет переписка Н.С. Хрущева с Дж. Кеннеди, по которой мы можем судить о тех чувствах, которые испытывали главы государств, в руках которых находились судьбы всего мира. Интересно заметить, что письма Хрущева отличаются более личным характером, чем послания Кеннеди, это можно объяснить тем, что Хрущев сам диктовал письма, которые уже потом подвергались редактированию, но таким образом, чтобы сохранить не только основные мысли, но и настроение, стиль, основные обороты речи. После изучения переписки видно, как постепенно менялся тон хрущевских писем: вначале он был вызывающим, даже агрессивным, но к концу все более брало верх чувство гигантской ответственности за судьбы своего народа и всего человечества, стремление любой ценой предотвратить ядерную катастрофу.

К источникам также можно отнести и работу С.Н. Хрущева "Кубинский ракетный кризис. События почти вышли из под контроля Кремля и Белого дома". Сергей Никитович Хрущев является сыном Никиты Сергеевича Хрущева и в октябрьские дни и ночи кубинского ракетного кризиса находился рядом с отцом, с другими кремлевскими лидерами, пользуясь уникальной возможностью изнутри наблюдать драматические события. Хотя С.Н. Хрущев может быть также отнесен к исследователям этой темы, а значит вполне может находится в разделе историографии, все равно его произведение служит скорее источником.


Историография

В последние годы в мировой историографии резко усилилось внимание к истории "холодной войны", как в целом, так и к отдельным ее эпизодам, таким, например, как Карибский кризис. Особенную активность проявляют историки и политологи США. Именно они выступали инициаторами проведения трех конференций в Москве, Гаване и Вашингтоне по истории Карибского кризиса 1962 года. Стоит отметить, что зарубежных работ, посвященной данной проблеме, значительно больше, чем отечественных, это объясняется в первую очередь большей доступностью американских и западноевропейских архивов.

Главным стимулом для развертывания исследований по истории "холодной войны", по мнению академика Чубарьяна, стало открытие советских архивов. Новые труды основываются на уже проведенном изучении архивов бывшего ЦК КПСС, Министерства Иностранных дел, Государственного Архива Российской Федерации и других. Однако, несмотря на это, некоторые архивные материалы все еще остаются малодоступными для исследователей. Так, например, до сих пор остаются не рассекреченными документы с третьей – кубинской стороны конфликта. Конечно, мы могли бы предположить, что недоступные архивные данные позволили бы пролить дополнительный свет на некоторые аспекты "холодной войны" и, возможно, даже кардинально изменить наши представления о происходивших в то время событиях, однако повлиять на сложившееся положение вещей вряд ли удастся, поэтому нам остается лишь ждать и надеяться, что следующему поколению историков повезет чуть больше.

В качестве основной монографии, использованной для написания данной работы выступает совместный труд академика РАН АА. Фурсенко и его американского соавтора – молодого историка из Вирджинского университета Т. Нафтали "Безумный риск. Секретная история Кубинского ракетного кризиса 1962г.".

В предисловии к этой книге академик Фурсенко заявил о том, что ее написание стало возможным благодаря его знакомству с новыми документами и материалами и привел довольно-таки внушительный список архивов и хранилищ, в которых ему довелось поработать: Президентский архив РФ, где находятся документы Президиума и Политбюро ЦК КПСС, Центр хранения современной документации, хранящий материалы Секретариата ЦК КПСС, Архивы Службы внешней разведки Министерства иностранных дел и Министерства обороны, а также при написании работы были задействованы материалы Генштаба РФ и Министерства иностранных дел Франции периода кризиса. Кроме того, соавтор Фурсенко – Тимоти Нафтали провел колоссальную работу в архивах США, а также они совместно познакомились с документами Министерства иностранных дел Чехии и даже смогли взять интервью у многих непосредственных участников событий. В своей работе они не только дают новый взгляд на некоторые проблемы, но и основываются на опыте своих предшественников, то есть при написании монографии было использовано как впечатляющее количество документальной базы, так и других работ отечественных и зарубежных авторов.

В начале своей работы исследователи рассматривают такой немаловажный аспект, как причины столкновения двух сверхдержав, затем развивают его вплоть до их столкновения на Кубе. Наиболее интересная часть книги, посвященная непосредственно Карибскому кризису, то есть тем "13 дням" октября 1962 года, которые потрясли мир. Привлечение, как уже неоднократно было отмечено, новых материалов позволило авторам сделать несколько поправок или вообще опровергнуть бытовавшие до этого мнения. Однако Фурсенко и Нафтали не ограничиваются только лишь анализом Карибского кризиса. Заключительный раздел монографии они посвятили освещению процесса окончательного урегулирования, а также последствиям международного кризиса. Книга написана очень живым и интересным языком, что является дополнительным плюсом данной работы.

Также заслуживает внимания статья А.А. Фурсенко "Новые данные о Карибском кризисе 1962г.". Главным источником при написании этой статьи стали новые материалы, открытые кубинской стороной в ходе конференции 2002 года в Гаване, в частности автора особо привлек Меморандум К.Р. Родригеса 24 декабря 1962 года в беседе с Н.С. Хрущевым 11 декабря 1962 года. Этот документ академику Фурсенко передал Тимоти Нафтали сразу после встрече в Гаване, куда тот был приглашен в составе группы американских исследователей. Автору же статьи в конференции участвовать не довелось по той причине, что ему было отказано в визе на Кубу. Вышеупомянутый Меморандум представляет собой отчет Родригеса кубинскому руководству о его беседе с первым секретарем ЦК КПСС в Москве уже после окончания Карибского кризиса. Любопытно, что в Архиве Президента РФ хранится аналогичный документ – Запись беседы Н.С. Хрущева с К.Р. Родригесом 11 декабря 1962 года, с которым Фурсенко также ознакомился и сделал вывод, что "гаванский" вариант, прежде чем он стал доступен широкой общественности, был отредактирован таким образом, что от первоначального документа осталось чуть больше половины. Запись же, сохранившаяся в советском архиве занимает значительно больший объем и поэтому является более полным, а значит и достоверным источником. Таким образом, сопоставление кубинского и советского документов позволяет не только "восстановить" содержание беседы, но и выяснить ,что именно пожелал скрыть кубинская сторона.

В конечном итоге, автор статьи приходит к выводу, что, разрешая Советскому Союзу разместить ядерные ракеты на своей территории кубинское руководство по-иному понимало цель их доставки, считая, что они будут пущены в ход. Это утверждение кажется вполне обоснованным, так как чем иначе можно объяснить то недоумение и даже раздражение, которое охватили Ф. Кастро после решения Хрущева вывезти ракеты с острова. Хрущев вспоминал потом о Кастро следующее: "Он очень нервничал, разносил нас. Кастро считал, что мы предали Кубу…". Кроме того, сохранилось послание Кастро советскому лидеру от 27 октября, в котором он предлагал нанести по США превентивный удар. Позднее же, после мирного урегулирования кризиса, он всячески открещивался от своих слов.

Таким образом, статья, представляющая собой сопоставление двух документов, особо интересна при анализе советско-кубинских взаимоотношений во время Карибского кризиса.

Нельзя не упомянуть также о книге, написанной сыном Анастаса Ивановича Микояна Серго Микояном "Анатомия Карибского кризиса". Эту работу можно отнести как к историографии, так и к источникам, но все-таки ближе к первому. Автор здесь выступает не столько как участник и очевидец, сколько исследователь. Однако в приложениях к этой книге находится очень много документов, переписок, а также записей диалогов непосредственных участников ситуации. Кроме того, следует отметить, что помимо восстановления хода событий и описания многих подробностей кризиса, автор также отдельную часть посвящает наиболее ярким по мнению автора лицам.


1. Соотношение сил

Для начала следует охарактеризовать международную обстановку летом и осенью 1962 года, накануне ключевых событий октября этого же года. Но прежде чем рассказывать о самом кризисе, нужно вернуться к некоторым событиям эпохи "холодной войны".

В первую очередь следует рассмотреть отношения США и Кубы. В течение довольно длительного времени США рассматривали Кубу как регион, где их влияние было абсолютным, так сказать, своим "задним двором", "своим штатом, только юридически не оформленным таковым". Как и другие латиноамериканские страны, она зависела от них как экономически, так и политически. Еще с 1952 года у власти находился генерал Фульхенсио Батиста, который совершил военный переворот (не без вмешательства Соединенных Штатов), разогнал сенат и установил личную диктатуру. Это время отметилось полным господством в экономике Кубы американских монополий. Куба стала сырьевым придатком, а затем и центром развлечений Соединенных Штатов подобно Лас-Вегасу. Однако это было временем подъема национально-освободительного движения. 1 января 1959 года на Кубе победила народная революция, и реакционный режим диктатора Батисты был свергнут. Было создано новое правительство во главе с Фиделем Кастро Рус. Уже в мае этого года был принят закон об аграрной реформе, ограничивающей помещиков. Позднее была объявлена национализация сахарных заводов и плантаций, принадлежащих гражданам США.

Очевидно, что такой поворот событий не мог не встревожить правящие круги Соединенных Штатов, среди которых все более явно проявлялись антикубинские настроения. Это, в свою очередь, в значительной степени повлияло и на политику правительства в отношении Кубы. Так, например, известно, что президент США Дуайт Эйзенхауэр вместо намеченной беседы с Фиделем Кастро отправился играть в гольф, поручив ее вице-президенту Ричарду Никсону. Кастро, естественно, был чрезвычайно оскорблен подобным к себе отношением, и разговора не получилось.

Вашингтон продолжал гнуть свою линию. Важную роль в разрыве американо-кубинских отношений сыграл отказ США закупать кубинский сахар – важнейший источник национального дохода, без экспорта которого Куба, как страна, зависящая от импорта продовольствия и других товаров, не в состоянии существовать. Зная это, США в 1960 году аннулировали 95% квоты на закупки кубинского сахара и запретили продажу Кубе промышленного оборудования и других товаров. В результате этого Куба оказалась в крайне тяжелом положении. Своими действиями США рассчитывали подорвать народное хозяйство страны, искусственно вызвать экономические трудности и таким образом вынудить кубинское правительство к капитуляции.

В январе 1961 года в Белом доме произошли изменения – вместо Эйзенхауэра Президентом США стал Джон Кеннеди. Однако взятый в отношении Кубы курс продолжился. Обстановка вокруг Кубы все более накалялась.

Теперь перейдем к описанию взаимоотношений Кубы и СССР. Поначалу в Советском Союзе мало что знали о Кубе. Сергей Хрущев отмечает в своей статье, что "в начале 1959 года советское руководство не могло и предположить, что судьба свяжет Москву и Гавану. О Латинской Америке не только отец (Н.С. Хрущев авт.), но и специалисты в ЦК знали крайне мало. А интересовались еще меньше. Советское посольство на Кубе закрыли за ненадобностью еще в 1952 году. Вступление в Гавану 1 января 1959 года партизан Фиделя Кастро, бегство Батисты не привлекли особого внимания Москвы". Даже после того, как Н.С. Хрущев распорядился подготовить ему справку о Кубе, то ситуация мало изменилась: "ни международный отдел ЦК КПСС, ни разведка КГБ, ни военная разведка не имели понятия, кто такой Фидель, за что он борется, какие ставит перед собой цели…". Более того, опираясь на сообщения американской прессы, в Кремле Кастро считали агентом США. И только в 1959 году после целой серии секретных переговоров советских и кубинских спецслужб, СССР признал новое правительство Кубы. В следующем, 1960 году на Кубу было решено послать Анастаса Микояна, который после встреч с братьями Кастро, Че Геварой и другими кубинцами сумел заручиться их поддержкой. В мае этого же года Кубинское правительство установило дипломатические отношения с СССР и туда была отправлена советская делегация. Стоит подчеркнуть, что именно А.И. Микоян сыграл решающую роль в становлении советско-кубинской дружбы и до конца своих дней он делал все возможное для ее укрепления.

После экономической блокады Кубы со стороны США, СССР пришлось пойти на выручку новым друзьям и дать согласие на временнную закупку кубинского сахара в обмен на поставку советского горючего. Начиная с 1960 года СССР стал поставлять ежегодно до 5 млн. тонн нефти и нефтепродуктов и закупать 3-2 млн. тонн кубинского сахара-сырца.

Таким образом, за довольно короткий срок СССР и Куба стали союзниками. Однако отношения между Москвой и Гаваной сложились не сразу, но в дальнейшем они лишь все более укреплялись. Ускорению этого процесса послужило наличие общего врага - США. Вскоре между СССР и Кубой был заключен договор о поставке оружия на Кубу, но не напрямую, а через Чехословакию: кубинцам передали танки, артиллерию, послали инструкторов. Кроме того, отправили зенитные пушки и учебно-тренировочные МИГи, так как до этого в его распоряжении находились лишь несколько устаревших американских истребителей времен Второй мировой войны. Н.С. Хрущев видел главный недостаток кубинской армии в отсутствии боевого опыта: "Из опыта партизанской борьбы им было знакомо лишь личное оружие: карабин, автомат, граната, пистолет".

Как уже упоминалось выше, произошедшие за последнее время на Кубе изменения сильно встревожили правительство США, которое до этого считало остров сферой своих интересов. Огромные суммы, вложенные в экономику этой страны, были потеряны из-за проведенной новым правительством национализации. Естественно, что сложившееся положение вещей не устраивало Соединенные Штаты, и они стремились воспользоваться любым предлогом для вмешательства во внутренние дела Кубы. Однако они ясно понимали, что прямая интервенция противоречила бы международным нормам поведения государств и принципам Устава ООН, и следовало бы предпринять нечто иное, более корректное, где бы не была задействована американская армия во избежание ссоры с СССР.

В соответствии с этими требованиями ЦРУ был разработан план, согласно которому к операции по "освобождению" Кубы должны были быть привлечены наемники из числа бывших приверженцев режима Батисты, бежавших в США. Наемники были собраны, обучены, вооружены за счет Соединенных Штатов, и 15 апреля 1961 года операция началась предварительной бомбардировкой аэродромов Кубы.

17 апреля 1961 года началась высадка десанта на Кубе в районе Плайя-Хирон в заливе Кочинос (залив Свиней). Бои продолжались 71 часа, и 20 апреля в 3 часа 15 минут гаванское радио сообщило о победе отрядов народного ополчения Кубы. В ходе боев кубинцы не только разгромили десант, но и пленили многих контрреволюционеров, а также захватили большое количество оружия, на котором стояла американская марка. Ни у кого не возникало сомнений, что в этой акции активное участие приняла американская администрация.

Известие о контрреволюционном вторжении на Кубу и об отражении атаки было принято в Кремле с большой тревогой: "Хотя контрреволюционеры потерпели поражение при высадке своего десанта на Кубе, надо было оставаться совершенно нереалистичным человеком, чтобы считать, что на этом все кончилось. То было лишь начало, хотя и неудачное начало. Но неудачное начало ведет к желанию взять реванш…". Для всех было очевидно, что новая высадка американского десанта неотвратима, что это лишь вопрос времени, что Куба получила только временную передышку. "Защита Кубы становилась вопросом престижа не только и не столько отца (Н.С. Хрущева авт.), на карту был поставлен престиж Советского Союза, его претензии на титул сверхдержавы. Куба становилась для СССР примерно тем же, чем и Западный Берлин для США".

В июле 1962 года в Москву прибыла военная делегация Кубы во главе с Раулем Кастро. Основной целью их визита была просьба о предоставлении Кубе военной помощи, а также соответствующих технических специалистов для обучения кубинских военнослужащих. Свою просьбу кубинские делегаты объяснили нависшей над Кубой угрозой со стороны агрессивных империалистических кругов и желанием "принять необходимые меры для обеспечения своего суверенитета и независимости…". Договор об оказании военной помощи был подписан, и тогда же летом началась доставка ракет и бомбардировщиков на Кубу.

2. Действия

Решение послать на Кубу стратегические атомные ракеты, как вспоминает в своих мемуарах Н.С. Хрущев, оформилось у него в конце мая 1962 года во время официального визита в Болгарию. В одном из писем Хрущева к Фиделю Кастро Хрущев откровенно и искренне рассказывал о том, каким образом в его сознание запала мысль о ракетах на Кубе. Хрущев и тогдашний министр обороны СССР Малинковский прогуливались по берегу Черного моря. И вот Малинковский завел с Никитой Сергеевичем разговор об американской ракетно-ядерной базе, находящейся на другом берегу, в Турции. Пущенные с этой базы ракеты могут в течении шести-семи минут уничтожить крупнейшие центры Украины и России, расположенные на юге страны, включая Киев, Харьков, Чернигов, Краснодар, не говоря уже о Севастополе – важной военно-морской базе Советского Союза.

Опираясь на данные множества источников, сейчас мы можем смело утверждать, что к началу 1960-х годов Соединенные Штаты, имея свои военные базы с ядерными ракетами различной дальности не только в Турции, но и в Великобритании, Италии, а также ФРГ, обладали значительным количественным и качественным превосходством в области стратегического ядерного вооружения.

Важным вопросом, на который нет однозначного ответа, является вопрос о целях, которые преследовал Хрущев, принимая решение о размещении ядерных ракет на территории Кубы. Сам он упорно повторяет единственное объяснение своих действий – укрепление обороноспособности Кубы, гарантии ее защиты от вторжения Соединенных Штатов: "Ведь цель установки ракет с ядерным оружием, как я уже говорил, заключалась не в нападении на США, а исключительно ради обороны Кубы. Мы хотели, чтобы США не нападали на Кубу, вот и все".

Итак, Хрущев в течение Карибского кризиса и непосредственно после него, а также в своих мемуарах настаивает, что единственной целью размещения ракет на Кубе была ее защита о американского вторжения, стремление продемонстрировать Соединенным Штатам "за предупреждениями реальной силы и каких-то реальных акций", а также попытка достичь "равновесия страха". Хрущев даже упоминает в своих мемуарах, какие центры он имел в виду держать под прицелом: "Это Нью-Йорк, Чикаго, другие промышленные города; что касается Вашингтона, то о нем и говорить нечего, поскольку это маленькая деревня". "Америка, пожалуй, никогда не имела такой реальной угрозы быть разрушенной, как в этот момент", - пишет Хрущев.

Однако многие исследователи Карибского кризиса считают, что, идя на такой риск, Хрущев одновременно преследовал и другую цель, а именно – изменить стратегический баланс сил между СССР и США, достигнуть военно-стратегического паритета с США по числу стратегических ракет, а также дать Соединенным Штатам почувствовать, что испытали советские люди на протяжении "холодной войны", будучи окруженными со всех сторон американскими базами, продемонстрировать советскую мощь и создать условия если не военного, то политического паритета, или, выражаясь словами Н.С. Хрущева – "запустить ежа в штаны дяде Сэму". Конечно, Хрущев и в мыслях не имел нанести ядерный удар по Соединенным Штатам. Не говоря о том, что это абсолютно не отвечало целям его политики, его характеру, он прекрасно понимал, что ответным ударом США сумеет разрушить Советский Союз и уничтожить больше половины его населения.

К тому же представители СССР в Комитете 18 государств, В ООН и других международных организациях всячески выступали за всеобщее и полное разоружение, решение проблемы устранения угрозы термоядерной войны путем ликвидации ядерного и всякого другого оружия массового уничтожения, а также требовали положить конец всем испытаниям ядерным взрывам, прекратить загрязнение атмосферы, недр земли, вод, океанов и морей радиоактивными осадами, приостановить гонку вооружений… они даже представили на рассмотрение Комитета проект договора о всеобщем и полном разоружении под строгим международным контролем. Поэтому эта версия маловероятна. Но, тем не менее, вопрос о целях размещения ядерных ракет остается одним из дискуссионных вопросов в историографии Карибского кризиса.

После возвращения Хрущева в Москву были приняты соответствующие постановления правительства, оставалось только урегулировать этот вопрос с Кастро. Тот не возражал. После этого подписали соответствующее временное соглашение, а официальный договор было решено заключить уже после поставки ракет, в ноябре. Такое решение было продиктовано осмотрительностью советской власти о раскрытии их планов американскими спецслужбами. На Кубу незамедлительно была послана советская комиссия, в которую входили авторитетные военные специалисты, такие, например, как С.С. Бирюзов, а также штабные работники ракетных войск, чтобы они смогли оценить, как лучше расположить ракеты. Эта комиссия пришла к выводу, что пальмовые рощи являются хорошей маскировкой для сбора и установки ракет. "Тут проявились невысокие качества этих разведчиков: они наивно считали, что пальмы будут маскировать установку ракет. Дело в том, что мы имели в виду установку ракет только в наземном варианте. Чтобы сделать для них шахты и лучше замаскировать, а самое главное – повысить их устойчивость в боевом отношении, чтобы взрыв бомбы вблизи поставленной ракеты не разрушил бы ее, такого мы, конечно, и в мыслях не имели. Для этого требовалось большое время, а времени у нас не было".

Эта ошибка дорого обошлась Хрущеву. Полагаясь на заключение комиссии, он вместе с другими советскими руководителями принял решение о размещении ракет на Кубе. Конечно, трудно возлагать всю ответственность за подобное некомпетентное заключение на комиссию. Для каждого здравомыслящего политика или советника в Москве было очевидно, что скрыть приближение многих десятков советских кораблей, а тем более транспортировку и установку ракет на маленьком острове невозможно. Тем не менее, Хрущев со свойственными ему увлеченностью и склонностью к риску начал эту операцию.

Операция по размещению советских баллистических ракет на Кубе называлась "Анадырь". С конца июля и до середины сентября Советский Союз направил на Кубу примерно 100 кораблей. Большая их часть на этот раз перевозила вооружение. По американским подсчетам сюда было доставлено 42 ракетно-баллистических установки среднего радиуса действия, 12 ракетно-баллистических установок промежуточного типа, 42 бомбардировщика-истребителя типа ИЛ-28, 144 зенитные установки типа "земля-воздух", ракеты других типов, вооруженные ракетами патрульные суда. Кроме того, на Кубу было перемещено примерно 40 тысяч советских солдат и офицеров. "Мы считали, что если уж ракеты ставить, то их следует охранять, защищать. Для этого нужна пехота. Поэтому решили послать туда также пехоту, что-то около нескольких тысяч человек. Кроме того, были необходимы зенитные средства. Потом решили, что нужны еще и танки, и артиллерия для защиты ракет в случае высадки врагом десанта. Мы решили направить туда зенитные ракеты класса "земля-воздух", хорошие ракеты по тому времени. У нас имелись зенитные ракеты разных калибров и образцов. Первые из них уже устарели, и мы решили послать самые последние модели, которые были запущены в производство и поступали на вооружение Советской Армии.

Естественно, с этим оружием мы посылали туда и свой командный состав, и обслугу. Мы не могли привлекать кубинцев к этому делу потому, что они еще не были подготовлены к эксплуатации ракет. Потребовалось бы большое время, пока они подготовятся. Кроме того, на первых порах мы хотели сохранить абсолютную секретность и считали, что чем больше людей привлекается, тем больше возможность утечки информации. В результате набиралось несколько десятков тысяч человек наших войск".

Хрущев и Кастро рассчитывали, что все работы будут завершены раньше, чем разведка США обнаружит, каким именно оружием располагает теперь Куба. Поначалу, казалось, ничто не могло помешать их планам. В конце сентября и в начале октября в районе Кубы наблюдалась сильная облачность, которая не позволяла проводить фоторазведку. Однако 17 октября американцы получили достоверные данные о размещении советских установок на Кубе. Эти данные доставил разведывательный самолет У-2. Но еще раньше американская разведка получила информацию от своих агентов на Кубе о передвижениях по острову советских ракет, сопровождаемых советскими солдатами и офицерами, переодетыми в кубинскую военную форму или в штатские костюмы. Конечно, эти передвижения не могли остаться незамеченными для американцев. Надежды сохранить в секрете, в тайне вплоть до установки ракет оказались грубым просчетом советников Хрущева и его самого. "Пресловутые пальмы ничего не прикрыли, и наши "разведчики" постыдно оскандалились".

Сообщение о предоставлении Советским Союзом военной помощи Кубе не на шутку взволновали США. В тот же день все эти данные были сообщены президенту Кеннеди. Наблюдение американской разведкой разведки за Кубой было усилено, увеличилось число разведывательных полетов "У-2", непрерывно фотографировавших территорию Кубы, что можно было делать, не нарушая воздушного пространства острова из-за его, как говорил Хрущев, "вытянутой колбасой" формы. Вскоре стало очевидно, что Советский Союз сооружает на Кубе стартовые площадки для зенитных управляемых ракет (ЗУР), которые считаются оборонительным оружием. На острове велось интенсивное строительство крупного рыбацкого поселка, под видом которого, как полагало ЦРУ, СССР создает крупную судоверфь и базу для советских подводных лодок. Однако тысячи снимков, которые были получены, ясно показали специалистам, что речь идет уже не о зенитных ракетах, а о ракетах "земля-земля", способных нести ядерное оружие. В Белом доме шли почти непрерывные дискуссии, что делать по двум проблемам: как остановить поставки оружия на Кубу и как удалить или уничтожить завезенные туда баллистические ракеты. Бурное обсуждение разделило президентский штаб. Военные были за радикальное силовое решение обеих проблем. Еще раньше Кеннеди создал особый военно-политический штаб – Исполнительный комитет Национального совета безопасности, все члены которого уже не сомневались в грозящей Америке опасности и требовали ответных действий, правда они еще расходились во мнениях о характере и масштабах этих действий. Джон Кеннеди и его брат Роберт выступали за полную морскую блокаду Кубы. Военные лидеры настаивали, однако, на массированной бомбардировке всех пусковых установок, на которых уже проводился монтаж ракет, доставленных ранее. Войска и авиация стягивались в районы, максимально приближенные к Кубе. Но президент США временно отклонил предложение о немедленной военной атаке, приказав, однако, начать блокаду. "В Карибском регионе развернулась армада из 180 военных кораблей. Американские войска во всем мире приводились в состояние повышенной готовности. Атомные подводные лодки с ракетами "Поларис" изменили свои курсы в соответствии с полученными секретными приказами. Бомбардировщики стратегической авиации на всех базах получили приказ подняться в воздух с полной ядерной нагрузкой, и как только один из них приземлялся для заправки и отдыха, другой поднимался в воздух. На Флориде были развернуты шесть дивизий, дополнительные войска перебрасывались на военную базу в Гуантанамо на Кубе". "Тут американцы начали демонстрировать силу. Они сконцентрировали войска у границ кубы, открыто мобилизовали резервы, причем довольно солидные резервы. Стали концентрировать авиацию у берегов Кубы, стягивать туда военно-морской флот, наращивать различные военные силы, угрожая нам параллельно все время через печать. А мы продолжали свое дело. Продолжали, основываясь на следующем: во-первых, одно дело – угрожать, другое дело – воевать. Потом, с точки зрения морального и юридического права, они обвинить нас не могли: Мы ничего не сделали большего, чем сделали США. Здесь – равные права и равные возможности".

3. Решение конфликта

22 октября президент США Кеннеди выступил с речью, обращенной к соотечественникам, по телевидению. Он объявил о том, что он располагает достоверными и неопровержимыми доказательствами того факта, что "в настоящее время на Кубе подготавливается целая серия стартовых площадок для наступательного ракетного оружия. Эти базы не могут иметь никакой иной цели, кроме обеспечения возможности нанесения ядерного удара против Западного полушария". Речь Кеннеди, продолжавшаяся около 20 минут, повергла не только США, но и все западные страны в состояние нервного ожидания. В Соединенных Штатах известие о размещении поблизости советских баллистических ракет вызвало шок и истерию: "Ожидая неминуемого конца света, все запаслись продуктами, тащили матрасы в подземные убежища, метались в панике… Страна потеряла голову". Тот факт, что Советский Союз был по всему периметру окружен американскими военными базами, по всей видимости, воспринимался как само собой разумеющееся. Далее в своей речи Кеннеди явно лукавит, говоря: "Наши собственные ракеты никогда не переносились на территории любой другой страны под покровом секретности и обмана; и наша история показывает, что мы не имеем желания подчинить себе или завоевывать какую-либо страну, или навязывать свою систему ее народу. Тем не менее, американские граждане привыкли жить изо дня в день под прицелом советских ракет, расположенных на территории СССР или на подводных лодках…".

Как противодействие совместным поступкам СССР и Кубы Кеннеди объявил об установлении строго карантина на все виды наступательного оружия, перевозимого на Кубу. Таким образом, все суда любого типа, идущие на Кубу из любой страны или порта, не пропускались, если на них были обнаружены грузы наступательного оружия. "Это лишь первый шаг, - заявил Кеннеди, - Пентагон получил приказ к проведению дальнейших военных мер". Кроме того, за Кубой было установлено тщательное наблюдение, производимое все теми же самолетами-разведчиками "У-2". В качестве необходимой меры предосторожности была начата высадка на американскую базу Гуантанамо, расположенную на территории Кубы, новых американских войск. Вместе с тем США стали сосредотачивать свои вооруженные силы не только в Карибском море, а также привели в полную боевую готовность свои войска, расположенные в Европе, 6-й и 7-й флоты, парашютно-десантные, пехотные и бронетанковые дивизии, авиацию. Над Кубой нависла угроза вторжения. Все эти "меры предосторожности" в своей речи Кеннеди оправдывал рассуждениями о том, будто со стороны Кубы возникает угроза национальной безопасности Соединенных Штатов.

В качестве "финального аккорда" речи президента США прозвучало обращение к "порабощенному народу Кубы", которому это послание передавалось специальными радиопередатчиками, в которой он "выводит на чистую воду" кубинское руководство, являющееся, по его мнению, "марионетками и агентами международного заговора, превратившие Кубу в первую латиноамериканскую страну, на территории которой находится ядерное оружие".

В качестве мер военной предосторожности Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский приказал привести Вооруженные Силы страны в состояние повышенной боевой готовности: задержать увольнение из Советской Армии старших возрастов в ракетных войсках стратегического назначения, в войсках противовоздушной обороны страны и на подводном флоте, а также прекратить отпуска всему личному составу, и повысить боеготовность и бдительность во всех войсках. Подобные же меры были проведены и в армиях стран Варшавского договора. На Кубе Фидель Кастро объявил о проведении всеобщей мобилизации.

С23 октября между Москвой и Вашингтоном начался обмен официальными письмами. Со своей стороны, советское и кубинское руководство в один голос стали осуждать Соединенные Штаты в наглом попрании международных норм поведения государств, в несоблюдении принципов Устава ООН, предусматривающего невмешательство государств во внутренние дела друг друга, уважение чужих порядков и образа жизни, в проведении "политики агрессии". Как только не называли они действие США – и "наглым империалистическим посягательством", и "жандармскими методами", и "пиратством", и действиями "с позиции силы", и "политикой международного разбоя", "большой дубинки" и т.д. СССР просил немедленно созвать Совет Безопасности ООН "ввиду нарушения Устава ООН и угрозы миру со стороны Соединенных Штатов Америки". Выступая 23 октября на заседании Совета Безопасности ООН представитель СССР при ООН В.А. Зорин всячески опровергал присутствие на Кубе советских баз: "правительство США решилось все же в этих условиях на голословную ложь…, не постеснялось выдвинуть насквозь фальшивый и клеветнический тезис о будто бы наличии на Кубе "наступательных" советских ракет", но особо подчеркнул "оборонительный" характер поставляемого на Кубу оружия.

На другой же день после речи Кеннеди Н.С. Хрущев направил ему большое письмо, в котором доказывал законность действий двух суверенных государств – СССР и Кубы, вынужденных в ответ на неприкрытые агрессивные действия США принять меры для обеспечения безопасности Кубы. Хрущев призывал Кеннеди не поддаваться милитаристскому психозу и не толкать человечество в пучину ядерной катастрофы. В послании звучал призыв к мирному урегулированию сложившейся ситуации. Советское правительство подтвердило, что оружие, которым располагает Советский Союз, служит лишь целям обороны, и что "ни одна советская ядерная бомба не упадет ни на США, ни на какую-либо другую страну, если не будет совершена агрессия", однако предупреждало о том, что "если агрессоры развяжут войну, то Советский Союз нанесет самый мощный ответный удар". В своем ответе советскому лидеру Кеннеди утверждал, что будет твердо отстаивать свои позиции, и повторил угрозу применить силу, если ракеты не будут убраны.

А в это время на пути к Кубе находились советские корабли, на которых находилось вспомогательное снаряжение и продовольствие для воинского контингента (без чего при случае можно было и обойтись). Для того, чтобы не обострять отношения с Соединенными Штатами, им было дано указание изменить курс, но несколько судов, не обращая внимания на предупреждения со стороны американских военных кораблей, все же прорвалось к острову. Американцами было остановлено и проверено только одно судно, доставлявшее ну Кубу сельскохозяйственные машины. Конечно, Хрущев немедленно узнал о выступлении Кеннеди. Все работы по установке ракет на Кубе проводились круглосуточно, но для окончания этих работ и приведения ракет в боевую готовность требовалось еще несколько дней. Хрущев хотел иметь на Кубе мощную ракетную базу, но он не хотел войны, опасность которой все возрастала. Для него важнее всего было в эти дни понять- являются ли действия США блефом, или же американцы действительно готовятся нанести мощный удар по кубе и советским ракетным установкам.

Президент США направил Хрущеву письмо с призывом соблюдать правила блокады. Кеннеди писал, что США не намерены открывать огонь по советским кораблям. Призывы приостановить перевозку оружия на Кубу неоднократно звучали в адрес советского лидера, причем они исходили не только от исполняющего обязанности генерального секретаря ООН У Тана, но и от видного английского философа и общественного деятеля – Бертрана Рассела.

Утром 24 октября два советских судна приблизились к линии блокады в 500 милях от Кубы. Их прикрывала подводная лодка. Р. Макнамара отдал приказ - в случае необходимости атаковать советскую подводную лодку глубинными бомбами со слабыми зарядами, чтобы заставить ее всплыть на поверхность. Но Хрущев не хотел рисковать и приказал своим суднам остановиться на линии блокады, предложив Кеннеди срочную встречу. Кеннеди ответил, что он готов встретиться только после устранения с Кубы советских ракет. Воздушная разведка показывала, что эти ракеты будут готовы к действию через несколько дней. Над Кубой дважды в день пролетали эскадрильи из восьми низколетящих американских самолетов. Другие самолеты непрерывно следили за советскими подводными лодками. Советские корабли, приближаясь к линии блокады, останавливались вокеане, однако, некоторые из них получили приказ лечь на обратный курс. Монтаэ ракетных установок и бомбардировщиков продолжался. На Кубу вылетел А.И. Микоян, чтобы наблюдать за ситуацией с близкого расстояния и увязывать действия Советского правительства с действиями Кубы.

25 октября над островом был сбит американский разведывательный самолет "У-2". Его пилот Андерсен погиб. Обстановка в США накалилась до предела: тот день американцы назовут "черной субботой". Президент, подвергавшийся сильному нажиму "ястребов", требовавших немедленного возмездия, расценил это событие как решимость СССР не отступать перед угрозами, даже с риском начала ядерной войны.

Вечером 26 октября Кеннеди получил от Хрущева письмо, составленное в иных выражениях, чем его прошлые послания – оно не появилось в советских газетах. Письмо было продиктовано лично Хрущевым и даже не отредактировано. Советский премьер убедился, что действия США не являются блефом и что мир оказался на краю пропасти. Теперь и Хрущев просил Кеннеди проявить сдержанность. Он писал: "…если разразится война, то остановить ее будет не в нашей власти. Я сам участвовал в двух войнах и знаю, что война кончается только после того, как прокатиться по всем городам и селам, сея по всюду смерть и разрушение". Хрущев перестал скрывать то, что ракеты находятся на Кубе. Американская блокада теперь была бессмысленна, так как все оружие уже было готово к использованию. Но ракеты находятся под контролем советских офицеров и не будут использованы для нападения на США. "В этом отношении вы можете быть спокойны. Мы находимся в здравом уме и прекрасно понимаем, что если мы нападем на вас, вы ответите нам тем же. Но тогда это обернется и против нас, и я думаю, что вы это тоже понимаете. Из этого следует, что мы люди нормальные. Как же мы можем допустить, чтобы произошли те несуразные действия, которые вы нам приписываете. Только сумасшедшие могут так поступать или самоубийцы, желающие и сами погибнуть и весь мир перед тем уничтожить". Хрущев предлагал Кеннеди снять блокаду и дать обязательство не вторгаться на Кубу. В этом случае СССР заберет и уничтожит доставленное на Кубу оружие.

Правда уже на следующее утро, еще не получив ответа на отправленное письмо, Хрущев направил новое послание к Кеннеди, в котором требовал, чтобы американцы убрали свои ракеты с турецкой территории. Хрущев предлагал провести в течение 2-3 недель переговоры с США по всему комплексу возникших проблем. Это не устраивало Кеннеди, и он ответил только на полученное вечером 26 октября письмо, оставив без внимания следующее. Кеннеди заявил о готовности США снять блокаду с Кубы, и о том, что США не будет нападать на Кубу, если из этой страны СССР уберет наступательное оружие. Одновременно, используя более конфиденциальные каналы, Кеннеди заверил Хрущева, что США уберут свои ракеты из Турции, но позднее, после ликвидации кризисной ситуации. В любом случае Кеннеди требовал немедленного прекращения всех работ по установке ракет на Кубе и удаления под наблюдением ООН всего наступательного оружия с острова. В конфиденциальном порядке Кеннеди давал аонять Хрущеву, что даже при желании президент США не в состоянии слишком долго сдерживать более жестокую реакцию американских властей на действия СССР.

В ночь на 28 октября Советским правительством без консультации с Фиделем Кастро было решено принять условия Кеннеди. Последнее письмо Председателя Совета Министров СССР Н.С. Хрущева президенту США Дж. Кеннеди было передано открытым текстом по Московскому радио. В письме от 28 октября Хрущев заявлял: "я отношусь с пониманием к вашей тревоге и тревоге народов США в связи с тем, что оружие, которое вы называете наступательным, действительно является грозным оружием. И вы, и мы понимаем, что это за оружие". Позднее, во время визита Ф. Кастро в СССР в мае 1963 года, Хрущев рассказал, что такая поспешность была вызвана полученными из США достоверными данными о принятом американским военным командованием решении начать 29 или 30 октября бомбардировку советских ракетных установок и кубинских военных объектов с последующим вторжением на остров. Поэтому, говорил Хрущев, у советского руководства не оставалось времени, чтобы согласовать свое решение с Гаваной: "мир висел на волоске".

29 октября 1962 года Советское правительство приняло решение направить на Кубу для переговоров с руководством республики А.И. Микояна. Ему предстояли нелегкие переговоры в Гаване. Ведь, как бы ни были сильны аргументы в пользу спешного вывоза ракет, все же объяснить наше одностороннее решение, без консультации с главным участником событий – Республикой Куба, было бы не так-то просто. В это самое время Микояну приходит телеграмма из Москвы, извещающая о кончине его жены. Данный факт снискал ему всеобщую симпатию кубинцев и, повлияв эмоционально на ход переговоров, привел к потеплению наших отношений.

Однако Фидель Кастро не верил в обещания американцев, не считал заверения Кеннеди достаточной гарантией для Кубы. Кастро требовал прекращения полетов разведывательных самолетов США, прекращения торговой блокады и ликвидации на территории Кубы военно-морской базы США (Гуантаномо). Микояну пришлось потратить много усилий, чтобы убедить Кастро не создавать дополнительных препятствий к удалению советских ракет.

Переговоры в Гаване и Нью-Йорке завершились 20 ноября 1962 года – после того как президент США Дж. Кеннеди объявил о снятии блокады. Советские ракеты к тому времени были уже вывезены с кубы. Так закончился один из наиболее острых международных кризисов в Новейшей истории. Как писал Хрущев, победил разум.


Заключение

В данной работе был рассмотрен ход событий так называемого Карибского кризиса. Мы можем видеть, что несмотря на накаленную до предела обстановку, завершить этот кризис удалось мирным путем. Это свидетельствует о высоком профессионализме политиков и дипломатов, не допустивших обострения и без того тяжелой ситуации. Несмотря на то, что многие считают, что ситуация вышла из под контроля лидеров соперничающих стран, мирное решение этого конфликта стало возможным только благодаря их благоразумию и сдержанности в самый критический момент.

Если отбросить понимание того, что у человечества чуть было не отобрали будущее, то получается, что перед нами предстает типичное столкновение двух сильных на территории третьего – слабого. Конечно, Кубу назвать слабой нельзя, но тем не менее она была не настолько сильна, чтобы противостоять США в одиночку. Советский Союз и Соединенные Штаты на то время были, объективно, определяющими силами в мировой политике, да и в мировой жизни в целом. Что они и подтвердили в 1962 году, так как именно в их руках находилась возможность выбирать: существовать этому миру или нет. Сближение СССР и Кубы не выглядит нелогичным. Это был отличный шанс для Советского Союза, чтобы продвинуть свой режим на запад, следовательно, не воспользоваться этим шансом было бы просто равносильно признанию, что режим этот того не стоит. Новые кубинские руководители в свою очередь прекрасно понимали, что без помощи со стороны им просто не устоять на ногах. Эту помощь мог предложить только Советский Союз, потому что остальные "сильные" вряд ли решились бы на такой конфликт с США. Этим и объясняется сближение двух стран – СССР и Кубы.

Многие называют ход Хрущева безумной авантюрой, на которую здравомыслящий человек никогда бы не пошел. Согласиться можно. Но никто не говорит, что хороший политик не должен быть авантюристом. Это был безумный, но при этом хорошо продуманный политический и, может быть, даже стратегический ход. Без этого Куба была бы "задворками США", а не "островом свободы". Без этого СССР всегда оставался бы врагом всего мира, скованным по рукам и ногам без единого шанса на собственную политику и собственные действия. И, по всей видимости, Хрущев это чувствовал. Он понимал, что если не воспользоваться этим шансом, то потом придется о многом пожалеть.

До кризиса США считали себя неприкосновенными, и в порядке вещей был тот факт, что именно эта страна диктовала свои условия в мировой политике. Американцы привыкли жить в мире и безопасности, а также в спокойствии за то, что далекий "враг" сейчас находится под их присмотром. Следовательно, Карибский кризис был необходим миру так же, как резкое движение необходимо для исправления вывиха в суставе, иначе этот мир жил бы под диктовку президентов США. Что и происходит, к сожалению, в XXI веке.


Список источников

1.  Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания). М., 1999. Кн. 3.

2.  Микоян. А.И. Так было: Размышления о минувшем. М., 1999.

3.  История международных отношений и внешней политики СССР. Т.3. М. 1964.

4.  Хрущев С.Н. Кубинский ракетный кризис. События почти вышли из-под контроля Кремля и Белого дома // Международная жизнь. 2002. №5.

5.  Документы в Приложениях к книге С.А. Микояна "Анатомия Карибского кризиса", М. 2006.

6. Чубарьян А.О. Новая история "Холодной войны" // Новая и новейшая история. 1997. №6.

7. А.А. Фурсенко, Т. Нафтали. Безумный риск. Секретная история Кубинского ракетного кризиса 1962 г. М. 2006.

8. С.А. Микоян. Анатомия Карибского кризиса. М. 2006.


© 2010